— Ну, раз с дежурными комплиментами покончено, может, перейдёте к делу, — Кандор уселся в кресле около окна, вроде и не далеко, и обзор на кровать открыт. Не ложиться же со Светлейшей, в самом деле!

— Разделяю вашу решительность, — проворковала Содэ. — В конце концов так долго тянуть с вопросом о браке — ни в какие ворота не лезет, не находите?

— О Светлейшая, неужели вас так прельщает перспектива стать моей женой? — ирония так и сквозила в голосе короля. Ну не мог он не подначивать её, хотя на отсутствие костей в языке и мозгов в голове не жаловался! — Возможно, вас привлекает моя слава искушенного в любовных утехах мужчины? В таком случае спешу вас заверить, что в развратности мне с вами не сравниться и навряд ли я смогу удивить чем-нибудь такую "непорочную" деву.

— Язвите, Ваше Величество, — оскалилась Содэ. — Напрасно. Что вы скажете на то, что приехала я договариваться о своем браке, но вовсе не с вами, а с вашим наследником. Ммм, принц Эзраэль хорош, очень хорош. Верите, сил нет, как хочется попробовать огненного демона. Или же твой прекрасный бастард, на титул наследника тянет практически с той же вероятностью, что и Одержимый. Нежный златокудрый мальчик, а глаза чистые, голубые. Как вы там говорили тогда? "Приковать вас к одному из пыточных орудий в темнице под замком и долго и со вкусом выжимать из вас все соки"? Как думаете, Ваше Величество, как будет смотреться ваш ангелок на дыбе и долго ли я буду вкушать…

— Хватит! — резко оборвал её Кандор. — Ни я, ни тем более мой наследник не сочетается с вами браком.

— Ещё как сочетается, — коварно улыбнулась Светлейшая. — А если нет, то вам выпадет великая честь лицезреть, как святая инквизиция казнит вашего близкого родственника. Не полюбовались в свое время сожжением брата — поглазеете на костер и обгорелый труп своего сына. Или вы полагаете, что Отче позволит жить такой скверне, как Одержимый? За вашу ошибку покарают принца Эзраэля, а затем и весь Веридор, и на этот раз Великий поход во имя веры в Единого состоится. Так что выбор за вами, Ваше Величество: самому ложиться, как на алтарь, на брачное ложе со мной, или же принести мне в жертву своего наследника. Уверяю, я с удовольствием поменяю вас на одного из ваших красавцев-сыновей и, дабы задобрить Единого, настою на связующем обряде. О Ваше Величество, что я вижу? Вы побледнели? Что ж вы так? У одного из ваших детей будет жена, изменив хоть раз которой, он станет бессилен как мужчина и с которой он уйдёт в царство мёртвых в один день. Крепкая семья и верность до гробовой доски — разве можно желать детям лучшей доли?

Ярость давно закипела в Кандоре, и ему стоило неимоверных усилий её удержать. Нельзя вспылить, не сейчас. О Единый, как Ты допустил, чтобы на свет появилась такая дрянь? Что отец, что дочь…

— Но, — внезапно тон Содэ с противного лилейного сменился более серьезным и даже доброжелательным, — мы ведь можем предоставить вашим сыновьям самим найти свою судьбу. Они ещё так молоды, и душить их узами брака… Думаю, мы не будем травмировать психику мальчикам моим интимным опытом. Полагаю, есть более достойная кандидатура: ваш вновьобретенный брат. Я буду вам крайне признательна, если вы предоставите мне мужа, которого мне даже не придётся растлевать.

— Вы, наверное, запамятовали, — ледяным голосом оборвал её Кандор, — что Отче повелел сжечь моего брата. Навряд ли он будет в восторге от того, что его дочь выйдет за Джанго.

— Ваше Величество, — жеманно улыбнулась Содэ, — поверьте, ничто так не очищает душу богохульника, как грешное ложе, разделенное со святой.

— Не пробовал, знаете ли, — сухо отвечал король.

— Так может рискнете изведать что-то новое, — и эдак призывно кивнула на место рядом с собой. На ЕГО кровати!

— Воздержусь. Что же касается Джанговира, то не Отче решать, кому быть наследником.

