Эмма отказалась и они сразу отправились к Хьюго, который чуть ли не пританцовывал от нетерпения.

— Что с Вами случилось? — это были первые слова ошарашенного итальянца, когда он увидел Эмму.

Но ответа так и не последовало. Всей правды не знал никто кроме Эммы, лишь общие фразы о грабеже и нападении.

— В нашем разговоре, Вы сказали, что можете предложить мне нечто, от чего я просто не смогу отказаться, мисс Кейтенберг, — итальянец произнес справившись с собой.

Он едва узнавал в усталом, лице со следами сходящих синяков ту красавицу, которая приковывала к себе взгляды довольно искушенных людей.

Слева, ближе к левому виску, волосы на голове девушки были выбриты и уже успели немного отрасти, прикрывая довольно заметный шов.

Она снова промолчала, не пуская с лица Хьюго застывшего взгляда, от которого позли мурашки по коже.

— Весьма самонадеянно Вы тогда ответили только одно…

— Себя, — вдруг произнесла Эмма и Хьюго едва не вздрогнул от ее голоса- пустого и безжизненного.

Эмма Кейтенбрег продала авторские права и зарегистрированный товарный знак «Кейто» в непосредственное пользование Хьюго Селестино, который поначалу сомневался, что его настигла такая удача. Но юристы проверили все и подтвердили слова этой девочки. Как оказалось она была довольно умна и осторожна.

Несколько месяцев Селестино кусал себя за кулаки, скрывая свое приобретение, пока Эмма получала необходимое ей лечение. Она упорно отказывалась рассказывать подробности того, что с ней случилось и Хьюго оставил попытки удовлетворить свое любопытство.

Когда Эмма Кейтенберг внешне стала напоминать нормального человека, Селестино устроил скромную пресс конференцию, где объявил о новом приобретении и представил миру дизайна знаменитую Кейто, после чего его ценник на услуги подскочили до немыслимых, но клиенты выстраивались в очередь.

Девушку хвалили, критиковали, восхищались, опутывали сплетнями и домыслами. А Эмма как будто и не замечала окружающего мира, погрузившись с головой в работу, терпеливо ожидая, когда у нее будет достаточно влияния, чтобы доказать одному человеку, что деньги это еще не все.

Голос Эммы тихо разносился по квартире, за окном стало темнеть и завыл ветер, сопровождая невеселое повествование. Некоторое время двое людей сидели в полном молчании, Эмма чувствовала, как на душе полегчало после того как она выговорилась, а у Ларсона наоборот заскребли кошки.

— А этот… твой работодатель. Кажется, ты ему нравишься, — Ларсон искренне надеялся, что Эмма еще и друга себе сердечного завела.

— Хьюго? Нравлюсь. Но не больше! — подтвердила Эмма и в глазах не промелькнуло ничего радостного.

«И тут не ладно!» — догадался Ларсон.

Позже привезли чемоданы и курьер из службы доставки перенес закупленные по списку продукты. Полупустой холодильник, в котором была только колбаса и молоко, наполнился деликатесами и Эмма твердо заявила, что Ларсон в ближайшее время сможет попробовать кулинарные шедевры испанской кухни, ее собственного приготовления.

Оживление, которое довольно внезапно накрыло Эмму, должно было скрыть ее полное смятение. Это чувство завладевало ею все больше и больше. Девушка то и дело замирала на месте, погружаясь в мысли и тогда тревога находила прореху в самообладании и бросалась в глаза.

— Эмма, с тобой все в порядке? — Ларсон не знал чего ожидать и очевидный ступор мог быть предвестником очередного приступа боли или воспоминаний, которые явно никуда не делись.

— Да. Просто насыщенный день, — заверила Эмма, потом помолчала, взвешивая «за» и «против» и решила прояснить свое поведение. — Сегодня встретила человека, которого больше не надеялась увидеть.

— Хорошего?

— Как мне когда-то казалось — да.

— Почему тогда грустишь?

— Это было слишком неожиданно. Сюрприз, как ни крути…

— Понятно, — Ларсон кивнул и решил отложить разговор на злободневную и вполне бытовую тему, который должен был состояться как можно скорее.

