— Работай, сыночка, делай все, как считаешь нужным, — в итоге благословил принца Жестокий король и — Единый, чего это он?! — чуть не прослезился от гордости. Даже забыл о том, что хотел выяснить, куда запропастился первый министр.

Ответ на последний вопрос ожидал Его Величество в его покоях. На рабочем столе в кабинете лежал оборванный с одной стороны и обугленный с другой листок — типичный вид записки от Лихого. В ней сын как обычно по-спартански, то есть кратко, четко и ясно, излагал, что они в составе трех человек и одного демона, а именно дядя Джанго, к дальним негостеприимным восточным берегам за похищенными Светлейшей и Нелли. Хотят сделать все по-тихому, а посему подмога им не нужна, да и международный скандал ни к чему. В двух словах объяснялась и причина похищения: Великий султан Порсула шах Амир решил скормить кронгерцога и Лихого рассвирепевшему дракону, который с удовольствием сожрет обгорелые кости тех, кто осмелился покусится на его самое ценное сокровище — Мариану.

Кстати, о драконах. Инквизитор без вести пропал все в то же памятное утро, зато спустя три дня прибыл лорд Нарцисс, граф Ла Дарант Ле Турмен дю Голэ и напрвился прямиком к Жестокому королю. Кандор Х принял его у себя в кабенете, при закрытых дверях, так что предмет разговора так и остался тайной для любопытных ушей.

— На покой собираешься? — с порога начал дракон, без приглашения усаживаясь в кресло перед столом. Кандор не оскорбился на такое пренебрежение этикетом и его высоким статусом. В конце концов, он никогда не строил из себя грозного правителя наедине с Нарциссом. К тому же бывший Инквизитор был единственным, кому Его Величество не только доверял, но и на кого мог положиться. Не друг, но очень близкий… не человек, конечно, дракон.

— Не так радикально, просто на отдых. Я смотрю, ты снова в аристократической шкуре. Неужели страх и ужас всея земли, Легендарный Палач, решил покинуть нас?

— Понятие не имею, кого Боги изберут на эту почетную должность вместо меня, — равнодушно пожал плечами "страх и ужас".

— Значит, поцелуй состоялся и теперь твое сокровище обретается там, где и должно быть, — у тебя в пещере, — ухмыльнулся король, в душе искренне радуясь за Нарцисса и Мариану, хотя все еще не забыл последней её абсурдных пророчеств. — Слушай, Нарцисс, помнится, ты тяготел к государственной службе… Я хотел просить тебя… Присмотри тут за моими, пожалуйста.

— За детишками пригляжу. Но, Кандор… Неужели правда все здесь кинешь? — удивленно вздернул бровь дракон.

— Именно, — печально улыбнулся Жестокий король. — Если бы я не устроил отбор Истинного Наследника, сам отрекся бы от престола. Сам знаешь, дворцовая жизнь мне по нраву, да и вкладывать все силы и возможности ради процветания Веридора для меня никогда не было в тягость. Просто… чего тут скрывать, я до сих пор убежден, что корона — не для меня. Я никогда не мечтал о троне, а вот место за троном меня привлекало. Я уже отдал полжизни этой стране, но вторую половину хочу забрать себе.

— Мда, помню, не о королевской доле ты мечтал. Ты мечтал всей душой любить женщину, так сильно, чтобы она стала для тебя дороже жизни. И чтобы она любила тебя так же.

— Да какая теперь разница, о чем я мечтал! — махнул рукой Кандор. — То, о чем я мечтал, так и не сбылось. Трижды я был влюблен, Нарцисс, но ни разу не любил, теперь я это понимаю.

— Приехали! Кандор, все то время, что я наворачивал круги вокруг твоего трона, чтобы во время подхватить поехавшую с твоей головы корону, ты вроде как помирал от любви к девице Монруа!

— Нелли задела мое сердце и изрядно потрепала его, — признался Жесокий король Нарциссу, одному из немногих, кому мог открыться, — но это чувство умерло, очень давно умерло. В тот день, когда я спас её от твоей казни, а она "приласкала" — рассказала, как же она счастлива, что вытравила моего ребенка.

— А что тогда потом были за конвульсии?!

