— Ни за что не соглашайся, — прошептал Ларсон.

— На что? — Ллойд смотрел на доску и фигуры, но погряз в своих мыслях, из которых его вырвал старик.

— На завтрак! Я ее люблю, как дочку и потому приходится пробовать ее «шедевры». Позавчера была каша с морскими гадами…Вчера овсянка. Чуть Богу душу не отдал!

— Я знаю. Она говорила, что не умеет готовить, — усмешка пропитанная давней тоской заиграла на губах Ллойда и он переставил пешку, после чего тяжело вздохнул. — Спасибо, я бы выпил кофе!

С кухни доносился страшный грохот, будто Эмма вознамерилась, перед приготовлением яичницы, разнести сковородой все, что попадалось на глаза, скоро к этой какофонии присоединился надрывный рев кофемашины.

Мужчины притворились глухими и сосредоточились на игре, изредка поддерживания непринужденную беседу.

Минут через десять перед Ллойдом с грохотом приземлилась чашка с кофе, чудом уцелев от необычной подачи, а Ларсону в качестве мести, Эмма сунула в руки миску с овсянкой, адресовав такой взгляд, что старик сунул ложку в рот и даже попытался изобразить удовольствие.

— Приятного аппетита!

Эмма в упор посмотрела на Ллойда, но тот был поглощен игрой и как будто даже не замечал ее, только буркнул: «Спасибо».

Нервные синопсы убавили свои темпы и даже приблизились к норме, после завтрака, который стал поперк горла. Эмма придушила огромное желание сбежать на прогулку и, как и планировала, уселась за компьютер и продолжила изучать архитектурные новинки последних лет. Даже боковым зрением, она не могла наблюдать за Ллойдом и чтобы окончательно отгородиться от действиельности, нацепила смешные толстые наушники и включила музыку.

Каждый очередной ход Ллойд обдумывал поверхностно и так получилось, что с того места, где он сидел открывался прекрасный вид, на испровизированный кабинет Эммы. Ее профиль то и дело привлекал его внимание и даже понимающие, с хитрецой взгляды Ларсона не могли вернуть ему твердое намерение не поддаваться прежним чувствам, которые упорно копошились внутри. Как же это было трудно…!

Спустя время, охватившее всех напряжение спало и Эмма, словно забыла о присутствии мужчины, который помимо ее воли будоражил воображени. Ллойд не видел, чем она занимается, но он видел ее. Взгляд девушки то загорался любопытством, то скучающе застывал на мониторе, а пальцы неслышно порхали по клавиатуре.

Растянутая футболка, удобные домашние брюки, наушники и дивной красоты профиль девушки — это была та самая фотография, которую Ллойд незаметно присвоил себе, незаметно умыкнув с каминной полки.

Сейчас перед его глазами была правда. Но почему то Эмма упорно хотела, чтобы ее если не возненавидили, то уж точно навесили ярлык стервы. Столь разительные перемены не могли произойти из-за потери любимой работы или того, несчастного ограбления. Здесь явно было что-то по-серьезнее.

— Ну, это не игра, а поддавки какие-то! — Ларсон почти расстроился, когда поставил мат.

— Не хочешь немного прогуляться?

Неожиданное предложение Ллойда, старик принял с удовольствием и согласно кивнув, пошел одеваться. Эмма уловила движение и быстро свернула окно браузера, после чего резко повернулась на стуле.

Ллойд сидел по прежнему на диване, расставляя фигуры для начала новой партии.

— Уже закончили?

Грэнсон нахмурился, уловив в ее голосе нотки разочарования, которых не должно было быть. Отчего противоречивые чувства приобретали с каждой секундой все большую полярность. Ведь помимо своего еженедельного визита к Ларсону, он пришел с поручением от матери, идея которой ему нравилась все меньше и меньше.

— Да. Пойдем немного прогуляемся с ним.

Они разговаривали, как чужие, словно удушающее, страстное чувство, которое с головой, столь очевидно накрывало обоих тогда в Линкольн-центре, случилось в параллельной Вселенной и с другими людьми.

