На следующий день всё было так, как и задумывалось. Пришли те, кого хотелось увидеть, мы сидели, болтали, угощались. Единственным отличием от моего дня рождения было полное отсутствие алкоголя- почему-то пить при двух беременных женщинах никто не стал. Проводив всех мы прибрались и сели попить чайку. Зазвонил телефон, я ответил.
-Здрвствуйте,- Маргарита Егоровна.
-Здравствуйте.
-Леночка умерла сегодня,- похоже, она плакала. Меня как обухом по голове стукнуло.
-Как умерла?- тупо переспросил я.
-В больнице,- она всхлипнула,- вы не сможете пойти со мной на похороны, в понедельник… пожалуйста.
-Конечно, конечно,- я согласился не думая,- только вот понимаете…если в церковь то я не…
-Я понимаю, я сама не пойду на отпевание, только на кладбище…
Мы договорились о времени встречи.
-Что случилось?- моё семейство смотрело на меня круглыми глазами.
-Елена Сергеевна умерла, в понедельник похороны….- сообщил я скорбную новость.
История восемнадцатая. Печальная.
На кладбище пошёл мелкий, противный снег. Я стоял немного поодаль, и мял в руках четыре белые гвоздички. Проститься с Еленой Сергеевной пришло не очень много народа, и я чувствовал себя несколько неуютно. На меня всё время оглядывался кто-нибудь из родни, наверное, пытались понять, кто я есть вообще и зачем сюда припёрся и стою. Маргарита Егоровна подошла ко мне, взяла за рукав.
-Подойдите, проститесь…
-Да неудобно,- я поёжился,- я ж её и не знал почти.
-Всё равно,- она потянула меня к могиле. Я положил свои гвоздички, помолчал немного…а что говорить? Я видел Елену Сергеевну всего два раза за всю свою жизнь, и косвенно стал причиной её смерти, ведь если бы мы не полезли чемодан открывать, так и жила бы она себе ещё…сколько? Ну, не знаю, но наверно не хоронили бы её сегодня. К могиле подошёл священник, я на всякий случай переместился подальше. Мало ли…
-Извините, а вы кем покойнице приходитесь?- незнакомая женщина. В возрасте, глазки, как буравчики.
-Я внук её первого мужа,- честно признался я. Она отошла от меня, явно переварить информацию. Я извинился перед Маргаритой Егоровной, и пошёл к своим, настроение было паршивое, я решил навестить Серафимушку, ну, и деда заодно.
Могилы их были рядом, но за дедовой могилой я ухаживал без фанатизма, я его совсем не знал, и особо тёплых чувств не испытывал. На месте меня ждал неприятный сюрприз: у могил стоял какой-то незнакомый мужик в чёрном плаще до пят. Что ещё за хрен с горы на мою голову? Я подошёл поближе- да этот гад тут никак колдовать собрался! Вокруг памятников разложены какие-то хреновины…
-А не пошёл бы ты нах отсюда, мил человек!- ласково попросил я. Он обернулся, что-то прошипел сквозь зубы и махнул в мою сторону сушёной куриной лапкой, зажатой в кулаке.
-Я что, непонятно говорю?- удивился я,- вали с моих могил, а? Я тут не за тем порядок навожу, чтоб всякие –разные своим хламом хламили!
-Твоих могил?- он картинно расхохотался,- да знаешь ли, кто тут лежит? И кто я?
-Знаю,- я разозлился,- ты, урод, вот ты кто, а лежат тут мои бабка с дедом. И я тут не за тем памятники ставил и могилы обихаживал, чтоб ты, урод, тут беспорядки наводил. Всё, вали, пока я добрый, а то я не хочу с одних похорон на другие попасть.
Он посмотрел на меня с каким-то нехорошим интересом…потом зашипел что-то непонятное, размахивая руками, как мельница. Опять убогий на мою голову, тоскливо подумал я, подошёл к дедовой могиле и ногой сгрёб разложенную хрень в кучу. Мужик точно подавился, а я начал так же, ногой, сдвигать хлам с Серафимушкиной могилы. Он вдруг, безо всякого предупреждения, кинулся на меня, нелепо замахиваясь кулаком с зажатой в нём лапкой. Драться это убогий явно не умел, так что я немного ему помог…за руку помог и пинком под зад ускорил. Он упал, как мешок, приподнялся на полусогнутой руке и посмотрел на меня с такой обидой, что мне его даже жалко стало. ЧСВ я ему хорошо поправил.
-Иди отсюда, убогий, и барахло своё забери,- сказал я, поднимая это чучело и отряхивая с его чёрного кожаного плаща снег.- Мусорка у дороги.
