Его Величество Кандор Х, не обращая абсолютно никакого внимания на то, что Часы на Главном Столичном Соборе уже давно известили весь город и близлежащие окрестности о начале нового дня, расположился у себя в кабинете и даже не собирался идти спать. В целом ситуация не была невероятной, однако, вопреки обыкновению, на столе перед королём лежал не очередной торговый договор длинной в полторы руки или законопроект с бесчисленным количеством помарок, а толстенный фолиант о династиях порсульских рабов, и открыт сей кладезь знаний, весом с гранитный кирпич, был на главе о Клане Изменчивых.

Его Величество ждал. Ждал призрака из прошлого. Когда-то Мариана предсказала ему, что с этой женщиной его судьба переплетется так, что не разорвать, но жизни их так и не соединятся. Их будут разводить Боги, но неведомая сила будет тянуть их друг к другу, ломая любые рамки и общественные устои. Они неравны по рождению? Смешно! Они принадлежат двум враждующим государствам? Пф, исправим! Между ними встали предательство, боль и долг? Переживут. Ни для какой бы то ни было другой Кандор Х не готов был сделать столько: бросить к ее ногам свою жизнь, свою корону, свою страну… Он был бы счастлив, останься она с ним хоть ради его трона, хоть по приказу своего правителя, хоть из-за денег. А она… Любила ли она его? Ненавидела ли? Кандор не знал ответа. Ему со всех сторон вопили, что он безумен: с нежностью вспоминать женщину, которая трижды предала его, трижды чуть не оборвала его жизнь, трижды отвергала его предложение, предложение всего. А он ей все прощал и теперь ждал, считал секунды до того момента, как слуха коснутся осторожные шажки шпионки Сараты, пришедшей для того, чтобы взглянуть на указ о престолонаследии. После траурной церемонии король непринужденно отвёл в сторонку леди Доротеллу и поведал главной сплетнице двора о том, что сей любопытный документ хранится у него в верхнем ящике стола справа и что прослышать об этом, несомненно, должно посольство Сараты. Возможно, северные «друзья»-соседи и не клюнут, но она должна услышать.

Нелли… Северный цветок, леди Нинель Монруа, некогда знаменитая при двух королевских дворах как соблазнительница венценосных особ с — невероятно! — железными принципами и безупречной репутацией. Была ли она когда-нибудь искренней с ним? Была ли она собой? Изменчивая… Кандор помнил день их первой встречи, как будто тот Летний Бал в поместье графа Ла Виконтесс люблю Трюмон, его названного отца, был не далее, как вчера вечером. Вот она входит, такая непохожая на кружащих вокруг южанок, сверкающих обнаженными плечами, грудями, талиями и коленями, встряхивающих развевающимися прядями и повсеместно с вызывающим макияжем: брюнетка с собранными в прическу локонами, достаточно закрыто одетая и не особо накрашенная, но от этого не менее прекрасная. Вот обводит дивными фиалковыми глазами зал и останавливается на нем, младшем принце Веридорском в неброском темном одеянии, неподходящем для особы королевской крови, но безупречно идущем ему, куда больше вычурных шёлков, крикливых бриллиантов и франтовских нарядов. Была ли это ее истинная форма? Не раз Кандор спрашивал себя об этом, вглядываясь в своего самого неожиданного ребёнка и выискивая во внешности Лихого хотя бы намёк на материнские черты. Но нет, Изменчивый идеально повторяет облик своего отца, даже если тот Изменчивым не был.

Размышления короля прервал тихий шорох ковра в спальне, и Кандор, без единого звука поднявшись с кресла, скрылся за портьерой. То, что шпион забрался через его тайный ход, уже перестало удивлять. Нет, пора съезжать в другие покои и самому ставить защиту!

Кандор ожидал увидеть личину кого угодно: слуги, посла, горничной, фрейлины, самой принцессы Холии, последнее вероятнее всего, ибо повеление Ее Высочества было на редкость тихим и пассивным, что напрямую указывало, что ща ее внешностью кто-то спрятался. К тому же Конда недавно рассказала, что, ментально потянувшись к северной принцессы, нашла странные мысли и чувства, словно перед ней была уже давно неюная женщина как минимум с одним сыном!

