Едем в офис! Роза Альбертовна, как Вы могли оставить человека со сломанной рукой без помощи? Я же просил, просил… В мое отсутствие — Томас мой эквивалент!

Ну, до эквивалента ему далеко…, - хмыкнула Роза, но тут же напустила на себя важный вид. — Я носилась с ним, как с ребенком, сами у него потом спросите!

Розы не отрывала взгляда от дороги и вдруг, резко перестроилась в правый ряд, чтобы не пропустить поворот. Ее маневр вызвал шквал недовольных гудков, а из машины которую она подрезала, высунулся мужчина и нецензурно обозвал ее.

Недобро улыбнувшись, Роза нажала кнопку стеклоподъемника и дождавшись, когда хам поравняется с ней, последовала его примеру и выглянув наружу, во все горло крикнула на чистом русском:

Чмо педальное!!!

Ллойд с силой зажмурился и потер переносицу.

Детский сад…

Роза всегда ругалась на русском, объясняя это тем, что английский язык скуден, когда дело доходит до емких и хлестких слов — именно так, роза Альбертовна определяла нецензурную брань. Ллойд, в те далекие времена, когда миссис Хотько кинула столь утвердительное мнение, попросил объяснить резоны, которые подтолкнули эту женщину сделать подобный вывод, о чем, в последствии, круто пожалел.

Выражение «дай дураку стеклянный хрен, он и хрен разобьет и руки порежет…», заставила его взмолиться о пощаде после получасовой лекции и подробного разбора идиом, переносного смысла и загадочной русской души.

Почему же? — Роза невинно удивилась.

Вы оставили бедолагу Тома, чтобы привести меня из аэропорта?

Скажете же… «Бедолагу»?! Мистер Каддас уже завалил его деликатесами, извинительными письмами, лично даже приезжал, чтобы справиться о здоровье Флэтчера. И так как наш Томас отказался от госпитализации, то мистер Каддас подсуетил ему личную медсестру… Но по секрету сказать, я сомневаюсь, что она медсестра только медсестра. Да, перевязку она делает мастерски. Ну, много ли мозгов надо, чтобы вытряхивать нужные таблетки из всего-то двух баночек и подавать их, простите, пациенту со стаканом воды. Эти процедуры проходят исключительно за закрытыми дверями и длятся не меньше получаса, я засекала время…

На лице Ллойда уже сияла широкая улыбка, которую он не мог сдерживать. Нетрудно было понять куда клонит Роза.

А Том ходит довольный, кажется у него роман с этой медсестричкой. Не офис, а притон какой-то развели. Это уже не шутки!

Роза наконец-то взглянула на своего босса и поняла, что немного перегибает палку с личным мнением.

Когда и как он сломал руку?

Четыре дня назад. Подскользнулся на строительном мусоре.

И я только об этом узнаю.

Так ведь левая же…

Юристы занялись страховкой?

Уже все сделали. В лучшем виде! Оформили больничный, но пойди выгони его!

Ллойд сидел, как на иголках. Когда машина затормозила, он торопливо выскочил на тротуар и пулей влетел в здание, где был расположен офис ''GaFi''. Немногочисленный персонал, как и было заведено с самого начала, дисциплинированно выполнял свои обязанности и был распоясан в нужной мере.

Приступы плохого настроения у мистера Грэнсона, каждый из работников проектировочного бюро мог пересчитать по пальцам. Потому то оба бухгалтера — Рэйчел и Нора, схватились за сердце, когда Ллойд налетел на них из-за угла, за которым женщины мило беседовали попивая кофеек.

Извините, — сквозь зубы процедил Ллойд и направился прямиком в кабинет Флетчера, пропуская мимо ушей приветствия женщин.

За молодым и шустрым боссом едва поспевала Роза Альбертовна, которая хватаясь за сердце была подхвачена под руки и две пары глаз пытливо уставились на всезнающую секретаря.

Ой, девочки, в Багдаде явно не все спокойно! — только и смогла произнести Роза. Она подхватила один из журналов для посетителей и обмахивалась им словно веером.

Нора и Рэйчел переглянулись.

Мистер Грэнсон вроде же в Германию летал…

Роза посмотрела на собеседниц, которые были не намного моложе нее и подкатила глаза.