— Хорошо, — голос Эмма был глухим и она уже надела наушники, чтобы вернуться к своему занятию, но Ллойд в несколько шагов пересек гостиную, подошел и развернул девушку к себе, после чего присел так, чтобы видеть ее глаза и без малейшего желания наигранно изображать безразличие, снял с ее головы наушники.

Он прислушался к мелодии, которая звучала и удивился, когда услышал стройные пассажи классической музыки, которую хрипло пропевали звуки скрипки.

— Ты приглашена на ужин к моей матери в следующий четверг в семь тридцать вечера.

Эмма не ожидала, что атака будет организована так скоро, но Ллойд не злорадствовал, а напротив произнес это таким тоном, будто не хотел, чтобы она согласилась на это приглашение. По правде сказать, он был уверен, что Эмма не согласится. Ее приглашали одну и далеко не для линчевания, но мирный жест, все же был завуалированным поводом выведать истинные намерения Селестино и причины подубившие его так действовать.

— Я так понимаю, это будет узкий семейный круг.

— Да.

— И твоя девушка…? Кажется, Эрин? Да, Эрин!

Ллойд едва заметно поморщился, словно его ударили.

— Хьюго о многом мне рассказал, не удивляйся…. Она тоже будет? — Эмма видела, сколько всего промелькнуло в его глазах, но это было необходимо, чтобы напомнить себе, что единственная усвоенная истина гласила, что она никому не может доверять.

— Да.

Помня, как Эмма недолюбливает пристальное внимание к своей персоне, Ллойд сразу сказал матери, что этот ужин выйдет им боком, если она примет предложение. Эмма Кейтеньберг уже не выглядела наивной и растерянной, кроме того, эта девушка предпочитала говорить прямо и без оглядки на приличия. И кто знает, насколько усугубилась эта манера под влиянием Хьюго.

Это был вызов, который Эмма не могла не принять.

Она прекрасно понимала, что будет одна.

Два года назад подобный расклад привел бы ее в ужас, но когда еще выпадет такая чудесная возможность побывать в тылу врага.

Почему же тогда у Ллойда такой взгляд? Почему он упорно не хотел принимать в расчет ее упорное желание показать, что он безразличен ей? Неужели она была так неубедительна?

Стараясь избегать его взгляда, Эмма твердила про себя, что нужно продолжать стоять на своем, не поддаваться его очарованию и тихому вкрадчивому голосу, который словно предупреждал об опасности.

Ларсон исподтишка наблюдал, как эти двое корчили из себя равнодушных друг к другу идиотов. Он не отказал себе в удовольстви помухлевать и четыре раза нарушал правила игры, делая очередной ход, что было совершенно не трудно, учитывая, что взгляд Ллойда будто приклеился к Эмме.

— Ллойд, я готов!

Выхватив свои наушники, Эмма надела их на голову и отвернувшись к компьютеру, приложила всю свою силу воли, чтобы ее голос не дрожал и решительно кивнула.

— Обязательно буду! Хорошей прогулки, мистер Грэнсон!

Бродвей блистал и пульсировал, напоминая сердце, которому невозможно остановиться и передохнуть. Радио Сити Холл манил яркими вывесками, обещая сегодня публике незабываемое шоу под название «Мулен Руж».

Билеты на самые удачные места разлетались мгновенно, не смотря на цену. Самые дешевые стоили не меньше сотни долларов. Выход в свет, подразумевал вдумчивую и длительную подготовку для заядлых поклонников бродвейских мюзиклов, ведь в подобном месте можно было встретить знаменитость с той же вероятностью, что и на шоппинге на Родео-драйв в Лос-Анджелесе.

Эмоции на лицах напомаженной публики не отличались особым разнообразием: радостное предвкушение у новичков и сдержанная снисходительная радость у завсегдатаев, а потому внимание многих привлекла необычная троица, которая не спеша бродила по фойе.

Красивая девушка в элегантном темно-синем платье, пальто с роскошным меховым воротником и в умопомрачительных туфлях, шла рядом, с мужчиной преклонного возраста, вид у которого был мягко говоря недовольный, а чуть позади шествие завершал высокий мужчина в строгом сером костюме и с нейтральным выражением лица, без сомнения, работающий в сфере услуг безопасности.