Немая сцена могла бы и затянуться, но тут подоспел Флэтчер, который хмуро поздоровался с Розой и с разбега ринулся в кабинет мистера Грэнсона. Он держал в руках несколько папок, но едва открыл дверь, из кабинета разнесся громогласный крик.

— Я занят! Позже!

Флэтчер сцепил зубы и уже собирался умчаться обратно, но поравнялся с Розой Альбертовной и покачал головой.

— И вот такое творится с нового года.

Эти слова не говорили растерянной женщине ровно ничего, но в то же время заразили таким зверским любопытством, что она едва не покрылась мелкими трещинами, рискуя сбросить роскошный загар, лишь бы поскорее войти в курс событий.

Медленно расположившись за своим столом, секретарь не спеша провела обычный моцион с завариванием кофе и просмотрела список дел шефа, который был полупустым. Но тут Розе пришла замечательная идея и она вооружившись магнитиком, который приобрела для дражайшего шефа, ринулась прощупывать обстановку. Ее он точно не выгонит.

— Прошло больше двух недель! И ты заявляешь мне, что у тебя нет вдохновения? Вдохновения!!!

Ллойд был вне себя от злости, когда выяснил, что Эммы, вот уже как несколько дней нет в городе. Ларсон поведал ему, что девочка устала и решила немного взбодриться от зимней хандры, а за одно подлечить нервы, в связи с чем и укатила на недельку в Санта-Монику.

— Вот из-за подобного отношения, меня окончательно накроет творческий кризис и я еще две недели буду бездействовать. Грэнсон расслабься и последуй моему примеру, отдохни, сбрось груз ответственности, который, кстати, даже не на тебе лежать должен, а на мне покоится с миром, и не заметишь, как все наладится, — Эмма вздернув брови, сидела на больничной койке и задумчиво вертела трубку от капельницы, которая монотонно вливала в ее кровь, очередную лечебную дрянь.

— Ты в своем уме?! Я тебе устрою муки, если ты не явишься в ближайшие дни обратно! Перед началом разработки, нужно получить данные от геодезистов! Как можно приступать к работе, даже не осмотрев участок?! — Ллойд старался сдерживаться, но спокойный голос Эммы, просто выводил из себя.

— Кому это надо?! — Эмма улыбнулась, понимая, что доведет своего собеседника до состояния аффекта. — Я и без этих твоих данных все сделаю!

— Кейтенберг!!! — заревел Ллойд меряя свой кабинет шагами. — Не смей так шутить!

— Все! Ко мне массажист пришел. Отбой!

Услышав короткие гудки в телефоне, Ллойд побелел от злости. Он не заметил, как приоткрылась его дверь и с неимоверной силой швырнул телефон в стену, от чего тот раскрошился на мелкие осколки.

Роза Альбертовна застыла с открытым ртом, не в силах вымолвить не слова.

— С возвращением, — процедил Ллойд сквозь зубы и провел рукой по волосам. — Вы, как всегда вовремя!

— Даже не сомневалась, — вяло кивнула Роза.

— Мне нужен новый телефон и…чтобы меня никто не беспокоил хотя бы час. Потом созвонитесь с службой охраны компаний, по этому списку и получите разрешение на проведение геодезических работ, — Роза взяла протянутый ей лист бумаги, пристально всматриваясь в лицо мистера Грэнсона.

Она решительно кивнула и сделала первые неутешительные выводы, которые нуждались в формальном подтверждении.

Мистер Грэнсон всегда отличался завидной выдержкой и даже, когда фирма переживала не самые легкие времена, именно Ллойд подбадривал коллектив и поднимал общий рабочий дух. Единственный раз, когда Роза наблюдала у шефа подобное поведение, случилось два года назад, когда он искал ту девицу.

Догадка пронзила женщину слишком внезапно.

Покинув кабинет секретарь цокнула языком:

— Похоже, нашлась!

А «пропажа» с довольным видом вернулась к прерванной партии покера, в которой участвовал Руди. Ларсон и Арти, сидя в ее палате. Эмма маялась от безделия и страдала от ватной больничной еды. Доктор Оттерман настоял, чтобы она прошла курс лечения и назначил наблюдение в течении недели. Возражения не принимались, потому что Руди уже успел доложить о «Санта-Монике» сеньору Селестино.