— Вот именно, конвульсии. Когда ты спас меня от покушения лучшего друга, которого она соблазнила и натравила на меня, я бросился на встречу с ней, словно в горячке. Это уже была агония любви. А там, потом, в Сарате… это была тоска по прошлому.

— Ты всегда тяготел к бессмысленной романтике, — презрительно фыркнул Нарцисс, хотя глубоко в душе слегка завидовал человеку, который умел любить горячее дракона, и с улыбкой вспоминал те далекие года.

— Ну не скажи, тот раз был далеко не бессмысленный, — хитро оскалился Кандор Х.

— О, конечно же, забыл про еще одного твоего сыночка… какого там по счету? Знаешь, ни за что в жизни бы не поверил, что твой волчонок-разбойник — дите той поборницы нравов и "образцовой благородной леди" Монруа. В кого это у него бандитские замашки? В тебя или в мамашу?

— В дядю Джанго, — рассмеялся Кандор.

***

Подготовка к последнему испытанию шла полным ходом. С недавнего времени слуги стали перешептываться, что если бы короля много лет назад не окрестили Жестоким, то сейчас его непременно назвали бы Двужильным, ибо Его Величество умудрялся и следить за толпами отбивающих каблуки о дворцовые полы советников и министров, у коих внезапно пробудилось неведомая доселе жажда к кропотливой и сложной работе, и успокаивать ежечастно бьющееся в истерике от внезапной пропажи Светлейшей посольство святых отцов, и натаскивать для предстоящего поединка "золотого бастарда". Ад буквально пьянел от нахлынувшей на него силы, отчего возникало немало проблем. Теоретических знаний у юноши было предостаточно, но на практике он всякий раз выплескивал столько силы, что ближайшие строения, даже каменные, трещали по швам. Пару раз упала дворцовая стена, чудом никого не придавив, и Кандор Х принял решение тренироваться с сыном в пригородах столицы. Каждый раз, глазея на то, как отец и сын покидают дворец, лакеи делали ставки, прибьет ли сегодня силища бастарда Его Величество, а миловидные горничные мечтательно вздыхали и всем сердцем надеялись, что мага Жизни укокошить не так то легко.

Изо дня в день Синдбад старался до седьмого пота, не забывая при этом активно распускать слухи по замку, что он тренируется в первую очередь не потому, что грядет кульминация отбора Истинного Наследника, а потому что сильный необученный маг — это двойная угроза. Принцесса Кандида, слыша эти речи, мило улыбалась своим собственным мыслям и брату. Ей не пришлось уговаривать Ада отказаться от участия в отборе, он сам практически сразу согласился исполнить её просьбу. Под вопросом оставались только Гвейн и дядя Джанго, хотя… Конда была уверена, что Лихой сделает все ради её победы, а вот о том, что портал не выдернет на последнее испытание одобренного Богами претендента, только если тот мертв или при смерти, думать не хотелось. Лихой что-нибудь придумает, обязательно…

***

Серебристая дымка, чуть более плотная, чем окружающий её воздух, скользила над морскими просторами. В ночи было лучше всего видно, что это не просто бесформенное облако. Сизый туман обрисовывал контуры человеческого тела, мужчины, при жизни бывшим высоким и подтянутым. Призрачное лицо Персиваля Веридорского, сотканное словно из пара, не утратило мужественной красоты и в точности повторяло портрет, висящий в картинной галерее дворца и "живущий" на первых страницах книги "Сильные мира сего".

Призрак одного из великих королей Веридора недавно покинул королевский замок, предупредив Кандора Х, что последнее испытание начнется завтра на рассвете, и заглянув к каждому претенденту.

В общем, наследники ничем его не удивили. Принц Эзраэль Гневный, конечно, уже не тот самоуверенный мальчишка, кривившийся, глядя на кинжал — артефакт отбора. Демоненок понял, что не всякое море ему по колено. Но спеси так и не поубавилось, гордыня даже вторую сущность заглушает. На единственный вопрос предка, желает ли он бороться за трон, Эзраэль презрительно хмыкнул и заявил, что не позволит никому обойти себя. О да, ведь в конце будет поединок с самим Жестоким королем, причем на пределе возможностей каждого! Как же, поставить на колени сильнейшего воина всего мира, вот где настоящая слава! Давно Одержимый принц глаз положил на этот титул. Что ж, возможно, именно он и выбьет оружие из рук Кандора Х.