— А я не люблю сюпризы, — задумчиво протянула Эмма и подхватив небольшую дорожную сумку, отнесла ее в свою спальню, чтобы разобрать.

Ларсон вздохнул и убрал чашки со стола в раковину. Раздались шаркающие шаги и дверь в его комнату тихо хлопнула.

Ветер усилился и к одиннадцати часам повалил снег. Эмма приняла снотворное, чтобы уснуть и дать телу заслуженный отдых. Таблетки дарили полное забвение, даже сновидения обходили сторой.

В то время как Ларсон дважды грел чайник среди ночи и подолгу сидел на кухне, освещенной лищь маленьким ночником. Он давно перестал бороться со своей бессоницей, приноровился и не боялся оставаться наедине со своими мыслями. Кружка согревала ладони и на несколько минут пальцы переставал выкручивать артрит. Бывший бездомный без напрасных сожалений понимал, что ему надо поступить по совести.

Эмма теперь стала похожа на одну из тех барышень, фотографии которых печатают в толстых глянцевых журналах. Ребята из ночлежки частенько притаскиквали их, чтобы поглазеть на красоток, отпуская пошлые комментарии. Таких девушек бездомные не любили, они никогда не поделятся лишним долларом, но всегда морщат носы.

Кто же согласится жить с бездомным и по сути чужим человеком под одной крышей?

Ларсон мысленно поздравил себя с тем, что не поддался искушению и жил более чем скромно, учитывая сколько денег выделяла ему Эмма на расходы. Он безболезненно вернется в свою прежнюю среду, не став заложником обычных человеческих слабостей. А накопленные деньги вернет девочке.

Хозяйка квартиры вернулась, а значит охраннику пора было съезжать…

Медики не спеша закатывали носилки в машину, на которых лежал здоровенный парень одетый в спортивную форму. Его шею фиксировал специальный воротник и он только тихонько стонал.

Дороги были занесены под утро снегом толщиной в тридцать сантиметров и буря не собиралась заканчиваться. Неподалеку громко гудел огромный грейдер, расчищавший дорогу.

Пострадавшего накрыли одеялом и старались везти как можно бережнее, диагностировав перелом челюсти.

Это было неудачное утро для владельца спортзала Уилла Девертри. Медики решительно заявляли о необходимости вызывать полицию, но виновник столь серьезных травм крутился с виноватым лицом рядом и их пыл поубавился.

Девертри заверил, что это несчастный случай, но не словами. Общаться теперь он мог только с помощью жестов и парень, по началу, даже пытался смеяться, когда прокручивал в голове последовательность событий, которые были достойны лучших боев без правил.

Обычное утро, не считая снежных завалов, обычный ранний визит Ллойда Грэнсона, который не изменял себе и заявлялся затемно, но на этом привычное заканчивалось. Ллойд был аккуратен на тренировках, а в последнее время Уиллу приходилось его подначивать, чтобы удары выходили более ровными и четкими.

Сегодня в подобной стимуляции необходимости не было. Словно сорвавшись с цепи Грэнсон едва дождался, когда его тренер заберется на ринг и только Ллойд увидел перед собой боксерские лапы, на Уилла Девертри обрушился шквал ударов такой силы, что через минуту защитные рукавицы просто слетели и их пришлось привязать липкой лентой.

Похвалив своего ученика, Уилл тем не менее собрался и более осторожно повел комбинации, Ллойд послушно выполнял каждую команду, пока его взгляд не отключился от реальности, а удары стали мощнее и быстрее. Попытавшись его остановить Уилл пропустил сначала удар в солнечное сплетение, после которого молниеносно получил удар в челюсть и упал без сознания на ринг.

Только тогда Ллойд пришел в себя и тяжело дыша увидел, что натворил. Словно в тумане, он вызвал скорую, но снежные заносы растянули время прибытия почти на пол часа. Уилл к тому времени успел прийти в себя и тихо стонал, показывая на правую щеку, на которой уже надувалась гематома.

Неприятный случай был улажен, когда Ллойд поручил секретарю, обязанности которого на время отпуска Розы Альбертовны исполняла Рэйчел, уладить финансовый вопрос, выплатив Девертри щедрую компенсацию за нанесенную травму и вынужденный простой спортзала.