— Однако в итоге принц спас Кандора. И за свое намерение он поплатился, жестоко поплатился. Мне интересно, вы что, собираетесь оставить эту… фаворитку Его Величества безнаказанной?!

— Мне кажется, что Кандор сам разберется со своей женщиной.

— Да он же…!

— Говорить обо мне — о короле! — в третьем лице в моем же присутствии. Вы хамы, господа, — беззлобно заявил Жестокий король. — Как и те двое, что притаились в моей спальне и бессовестно подслушивают ваш занимательный диалог. Выходите, дети мои!

Эзраэль вздрогнул, Кандида же отреагировала спокойной улыбкой. Отец частенько ловил её на разных шалостях, безобидных и не очень, например на подслушивании очень важных или особо секретных разговоров. Принцесса знала, что если Кандору надо, чтобы его никто не услышал, то он ставит практически непробиваемый щит-защиту, а раз на этот раз он не отгородился, значит, погреть уши под дверью позволительно.

Оба показались в дверном проеме и сразу оказались под прицелом трех пар глаз. Первым опомнился Джанго и, удивлённо вздёрнув бровь, совсем как Его Величество, спросил:

— Кандор, скажи, ты что же, позволяешь своим детям шляться по твоей спальне даже ночью? Не печешься ты об их моральном облике.

— А отец не водит женщин в свою спальню, он сам ходит к ним, — весело оскалившись, как ни в чем не бывало выдала принцесса.

— Проверяла? — насмешливо прищурился Джанго, бросив взгляд на лорда Дива. У того аж желваки ходуном заходили от чувства юмора королевского братца.

— Как ты нас заметил? — продолжала двушка, повернувшись к отцу.

— Я не заметил, просто подумал, что вы, — многозначительный взгляд сперва на дочь, потом — на сына, — навряд ли позволите брату так легко обвести вас вокруг пальца, и позвал наугад, — и оскал точь-в-точь, как у Джанго и Конды. Не удержался от полуулыбки и Одержимый принц.

— Так значит, вы поняли, кто покушался на тебя, Рай? — лорд Див явно не разделял веселья королевской семьи.

— Да, — кивнул принц. — Леди Алис.

— Леди! — презрительно выплюнул министр.

— Зря вы, лорд Див, так пренебрежительно относитесь к представительницам древнейшей профессии, — хмыкнул Джанго. — Они намного честнее, чем многие "благородные" леди высшего общества. Кстати, одна из пресловутых достойных дев, насколько я помню, прибывает завтра.

— Правильно помнишь, и на приеме в честь младшей принцессы Сараты леди Холии завтра должны быть все и в лучшей форме.

— Надеюсь, я ко "всем" не отношусь? — тут же вскинулся бывший принц.

— Отнюдь, брат, — казалось, Кандору доставляло истинное удовольствие сообщать об этом брату и он смаковал каждое слово, каждое мгновение, донося до Джанго сию радостную новость. — С завтрашнего дня ты официально возвращаешься в семью королей Веридорских и получаешь соответствующий титул кронгерцога…

— Титул кронгерцога принадлежит младшему брату правителя!

— Будем считать меня узурпатором, поправшим все законы наследования, — не впечатлился доводом "узурпатор". — И как король я признал тебя своим братом и уже объявил об этом послам Отче, попутно послав к демонам мнение, собственно, Отче на этот счет. Похоже, посольство прибыло с относительно мирными целями, раз мне даже карой Единого грозить не стали. Так вот, как кронгерцог Веридорский ты, брат, обязан присутствовать на мероприятиях вроде приема посольства соседнего государства, а также пока проживать во дворце, лыбиться всем раздражающим тебя личностям и приобщаться к выявлению заговорщиков. К тому же, чтобы ты не скучал, я нашел для тебя работенку, кроме представительных функций. Ты будешь обучать Конду магии, а позже, когда сочтешь нужным, подберешь моим детям тотемы.

— Тотемы? — удивился Эзраэль, в точности угадав то, что безмолвно мелькнуло в глазах принцессы. — Что это? И зачем?

— Это в некотором роде восполнение твоей магии, а для остальных — дополнительная сила, — неопределенно повел плечами Кандор. — Дядя вам все объяснит, когда придет время. Может и сам тотемом обзаведется, давно пора.

— Отче потребует нас всех на костер, если узнает, — заметил лорд Див.

— Это еще почему? — снова озвучил мысли Конды принц.

— Потому что тотемы пропитаны темной магией и связанны с силой Мрачного Бога, — объяснил король. — А подбирают их… — лукавый взгляд на брата, — чернокнижники.

