Я быстренько натянул на себя штаны и майку и вышел в прихожую.

-О, граф, ну ты и спать!- весело воскликнула Маша,- мы уж обедать хотели!

-Он только встал, что ли?- удивилась пришедшая Лариса,- вот это да! Сутки проспал!

-Какие сутки,- я ничего не понимал, откуда?

-Граф, ты вчера весь день спал, без просыпа,- объяснила Маша,- мы уж испугались, думали- сегодня не проснёшься, скорую вызывать будем!

-Ох, ё…- я был потрясён,- наверно, я за всю оставшуюся жизнь отсыпался. Пойду, хоть на себя погляжу, вдруг я уже двадцать лет проспал.

Я потопал в ванную, посмотрел в зеркало - нет, ни фига не двадцать лет! Рожа моя, помятая, заспанная и небритая, волосы всклокоченные - ну а что вы хотите, сутки с лишним проспать. Я привёл себя, красивого в божеский вид и явился на кухню. Есть хотелось просто до умопомрачения.

-Хозяин, хозяин!- радостно заверещали девы,- ты проснулся!

-С вами и покойник проснётся,- улыбнулся я,- а теперь меня надо кормить и поить! И пепельницу поближе подвинуть.

-А кто-то меня замуж звал…- мечтательно сказала Маша,- а сам продрых весь день. Значит не пойду я за тебя.

-Мань ты чего!- я был потрясён до глубины души,- надо было меня пинками поднимать!

-Неа,- Маша смеялась,- теперь по пословице- обещанного три года ждут! Вот и жди, засоня.

-Эх, нет в жизни счастья,- вздохнул я,- так и запишем- отказала в сто пятьдесят восьмой раз.

-Ты что, считаешь?- удивилась Маша,- зачем?

-Статистика, Марья, великая вещь!

-Мать вашу, хватит трындеть!- не выдержала Лариса,- ладно граф трепло, а ты, Маш! Новости расскажи ему!

-Какие новости?- я тут же навострил уши, и правда, чего это я? День же целый прошёл.

-Ты в курсе, что у Тамары Петровны сын ненормальный был? Умственно отсталый, и так далее?

-В курсе, а что?- так, я кажется, понял, куда потерялся мужик по дороге.

-Так он вдруг стал абсолютно нормальным,- Лариса смотрела на меня во все глаза.

-Я понял,- я кивнул,- это он там был, и за меня хватался, вот…- я подсунул ей под нос свои красивые синяки. Они малость пожелтели по краям, но всё равно смотрелись офигенно.

-Ну, вот…- разочарованно протянула Лариса,- я то думала ты хоть удивишься, ладно- имена троих последних детей я знаю точно, вот с первыми двумя- проблема. Наверное нужно поискать какие-то архивы, кто учился в пятидесятых годах, или стариков поспрашивать, случай-то неординарный- мальчик в школе умер, должны были слухи пойти, сто процентов должны! А с девочкой что делать, не представляю…сто лет прошло, тут уж никаких очевидцев.

-Сто лет?- Дунька как-то насторожилась,- а может, кто из наших знает? У нас память длинная! Только там наших нету, там страшно, и не живёт никто.

-А где живёт?- поинтересовался я,- может рядом, может кто чего слышал, видел, помнит?

-Не знаю,- девочка смутилась,- надо поискать. Тут вот в доме есть, только мы как-то опасаемся…мы вроде как тут чужие.

-Не чужие, а мои!- строго поправил я,- так и говорите- живём в пятой квартире, графа Раймона родственники!

-А мы тебе родственники?

-А все люди- братья, ну, и сёстры соответственно. И нелюди тоже,- обрадовал их я.

-Тогда мы спросим!- девчонки сияли от радости. Я знал, что в доме есть «хозяин», да и как ему не быть- домик наш на шесть квартир был переделан из старинного особняка ещё до революции, и в этой самой двухкомнатной квартирке жило как минимум пять поколений моих предков. Когда-то ушлый «новый русский» пытался выкупить домик, но никто продавать свою жилплощадь не спешил, а потом этот товарищ и вовсе умом повредился…а всё почему? Потому, что договариваться не умел. Я-то тогда ещё маленький был, но кое- что запомнил. Кстати, вскоре после этого моя матушка вышла замуж и съехала к отчиму. Наверно тоже, договариваться не умела.  А я всегда старался быть хорошим соседом. Даже когда у меня зависали весёлые студенческие компании, я всегда выключал «Раммштайн», если меня просили соседи…в час ночи, стоя с монтировкой наперевес на моём пороге.