— Решать, конечно, вам, кого кинуть мне на растерзание, — согласно склонила голову Светлейшая. — Может и сами решитесь. Но помните, чем скорее начнёте определяться, тем более широкий выбор у вас останется.

Сердце Кандора сжалось, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он только бесстрастным голосом спросил:

— Вы угрожаете моей семье?

— Ну что вы, — протянула Содэ, наконец поднимаясь и направляясь к тайной двери, — я просто заметила, что тянуть с ответом… неблагоразумно.

— Как вы узнали об этом ходе и как прошли сквозь магию? — крикнул ей вслед король.

— Вам ли не знать, Ваше Величество, что ради освященного в храме брака Единый даст силы преодолеть любые препятствия! — напоследок усмехнулась Содэ, скрываясь в открывшемся проёме в стене.

Ночь была в разгаре, и сюрпризы, преподносимые ей Кандору, ещё не закончились. После незапланированного диалога со Светлейшей и её ультиматума сон как рукой сняло и король, вновь усевшись в опостылевшее за день кресло и скрестив руки на груди, погрузился в размышления.

С одной стороны, пресловутый Великий священный поход грозил Веридору если не поражением, то разорением точно, и совет наверняка проголосовал бы за то, чтобы выполнить все условия Отче и не связываться со Светлейшей. Кандор чувствовал, что Содэ устроит только вариант, если наследником станет Джанго. Вот только почему именно брат? Потому что его в свое время осудили и даже устроили показательную казнь? Вроде как слуга Мрачного Бога носит венец наследника — скандал очередной. Но почему тогда не Эзраэль? Чем Содэ Одержимый не устраивает? Была и другая догадка: Светлейшая хочет попортить крови именно Джанго. Всё же Кандор не знал, что произошло между его братом и "святыми". Не зря же Отче даже поступился своими интересами, лишь бы Джанго сожгли. В любом случае король знал, что брат рогом упрётся, только бы не претендовать на престол, да и отдавать его в руки этой гадюки Кандор не стал бы.

Имелся и альтернативный вариант: развязать наконец войну с Отче, но в этом случае без союзников не обойтись. Значит, надо задружиться либо с Саратой, либо с Порсулом. Обязательную военную поддержку гарантирует лишь договор, скреплённый брачным союзом правителя или наследника с одной стороны и девой правящего рода с другой. Принц Сараты ещё не переступил порог шестнадцатилетия, зато младшая принцесса Холия как раз пребывает, чтобы снова предложить свою кандидатуру на роль королевы Веридора. Но её отец обязательно потребует "выкуп" — Северный Предел, так что Сарата — не вариант. Чтобы отдать Конду четвертой женой Великому султану и речи быть не могло. Кронгерцогиня (или по-восточному "эфенди") Порсульская не приходилась родной сестрой правителю, так что как жена была выгодна разве что приданным. А единственную дочь султана они уже умыкнули для Гвейна… Тут в дверь кабинета робко постучали. Единый, а это ещё кто? Успокаивало, что полуночник хоть не через тайные ходы шляется.

Из коридора в кабинет скользнула хрупкая девичья фигурка, с подобием тюрбана на голове, скрывающим не только волосы, но и нижнюю половину лица, оставляя открытыми лишь огромные изумрудные глаза. Да, помяни Восток. Тейша, дочь султана Порсула. Собственно, ничего удивительно не было в том, что она ходит ночью по замку: прибыв в Веридор, девушка изъявила желание не только быть женой одного из Чёрной Тридцатки, но и работать. Её назначили помощницей экономки, она проверяя работу горничных и лакеев, помогала вести учёт всего дворцового имущества, иногда подменяла кого-нибудь из служанок. Наверное, сегодня как раз какая-то отпросилась, и Тейша возилась с уборкой допоздна. Гвейн, небось, волнуется. Он с жены пылинки сдувает.

— Тейша, дорогая, здравствуй! — улыбнулся невестке Кандор. — Садись. Что-то случилось?

Девушка не воспользовалась предложением свекра, а неслышно приблизилась к нему. Она так лихорадочно сжимала руки и выкручивала пальцы, что Кандор, не в силах смотреть на такое издевательство над восхитительными девичьими ручками, взял её маленькие ладошки в свои и ободряюще сжал.