— Согласен. Главное результат, а не то, как он достигнут.

— И я о том же.

— Только одно дело рассуждать, а другое дело в дерьмо лезть и пачкаться, — ответил Грег.

— Видишь вон тот овраг?

— Ну.

— Там местное кладбище и помойка. Когда пришлось ковыряться в останках и дерьме, чтоб найти хрень, что помогла бы мне выжить — я ковырялся. Не надо говорить о грязи. Её я повидал достаточно.

Он не ответил. Я же смотрел на холмы, которые прятались в серых тучах, наблюдал, как дождь идёт стеной, а ветер словно этой стеной управляет, наблюдал за каплями, что стучали по лужам и не узнавал эту местность. Деревья и кустарники в основном лежали. Холмы покрывали разломы, что напоминали раны, вывернутые мясом наружу. На склонах холмов, около расщелин кустарник не рос, лишь редкая жухлая трава пыталась осесть на свежей земле, которая появилась после землетрясения. Местность была новой, как и озеро, которое теперь приобрело вытянутую форму. Местность новая, а ощущения от местности прежние: желание выжить и чего-то найти.

— Вонь здесь знатная, — сказал Грег. — Теперь я понимаю, чего все смолят.

— Привычка смолить, а вони я не чувствую. Слизистая носа сожжена.

— Тогда тебе повезло.

— Я бы так не сказал.

Со стороны лагеря раздался гудок, который разнёсся приглушённым эхом среди холмов. Пришлось возвращаться. Явно пришли какие-то вести с переговоров. Так и есть. Вернулась машина, на которой ездили наши представители. Их послали. Выслушали предложение и велели убираться. Теперь оставалось решить, как напасть на крепость. И чем дальше я слушал, то тем грустнее становилось. Военные. Профессионалы, как они себя называли. А что в итоге? В итоге они рассчитывали брать города больше на испуг, чем силой. Оружия было не так уж и много. Да, они могли сравнять город с землёй двумя снарядами, но в данном случае нужно было сохранить склады, людей и снаряды. Всё упиралось в них. Если удастся взять каторгу, то можно будет пополнить арсенал за счёт оружия, что хранилось там. Хотя бы тех же самые патроны. Пока же, как я понял, у нас было их не так уж много. Особо не разгуляешься.

Обсуждение и разработка плана заняла два дня, во время которых ничего не оставалось, как сидеть около костра и смолить самокрутки до горького привкуса во рту. Ещё с Грегом трепаться. Он продолжал выводить меня на разговор. А у меня теперь возникали опасения не ищет ли он слабых мест, чтоб ударить в спину. Майор затронул те мысли, на которые я вначале не акцентировал внимания. Ведь шакалами смог научиться управлять и Тон. Тогда почему не научится Грег? Или любой другой? Что им помешает грохнуть меня в первом же бою? Ничего. Мне по логике надо было промолчать о способностях и возможностях шакалов, но я растрепал всё раньше времени, пытаясь убедить всех, что эти твари на самом деле милые зверушки. Но о потерянном переживать не было смысла. Оставалось лишь быть настороже.

— И много тебе удалось научить общаться с тварями других людей? — как-то задал вопрос Грег.

— Вначале был Тон. Но он сам как-то справился. Бывает такой период, когда перестаёшь бояться смерти, а встречаешь её как подругу, но она начинает вести себя как капризная барышня, которая вдруг передумала прям около двери и решила не приходить в гости. Она словно чувствует, что ты её не боишься, вот ей и становится неинтересно. Мы когда оказались за стенами «милого» заведения, попали в такое состояние. Шакалы это почувствовали и признали своих хозяев, — ответил я, понимая, что язык — враг мой, но и замалчивать свои наблюдения было подозрительно. — Как в городе люди смогли с ними общаться — я не знаю. Да их и Тон обучал. Это ему пришла в голову идея проверить шакалов на команды. Он их дрессировал. Только Тон решил в городе остаться. В последний момент. Вначале дёрнулся было с нами ехать, а под конец узнал, что две его подруги ждут по ребёнку. Ему сейчас не до войны. Он дома участвует в боевых действиях.

— Попал, — не скрывая улыбки, ответил Грег.

— За всё надо платить. Просто так ничего не даётся, — ответил я. Интересно, а почему мне дали второй шанс и какая предстоит расплата?