Боже, дай мне сил… Я про Ллойда! Это в переносном смысле! Он крайне недоволен и принцесса его тоже. Едва огонь из ноздрей не вырывался, умчала на отдельной машине, ни поздоровалась… Да что там! Словом не обмолвилась!

Женщины от любопытства раскрыли рты и опасливо покосились на кабинет Флэтчера.

Не захомутала! — вынесла вердикт Роза и подруги согласно закивали головой.

Застав Флэтчера за работой, Ллойд с укором уставился на его левую руку, которая покоилась в специальной тканевой повязке, переброшенной через плечо. Том разговаривал по телефону и радостно улыбнулся, когда увидел своего компаньона, а перехватив его взгляд он пожал плечами, мол, а куда деваться.

Да, мы получили перевод. Макет будет готов через две недели.

Ллойд обошел стол, чтобы поближе рассмотреть пострадавшую руку и заметил, что на гипсе живого места нет от дружеских и шутливых надписей, которые по традиции оставляли «больному» на память.

Самая крупная была выведена печатными латинскими буквами: ''BEREGI RUKU, SENYA!''. Ничего не понятно, а потому и нетрудно было догадаться кто это постарался. Сдерживая улыбку, Ллойд отметил, что Том выглядит отлично и его кабинет не напоминает больничную палату. Разве что несколько букетов цветов, которые в ряд стояли на полках и притаившиеся под ними пара рыжих аптечных пузырьков с таблетками.

До свидания! — Том отложил мобильный телефон и поднялся с кресла. — Рад тебя видеть, Ллойд! Удалось отдохнуть? Как поездка?

Мужчины обменялись крепким рукопожатием и Ллойд устало вздохнул.

Том, что за шутки?… Производственная травма это очень серьезно. Почему я узнаю последним?

Я жив и здоров! В суд подавать не собираюсь, — возражения были приведены вполне легкомысленным тоном. — Там даже не перелом… трещина. Через две недели уже буду, как новенький. Как конференция? Было что-нибудь интересное? Как старик Олби поживает?

Отлично! Интересного много. Китайцы творят чудеса! — Ллойд постарался сказать это как можно правдоподобнее, но вышло скомкано и Флэтчер догадался, откуда дует ветер.

А Эрин? — спросил Том, ведь испоганить настроение его другу в этой поездке могла только женщина.

Резко дернув головой, Ллойд отвернулся к окну.

Его тяготило всеобщее ожидание… Все ждали, когда он решится на тот самый шаг, который в полной мере отражает истинный характер мужчины, по отношению к женщине.

Подгоняемая собственными иллюзиями и чувствами, Эрин исчерпала запас терпения и затронула животрепещущую тему по собственной инициативе, признавшись Ллойду, что любит его.

До поры, ей вполне хватало того, что они оба не переходили черту в своих отношениях и это придавало им определенную остроту. Но Эрин уже ждала большего. Она две недели протаскалась за Ллойдом по конференциям и пабам, подавляя приступы тошноты от жуткого пивного запаха, который витал даже на улицах. Как она не вытягивала своего бойфренда в клубы, выставки или приемы, каждый раз он только мягко улыбался, растапливая ее решимость и тягу к всеобщему вниманию, после чего они вновь, и вновь оставались в гостиничном номере, где Ллойд заставлял ее голову избавляться от любых мыслей.

Я люблю тебя…, - эти слова до сих пор звенели в ушах и Ллойд знал, что не сможет соврать Эрин — ответить ей взаимностью.

Он помнил, как трепещущая надежда медленно гасла в ее глазах, а с лица осыпалась радость, уступая место недоумению и разочарованию.

Ты дорога мне. Эрин, ты спасаешь меня, буквально, но…

Этого недостаточно, чтобы любить меня? — слезы заволокли ее глаза и Эрин зажмурилась, будто он ее ударил.

Последнюю ночь в отеле они провели в разных номерах и Эрин бледная и раздраженная не обмолвилась с ним ни единым словом. Ллойд и не ожидал другой реакции. Он вполне был готов к тому, что они расстанутся после столь откровенных признаний, которые нашли друг на друга, как коса на камень.

Этот спектакль был изучен вдоль и поперек, каждый новый акт ничем не отличался от предыдущих. Щадя чувства своей девушки, Грэнсон все же умолчал о том, что прописной истиной являлся тот факт, что если, они расстанутся с Эрин, то зияющей дыры в груди у него не появится.