— Прекрасная дева спасает от хитроумных козней восточных "друзей" благороднейшего из рыцарей Веридора! Юная принцесса сильная магиня и отважная молодая леди! — сплетница уже предвкушала, как будет скармливать эту новость сливкам общества и какими именно захватывающими и пиканными подробностями её приправит.

— Полагаю, леди Доротелла, наше высшее общество оценит это событие так же, как и вы, — подогерел её кронгерцог.

— О, лорд Джанговир, я абсолютно уверена, эта история произведет на всю аристократию Веридора такое же неизгладимое впечатление, — проворковала придворная дама, цепляясь за предложенный кронгерцогом локоть и направляясь вместе с ним в тронный зал.

На входе они столкнулись с самой "виновницей дворцового восхищения". Кандида Веридорская полностью соответствовала золотым подсвечникам и бордовым гобеленам. Платье винного цвета подчеркивало соблазнительность и привлекало мужской взгляд не самым скромным декольте, выставляющим напоказ карамельные плечи, и затянутой в тугой корсет осиной талией; золотой гарнитур сверкал рубинами, словно каплями крови. Да и весь вид Её Высочества был таким величественным и исполненным осознания собственной неотразимости, что Джанго, задумчивым взглядом окинувшим эффектный наряд племянницы и её настрой, подумалось: "Кровавая королева…"

Четверть часа назад принцесса, полностью готовая к торжественному приему, отправилась в тронный зал, и все это время Лола перекладывая с места на место расшитые шелковыми нитями подушечки на ложе Ее Высочества и украдкой стирала с щек бегущие из глаз слезы. Кандида несколько раз предлагала подруге пойти вместе с ней, но девушка упорно отказывалась. Она знала, что на приеме непременно будет вся Черная Тридцатка, и её янтарноглазый лидер, как всегда, никого не стесняясь, весь вечер не будет сводить восхищенного взгляда со своей прекрасной жены. Тейша… Дочь самого Великого султана Порсула, жемчужина Востока, дивная зеленоокая красавица-тансовщица. Где ж графу Ле Грант и первенцу Кандора Х Веридорского отыскать лучшую партию?

— Горюем? — раздался совсем рядом знакомый голос, но Лола все равно вздрогнула, правда, не от неожиданности, а от замеченного в зеркале напротив отражения.

Этот человек везде и всегда появлялся неожиданно, неизменно подкрадываясь, неслышно, словно дикий зверь, но регулярно встречающаяся с ним служанка Её Высочества уже привыкла к его неожиданным явлениям. Единственное, что заставляло её сердце всякий раз переворачиваться в груди, это его внешность: что ни встреча, то в первое мгновение кажется, что это сам Жестокий король перед ней.

— Здравствуй, Лихой, — не стала опровергать его слова Лола. — Давно же тебя не было.

— Восток отпускать не хотел… — протянул атаман западных разбойников, опускаясь у её ног прямо. на пол, и, презрительно усмехнувшись, добавил, — живым.

— Тебе не привыкать.

Это было правдой. Куда бы судьба не занесла Лихого, везде его ждали приключения с привкусом смертельной опасности, но всегда ему удавалось уйти от верной гибели. Вот и эта поездка в Порсул ознаменовалась сперва переломанными ногами и головорезами в столице Веридора, затем — отрядом стражей в восточном порту, проникновением в султанскую библиотеку в поисках редчайших древних фолиантов, допросом всех придворных звездочетов, а на закуску — крушением плывущего обратно в Веридор судна и, как следствие, двадцатью часами в плавь до родного берега.

Пока атаман припоминал последнюю одиссею во всех подробностях, Лола задумчиво рассматривала его, в очередной раз удивляясь. Вроде Лихой был абсолютной копией Жестокого короля, однако Кандор Х всегда казался ей намного привлекательнее сына. Может, дело было в выражении лица, таком искренним и открытом у первого и таком хищном и непроницаемом у второго. На губах Его Величества часто играла легкая, немного стеснительная и радостная улыбка, Лихой же всегда скалился, но не так, как, например, кронгерцог Джанговир и порой принцесса Кандида, а как-то плотоядно, с предвкушением и холодным блеском в глазах. Глаза… Черные очи Кандора Х неизменно смеялись вместе с ним самим. А взгляд Лихого всегда был тяжелым и пристальным, выдающим в нем жестокого и опасного человека. Раньше Лола не думала об этом, но после увиденного в день перед официальным приездом Светлейшей у неё в голове все чаще мелькал вопрос: а может ли Лихой быть предателем?