— Так, решили наступать сегодня ночью, — к нам подошёл Майор. — Вперёд пойдут машины. Будем на таран брать стены. Дальше вы с падальщиками идёте. Ваша задача, чтоб в живых остался хоть кто-то. Не останется — так невелика потеря.

— Ночью заключённые в камерах. Не думаю, что будет много жертв, — ответил я, не понимая, а с каких пор Грег теперь отвечает за шакалов. Или это и есть тот самый нож, который воткнут в спину?

— Не забывай, что это мы тут к шакалам легко относимся. А для других это будет повод сойти с ума, — ответил Грег.

— Сумасшедших устраняем. Нам такой контингент не нужен, — ответил Майор. — Если операция не удастся, то от шакалов откажемся.

Майор так сказал последние слова, словно мне вынес приговор. Вот и зачем меня надо было с собой брать, чтоб потом прикончить около стен каторги, откуда мне посчастливилось выбраться? Я чувствовал себя дураком, который сам влез в это дело и теперь запоздало думал, какого хрена его туда потянуло?

Сумерки медленно наступали на землю. С одной стороны, я ждал ночи, а с другой — появилась апатия, с которой не хотелось бороться. Было ощущение, что бой закончится удачно. А если это было так, то смысл переживать? Чем больше подходило к часу икс, тем я становился увереннее, что не будет никакого удара в спину, а все мысли на тот счёт были ошибочны. Как там говорила Алиса? Всё зависит от человека. Именно от его действий зависит, как будут к нему относиться другие. С этим я был согласен. Насчёт моделирования своей судьбы прямыми желаниями — в это верилось с трудом. Но, если оглянуться назад, то так и выходило. Я получал то, что хотел в данный момент. Возможно, её теория была отчасти верной. Или всё зависело от наших действий и желаний с поправкой на влияние внешних факторов?

Ночь подтягивала моих шавок. Перламутровые передали приказ к сбору. Несколько протяжных воев разбудили окрестности, заставляя нервам натянуться. Адреналин ударил в кровь. Я начал понимать логику отцов тварей. Во время боя, ведя такую армию, страха не чувствуешь. Скорее азарт предстоящей битвы. Машина медленно поехала вперёд. По негласному решению фары были выключены.

Парни должны были снять прожекторы на крепостной стене. Твари не любили свет, так значит устроим им идеальные условия.

Снайпер из меня был никудышный, поэтому я, вместе с Грегом, залёг около крепостной стены рядом с оврагом. Как мы выяснили Тоном, то командовать шакалами лучше вблизи боя. Да и снять несколько неудачников, которые оказались не в том месте не в то время — это никогда не мешало.

Звук подъезжающей машины вызвал панику на стене. Прожекторы разорвали ночь, проходясь по пространству перед стеной. Град пуль посыпались в сторону машины, но это было всё равно что стрелять по камням. Пули отскакивали в стороны направо и налево, но не причиняя вреда машине. Снайперы начали снимать прожекторы. Звон стекла смешивался со звуками стрельбы и воем шакалов. Один из них подошёл совсем близко к тому месту, где мы залегли. Напряжение, паника — всё это витало в воздухе. Свет зацепил тварь. Она взвыла и кинулась к стене.

Когда-то, очень давно я читал о воинах, которые шли в последний бой, понимая, что назад не смогут вернуться. Громкий крик, который должен был отогнать страх и вперёд на амбразуру. Твари были такими, понимая, что впереди может быть конец их существования, они шли в этот бой, чем-то напоминая людей.

В этот момент машина въехала в стену. Камни посыпались вниз. Машина сдала назад и с максимальной скоростью пошла на второй таран. Шакал кинулся на машину. Поднялся на её крышу и перепрыгнул на стену. Его примеру последовал ещё один шакал. Прожекторы начали рушиться, падая на землю. Крики людей, работа машины, что таранила уже вторую стену — какофония била по ушам. Кто-то открыл ворота, пытаясь уехать на автобусе. Какой-то непонятный и нелогичный жест отчаянья. Автобусы не предназначены к езде по степи зимой. Но страх был сильнее логике. Тут уже в игру вступили мы, стреляя по колёсам. Со стены начали кидать гранаты, которые взрывали землю. Автобус перевернулся, попал под гранату, что кинули со стены. Шакалы уже штурмовали ворота, которые никак не удавалось закрыть защитникам стен.