Столь романтичное название было придумано именно для описание сложившейся ситуации, в целях конспирации. Эмме пришлось долго отговаривать Хьюго, чтобы тот не прилетал, потому что инцидент ни чем не отличался от тех, что случались с ней в Барселоне. Доктор подтвердил, что по итогам проведенного обследования ухудшений нет, а причиной, как и в предыдущие разы, было высокое нервное напряжение.

Нервы чинились, депрессия от отвратительной еды грозила перейти в хроническую, а сама палата напоминала магазин флориста-маньяка. Не имея возможности лично приободрить свою музу, Хьюго каждый день присылал роскошные цветы. Доктор Оттерман закрывал глаза на то, что в палате его пациентки практически всегда есть посетители. Девушке это явно шло на пользу.

Даже импровизированный покерный турнир укладывался в рамки дозволенного, а когда стала известна ставка в этой игре, то даже не в меру хмурая медсестра, закрепленная за палатой мисс Кейтенбрег сдалась и выдавила из себя улыбку.

Эти четверо играли не на деньги. Проигравший должен будет разориться на самые роскошные стэйки, которые только можно было найти в Нью-Йорке.

Погрузившись в ход игры, Эмма хмуро смотрела на свои карты, сдерживая довольную мину от созерцания туза и валета, она неизвестно откуда выудила сигарету и по привычке сунула ее в зубы. Утренний обход давно минул, капельницу установили только пятнадцать минут назад, а потому никто не должен был потревожить покой «больной», еще, как минимум пол часа. Ларсон попытался напомнить, что находятся в учреждении, где запрещено курить, на что Эмма невозмутимо сказала, что это поджигать сигарету не собирается и это просто помогает ей сосредоточиться, Руди промолчал, а Арти подкатил глаза и ничуть не удивившись, творившемуся безобразию.

Пока Ларсон, в силу возраста, читал морали, Руди прикидывал как бы ему незаметнее подменить злополучную шестерку на более старшую карту, которую он припрятал под больничным одеялом — покерный бой велся прямо на койке, где лежала Эмма. Но тут ворвалась старшая медсестра — необъятная блюстительница медицинского порядка округлив от ужаса глаза, едва ли не с зубами вырвала сигарету изо рта пациентки.

— Я не курила!

Руди воспользовался суматохой и подменил карты, а Ларсон молча наблюдал за творящимся балаганом и только качал головой, Арти мечтательно покачал головой, наивность персонала поражала.

Медсестра ушла, окатив Эмму таким взглядом, будто та была разносчиком проказы.

— Эмма! — Ларсон с укором посмотрел на девушку, которая вытащила из-под подушки еще одну сигарету.

— Что?! У всех свой антистресс.

— Ллоду, тоже начинать курить?

— А при чем тут он?

— Да! При чем? — оживился Арти, когда затронули его любимую тему для разговоров.

— Ты бы по-мягче с парнем.

— С этим дяденькой?

— Тебя по губам отшлепать?! — возмутился Арти.

— Ему тридцать восемь!

— Сейчас точно отшлепаю! Значит, якшаться с итальяшкой, которому за пятьдесят, это нормально, а ангел во плоти, который, кстати, не выглядит, на, прости Господи, свои тридцать восемь, это нонсенс, — Арти был настроен решительно.

— Ой, ладно! Пусть с этим принцем его лошадь помягче будет.

— Эмма, парень разве что ноздрями землю не роет. Переживает страшно, уже осунулся, похудел.

— Он последний кто будет переживать за семейный бизнес, — Эмма яростно жевала сигаретный фильтр. Ставлю еще один стэйк!

— Поддерживаю!

Они с Руди сменили по одной карте и Эмма поняла, что проигрывает.

— Пока ты не приехала, он всегда побеждал в шахматах, а теперь — я! — не унимался Ларсон.

— Ну, так не благодари! В крайнем случае могу снова уехать.

— Я тебе уеду. Не раньше чем я ноги протяну!

— Опять за свое? Кто из нас двоих в больничной койке мается который день?

— Такими темпами я скоро тут рядом лежать буду! — старик насупился, потеряв всякий интерес к игре.

Тяжело вздохнув Эмма открыла свои карты и мужчины последовали за ней. Руди громко хлопнул в ладоши и мечтательно улыбнулся.