— О чем ты думаешь, Лола? — вырвал её из размышлений голос разбойника. — Ты так на меня смотришь, будто в первый раз видишь. Не рада?

— Почему же, рада, ты же брат Ее высочества… — неловко пробормотала служанка.

— Врешь, — с улыбкой оборвал её мужчина. — Эх, Лола — Лола, ты никгда не была сильна во лжи, так незачем начинать, тем более со мной. Колись, девочка, случилось что?

— Да, — еле слышно выдохнула она.

— Так говори, чего ждешь-то.

— Страшно… — честно призналась Лола.

— Кого боишься? Меня, что ли? — и, прочитав утвердительный ответ в глазах собеседницы, не удержался от смешка. — Ой, Лола, уморишь! Уж кто — кто, а мои друзья могут ничего не бояться, уж тем более меня.

— А мы друзья? — тихо, словно и не к нему обращаясь, проговорила девушка.

— Та-а-ак… — атаман резко поднялся и теперь сидел прямо напротив нее, у упор смотря прямо в глаза, пробираясь колючим цепким взглядом к самым сокровенным мыслям. — А теперь выкладывай, что за непонятные подозрения у тебя на мой счет.

Делать нечего, пришлось выложить все на духу:

— Ночью перед официальным прибытием посольства Отче я задержалась допоздна, стирки много накопилось. Когда я шла у себе, я в окно заметила, как ты проводишь кого-то мимо стражников. Вы шли вроде и не таясь, но в то же время так, что в такой час вам могли встретиться только охранники, которые, узнав тебя, не стали бы вас останавливать.

— Ты проследила за мной… — полуутвердительно сказал атаман.

— Да, — кивнула девушка. — Я видела, как ты провел Светлейшую к тайной двери в покои Его Величества. Лихой… Лихой, скажи, неужели ты служишь ей?

— Что?! — привычно скалясь, воскликнул разбойник. — Ну и мысли у тебя, детка! Лола, тебе ли не знать, что я не то что не служу никому, я верен только себе. В политике все то ли за этих, то ли за тех, а я всегда только за себя и не скрываю этого. Так что я не служу… скорее помогаю, причем не столько Светлейшей, сколько дяде.

— Значит, и про лорда Джанговира тоже правда?! — ахнула Лола.

— О, все интереснее и интереснее! Значит, дядюшку ты тоже на чем-то поймала?

— Да, — призналась служанка. — Её Высочество рассказала мне, что принц Эзраэль и Синдбад как-то раз забрались в спальню Светлейшей и так удачно попали, как раз когда она развлекалась там со своим любовником. Они опознали короля по голосу и черным замшевым сапогам. А перед сегодняшним приемом все с ног сбились, разыскивая их. Его Величество до сих пор рвет и мечет.

— Мда уж, стырить любимые сапоги у самого Жестокого короля и к тому же не вернуть осмелился бы только один человек на всем свете, — ухмыльнулся разбойник. — Сообразительная ты, однако, Лола, и наблюдательная. И никому ничего не рассказала?

— Я думала, что, возможно, ошиблась. Как говорится, перебдела. Ведь Его Светлость так любит брата, да и племянников просто обожает. Он же, не жалея сил учит, их всему, что знает сам, так старается ради будущего Веридора. Я и помыслить не могла, что он — слуга Отче.

— Все же не поняла, — покачал головой Лихой. — Лола, дядя — не слуга Отче. Он — раб Светлейшей. Как, впрочем, и она — его.

— Не понимаю.

— И не надо. Главное, можешь быть спокойна, ни я, ни лорд Джанговир не причиним вреда никому из нашей семьи. Более того, мы всеми силами прилагаем, чтобы избежать казней. Ты знаешь, зачем я ездил в Порсул?

Девушка только отрицательно покачала головой.

— Значит, Конда решила так твои нервы поберечь. Что ж, считай, твое неведение закончилось.