Казалось, еще чуть-чуть, и Джанго зарычит на Кандора.

— Спокойной ночи, Ваше Величество, — поспешил ретироваться лорд Див, попутно выпихивая в коридор Эзраэля и Кандиду.

Стоило двери закрыться за ними, как покои Жестокого короля окутала непроницаемая защита от подслушивания и проникновения.

— Иди в Хаос! — тут же сорвался Джанго, стоило щиту окутать их разговор тайной.

— Ох ты как интеллигентно для матерого морского волка, — усмехнулся король.

— Я серьезно, Кандор! За что мне это счастье?!

— Помнится, некогда тебе нравилась роль светского льва и эдаково прожигателя жизни, — показно призадумался Жестокий корль и тут же добавил без тени улыбки, — Брат, мне нужна твоя помощь. Один я не справлюсь.

— И какая же? Отгонять от тебя назойливых невестушек? — настала очередь Джанго язвить. — А может, прикажешь мне окопаться в твоей спальне, чтобы выпроваживать их прямо из твоей кровати? Наслышан о последнем подвиге принцессы Холии, чтоб ей уже кому-нибудь продать себя!

— Со спальней я как-нибудь сам справлюсь, а вот насчет отгонять — тут ты прав. Джанго, ты мне нужен, чтобы пустить песок в глаза соседям. Никто не поймет, кто же на самом деле мой будущий наследник.

— А кто твой будущий наследник, Кандор? — с нажимом спросил кронгерцог-пират.

Король тяжело вздохнул. Этот вопрос преследовал его с того момента, как миру объявили, что он — наследный принц Веридора. Он намеревался до последнего тянуть с приказом о престолонаследии. Чьё имя там будет? Эзраэля? Но Кандор точно знал, что старший сын пока не готов ни к венцу наследника, ни к придворной жизни. Он еще не усмирил до конца демона, не поверил вновь в свои силы, не адаптировался к дворцовой атмосфере. Эзраэль, безусловно, умел держать лицо, но король явственно видел в нём черты мамы-северянки, которая так и не смогла прижиться в высшем обществе. К тому же, по досадному упущению родителя, принц получил лучшее образование военного, но никак не государственного деятеля. Эзраэль превосходно владел двуручным мечом, парными клинками, кинжалами и плетью, лучше всех в Черной Тридцатке управлялся с арбалетом, в седле держался, как будто родился на коне, был хорошим стратегом и прирожденным командиром. Кандор тоже был таким в пятнадцать лет, и прошел не месяц и не два, прежде чем он стал ориентироваться в управлении страной. Но самым главным аргументом против стала именно демоническая сущность Эзраэля: его стремление во что бы то ни стало заполучить "свое" (хотя были у сына Хаоса и плюсы положения, например, магия и защита рода до сих пор были при нём, как и боевая форма). В общем, принц был однозначно не готов к управлению страной. То ли дело Синдбад: младший сын с раннего детства радовал отца наблюдательностью, умом, сообразительностью и любовью к обучению. У него возможностей было куда меньше, чем у других детей Кандора, но рвение Ада с лихвой компенсировало это. Его знания колоссально отличались от знаний брата: Алис чуть ли не с рождения учила его писать стихи, рисовать, играть на музыкальных инструментах, давала читать художественные произведения, исторические труды, справочники о магии и магических существах; Кандор сам не раз видел, как сын штудирует в библиотеке фолианты по политике, экономике, дипломатии, этикету, праву и философии. Однажды Ад даже спас переговоры с Отче, когда Жестокий король чрезмерно распалился и едва не объявил войну. Каково же было удивление Кандора, когда сын начал толкать длинную речь о том, что Единый не признает конфликтов между истинно верующими, и цитировать священные книги. Отче тоже впечатлился и разрешил Кандору признать Синдбада. Вслед за этим выяснилось, что сынок шпарит на порсульском и понимает практически все северные диалекты, то есть оказался незаменим как переводчик. Более того, Ад был талантлив как придворный. Он умел во время польстить, прочитать легчайший намек между слов, свести разгорающийся конфликт к невинной шутке, подлизаться к нужным людям и обратить на себя необходимое внимание словесными дуэлями, ни к чему не обязывающим флиртом и игрой на слабостях собеседника. Мимо него не проходила ни одна подковерная интрига, ни одна сплетня. Собственно, он первым и предупреждал отца о том, откуда может грозить опасность. Лорд Див справедливо утверждал, что в бастарде слишком много лжи и лицемерия, однако Кандор не чувствовал, что эти его качества направлены против близких, а значит, семье от этого никаких убытков. Но всего этого также было недостаточно для правителя.