Так и есть! Из-за двери в королевскую опочивальню показалась Ее Высочество. Даже не оглядев кабинет, направилась прямо к столу. Правильно, зачем? Ведь все та же пресловутая леди Доротелла разнесла среди аристократии весть, что сегодня ночью Его Величество изволит отдыхать в гордом одиночестве, в лодке где-то в устье Вихры. А названная, но не нежданная гостья между тем извлекла из ящика нужный документ и, положив его на подоконник, чтоб было светлее, принялась читать, водя пальцем по ровным аккуратным строкам… Кандор не видел, на что именно сейчас указывал женский пальчик, однако о том, что шпионка дошла до имени наследника, догадался сразу: рука остановилась, и ноготь, поддавшись изумлению хозяйки, подчеркнул место в середине листа. И ещё раз… и ещё…

Кандор вздрогнул: он знал только одну женщину, которая, сосредоточившись или сильно нервничая, «подчеркивала» ногтем строчки так, что нежные подушечки пальцев могли бы почувствовать потом «след»…

— Алис… — растерянно позвал ее Кандор, выступая из-за портьеры и сам ещё не веря…

Она вздрогнула и рывком отскочила обратно к столу. Приказ остался сиротливо лежать на подоконнике, но обоим уже было не до него. Кандор взмахом руки зажег канделябр на столе, и в тусклом пламени свечей отчетливее проступили черты принцессы Холии, медленно сползающие и выправляющиеся в лицо фаворитки Его Величества, бывшей элитной куртизанки Алис. А вот выражение лица было совсем не ее. Женщина перед ним растерянно смотрела на него, заламывая пальцы и нещадно кусая губы почти до крови. Чем дольше они молчали, тем чаще ее плечи сотрясала судорога, будто ей было холодно, а глаза все влажнели, но не опускались.

— Прости… — наконец прошептала она. — Я обманула тебя… снова… — вот и все, что потребовалось Жестокому королю, чтобы увидеть правду, почти двадцать пять лет скрывавшуюся у него под носом. Всего пять слов, которые она сказала ему после последнего покушения Сараты и повторила только что, тон в тон, звук в звук.

— Нелли… — выдохнул он.

Она только вздрогнула, словно от удара, а в небесных глазах отразилась мольба.

— Я… я не… — пыталась она что-то выдавить из себя, и вдруг бросилась бежать в ближайшую открытую дверь — обратно в спальню. Казалось, не стой Кандор перед окном, она вымахнула бы через него, наплевав на третий этаж!

Король догнал ее у самой двери в потайной ход, поймал в объятия и, несмотря на отчаянные попытки вырваться, прижал ее к себе.

— Нелли… — услышала она его проникновенный горячий шёпот, неизменно заставляющий ее сердечко трепыхаться в груди, словно перепуганная птичка в клетке, стоило ему назвать ее коротким именем. — Ты чего?

— Отпусти меня… Отпусти, пожалуйста, и, обещаю, я навсегда уйду и никогда больше не вернусь. Я просто… я не хотела… я не могла…

— Успокойся, — все так же ласково проговорил король, осторожно поглаживая ее по спине, так нежно, что мигом кончились силы вырываться.

Она едва заметила, как Кандор потянул ее к кровати и устроил у себя на коленях. Ей не верилось, что он, в который раз поймав ее на тайной службе враждебной Сарате, снова не разозлился, не вызвал стражу, даже не принялся осыпать ее упреками. Он заключил ее в бережные объятия, как свою любимую, и, как и тридцать лет назад, не отпускал.

— Что это за маскарад? — мягко спросил Кандор, пропуская через пальцы ее золотую прядку и едва ощутимо покачивая ее на руках.

— Я… я думала, что ты не захочешь видеть меня… после того раза…

— Ты про ту ночь, когда я любил тебя под топот нескольких сотен солдат, ворвавшихся в посольство с целью убить меня, а потом удирал в одних портках? — в голосе короля послышались нотки веселья.

— Именно, и оставил меня голую, привязанную к кровати! — гневно сверкнула не него глазами Нелли.

— И в спешке не дал тебе сразу же выпить настойку, и спустя лет семнадцать передо мной предстал Лихой, мой тридцать третий сын. Скажи, почему ты скрыла от меня его?