Я залез в кладовку, насколько я помнил, там с незапамятных времён хранился хороший кусок дерматина, которого, по моим подсчётам, как раз должно было хватить на починку двери. Мне с трудом удалось отбиться от попыток уложить меня обратно на диван, но я справился. Вожделенный рулончик вскоре нашёлся, правда, не совсем там, куда я его положил пару лет назад. Я достал линейку, и раскатав дерматин принялся за разметку. Выходило в аккурат.

Я разрезал дерматин, и прихватив коробку обойных гвоздей вышел на площадку, чинить дверь, пострадавшую в схватке с нёхом. Сверху неторопливо спускался старший по дому.

- Чинишь?

-Ага,- подтвердил я,- а как там на чердаке?

-Порядок на чердаке,- важно сказал он,- как и должно быть. А у тебя опять шалман?

-Да нет,- засмеялся я,- это сестрёнки мои, троюродные. У них дом сгорел, сироты. Приютил вот…и невеста моя.

-Ты смотри,- он покачал головой.- сам знаешь, дом у нас непростой. А дверь то кто тебе порезал?

-Да каб я знал,- я развёл руками,- ночью позапрошлой ломились какие-то. Я ж не дурак всем придуркам дверь открывать.

На площадку высунулась Акулька, увидела старшего, ойкнула и хотела спрятаться, но он её заметил.

-Здравствуйте, девушка!

-Здрассьте…- пробормотала Акулька, вся бойкость с неё мигом слетела.

-Это Акулина, сестра моя, младшая,- зачем-то пояснил я,- ещё Евдокия есть, она постарше малость.

-Ну, ладно,- он внимательно оглядел Акульку с ног до головы,- главное- не шуметь, и живите спокойно.

Повернулся и пошёл вниз по лестнице.

-Кто это?- шёпотом спросила Акулька.

-Старший по дому,- ответил я,- а что?

-Непростой он, вроде из наших, а не совсем,- она поёжилась,- хозяин…

-Чего?

-Вот его бы поспрошать, про старые времена-то! Наверно знает. А я тебя пришла звать чай пить. Маша говорит, тебе отдыхать надо.

-Ща, приду, я доделал почти.

Начерно дверь была почти готова- оставалось набить орнамент из декоративных гвоздиков, и прикрутить на неё номер квартиры и старинную медную табличку с надписью «Профъ. теологiи Натаниель Бирнъ». Честно, профессор Бирн в детстве представлялся мне каким-то пиратом, или разбойником, но потом бабушка показала мне фото вполне благообразного господина. Что поделать, детские мечты часто далеки от реальности.

Через полчаса, когда мне уже были готовы настучать по голове, я закончил свою работу. Результат меня устроил, и я со спокойной душой пошёл пить чай.

-Граф, совсем забыла сказать,- Лариса отхлебнула чай,- завтра ты, как штык, к десяти утра в школу, при полном параде. Педсовет будет, тебя коллективу покажут, чтоб, значит ,первого сентября народ не пугать.

-При полном параде?- я задумался, -блина… где-то была у меня рубашка белая. Или она была чёрная?

-А пиджак и галстук у тебя есть?- поинтересовалась Маша,- наверно надо в пиджаке и в галстуке.

-Мань, откуда? Я последний раз галстук в детском саду на утренник надевал.

-Что, совсем ничего нету?- поразилась Лариса,- а в чём ты в школе на выпускном был?

-Ларёк, я на выпускной не ходил, нах оно мне сдалось, в девятом классе, я ж в училище ушёл. А за документами я как умный, в косухе пришёл и в джинсах. А то все такие прилизанные, надо было разбавить.

-Небось в школе счастье было, когда ты ушёл,- фыркнула Лариса.

-Да не то слово!- подтвердил я,- левой пяткой перекрестились. Только им без меня, думаю, скучно стало. Некому контингент разбавлять. А в училище всем наплевать, как ты выглядишь, главное- чтоб учился.

-Так может, купим тебе костюм?- Маша уже была готова идти в магазин.

-Мань, не издевайся!- взмолился я,- я ж помру на месте! Мне свобода нужна, как воздух!

-Не выдумывай,- Маша поморщилась,- никто от костюма ещё не умирал.

-Значит , я буду первым,- заныл я,- вот помру, пожалеешь, а поздно будет!