Он принялся складывать в пластиковый пакет с эмблемой «Магнита» своё добро, тихо приговаривая что-то сквозь зубы ,то ли здоровья и счастья мне желал, то ли наоборот, не знаю.
Я смахнул перчаткой снег с Серафимушкиного памятника, поздоровался. Она улыбнулась, как всегда. Я немного порассказал ей про наше житьё- бытьё, пожаловался на жизнь. Вроде поотпустило, и я пошёл к деду. Почистил от снега памятник … с памятника на меня смотрел пожилой, усталый человек.
-Здравствуй, дед,- сказал я, почему-то говорить с ним было трудно, не так как с Серафимушкой. Наверно потому, что я лично его не знал. –Сегодня жену твою похоронили, первую. Вот ведь какие дела выходят…и чего вы все так со своими тайнами сквалыжничали, не понимаю, а мне теперь отдувайся за всех. И ещё ходят всякие…ладно, дед, пойду я. Ты это, ну, пришёл бы, что ли…а то я тупой, ничего не понимаю.
Тип в чёрном маячил неподалёку. Небось ждал, когда я уйду, чтобы опять продолжить. Ага, ща, разбежался! Я подошёл к нему.
-Так, дорогой мой, ты чего-то не понял? Я ж тебе ясно сказал- мусорка вооон там! А кто тупой и не понял, я того лично сопровожу! Прямо в мусорку головой. Я сегодня добрый!
Мужика аж перекосило от моей доброты. Он шагнул назад, оступился, я схватил его за локоть и повёл к мусорке. У ящика отобрал пакет и забросил внутрь. Потом так же, за локоть вывел на центральную аллею кладбища и развернул к воротам.
-Всё, дорогой. Я для тебя всё, что могу, сделал! А теперь сам, сам…могу только ускорить, пинком под зад.
Он вырвался и пошагал к воротам. На его плаще , в районе задницы красовался отпечаток моего ботинка. Что- то везёт мне в последнее время на неадекват, подумал я.
Маргарита Егоровна подошла ко мне.
-Ну, куда же вы пропали? Уже всё, ехать собрались.
-Да я сам доеду,- удивился я, на поминки-то я не собирался.- И вроде бы вы меня на «ты» называли…
-Да? А , точно…-она потёрла лоб,- тогда да, было. Не знаю, что на меня нашло…
-Да я не возражаю,- успокоил я её,- только ну, зачем мне ехать? Я ведь по сути человек посторонний. Никого не знаю, и меня никто не знает, ну, кроме вас, конечно.
-Леночка просила вам альбом с фотографиями отдать,- сказала Маргарита Егоровна,- Ира, её дочь, принесла с собой. Она очень переживала, что вас, то есть тебя, найти не сможет, я ей обещала. Пойдёмте уже.
-Ну, я тогда альбом возьму и пойду,- я облегчённо вздохнул,- а вы уж как-нибудь без меня, ладно?
Она покачала головой, но ничего не сказала. Мне показалось, что она что-то недоговаривает, но я промолчал, зачем мне чужие тайны? Своих хватает.
Мы шли по заснеженному кладбищу к автобусу. Я подумал, что как-то тоскливо, что мы сейчас уедем, а покойники останутся…в холодной, мёрзлой земле. Не все же они такие шустрые, как мои.
Около автобуса толпились люди, дети, внуки…
-Тётя Рита,- к нам подошла немолодая женщина, очень похожая на Елену Сергеевну, наверно та самая дочь,- ну где вы ходите, только вас и ждём. Садитесь, сейчас поедем.
-Извините,- вмешался я,- просто мне не совсем удобно ,время…
-Пожалуйста,- она шмыгнула носом,- вы ведь внук Евгения Романовича, верно? Ненадолго…мама бы была рада. Она просила вам передать альбом, там их фотографии с вашим дедушкой. Немного, правда, они ведь недолго прожили вместе. Наверное, года два.
-Ну…-честно, мне совершенно не хотелось ехать на поминки, сидеть за столом с незнакомыми людьми, которые будут переглядываться и шушукаться…и я их понимаю, вид у меня был не совсем поминочный. Нет, я знал, что косуха, чёрные джинсы и гриндера до колен не та одежда, которую носят на похороны, но другого зимнего гардероба у меня не было, а мёрзнуть не хотелось. С другой стороны, меня просила немолодая женщина, только что потерявшая мать, и потерявшая её отчасти по моей вине, так что я решил-таки поехать. Заберу альбом, посижу немного, может рюмку выпью и потихоньку сбегу.
