Принц замер, будто ему плеснули в лицо из бокала с вином.

Соламейн рядом чуть слышно втянул воздух — и всё застыло.

— Нет. Сард, я не позволю!

Губы регента дрогнули в неожиданно мрачной усмешке:

— Как? Что ты сделаешь? Хочешь послать светлый Совет в поток?

— Может, самое время?!

— Кем ты себя считаешь, Азмарен? — тяжёлый взгляд упал на принца, а затем метнулся к нам с Солом. — Кем вы все себя считаете? Да, в Айше мы пытаемся чтить традиции, цепляемся за прошлое, но неужели вы ещё не поняли, что у нас нет никакой реальной силы? Никакой возможности ставить условия? Это правда, с которой мы живём.

На эльфа регент прищурился отдельно:

— У вас есть хоть какие-то основания полагать, что ваш друг, архимаг, может помешать забрать вас или пришедшую?

Соламейн, сжимавший бледные губы, ответил не сразу. И совсем не то, что могло утешить:

— Олеся ни в чём не виновата.

О, Тьма…

Регент качнул головой, снова приковывая взгляд ко мне:

— Ситуация с вами уже давно стала критической. Вы были… в некотором роде обречены с того момента, как получили силу в лабиринте. Советую вам упрашивать светлых, чтобы они ограничили все способности, которые вы получили извне. И надеяться сохранить рассудок.

Сохранить рассудок?..

С новым шумом в ушах я посмотрела на спутников. На эльфа, на Азмарена. И вдруг поняла, что ни одному из них формулировка не в новинку.

— Когда избранницы отказываются от способностей — это опасно? — произнесла я первую фразу за долгое время.

— В начале — нет. Но если зайти так далеко, как получилось у вас… и всё же, шансы лучше, чем если сопротивляться.

Азмарен вдруг сделал шаг вперёд — в суженных тёмных глазах горело бешенство.

— Как ты думаешь, Сард. Что скажут тысячи лучших магов, вышедших из Айшенара, когда узнают, что ты пытаешься убить возможную королеву? И ни при каких обстоятельствах не дашь шанса другим? Что скажут все в городе?

Почему-то эта фраза напугала больше других.

“Нет!”

— Азмарен… — эльф тоже подал голос. Но… регент на удивление сохранил самообладание:

— Не угрожай мне. Никогда — потому что я тот, благодаря кому мы ещё живём в положении загнанных зверей, а не рабов. — Взгляд переместился на меня, и в синих глазах правителя мне вдруг почудилась… не злоба. Тоска и горечь. — Боюсь, что на моём веку и этому укладу придёт худой конец. Но не стоит его приближать.

Я едва не закрыла глаза.

Обречённость. Полная, глубокая, беспросветная темнота. Вот как на самом деле живёт город, который я с утра называла почти “моим”. Знает ли об этом сладко спящая по ночам Найрити? Некоторые взгляды вампирши порой заставляют думать, что… да. А жизнерадостная Брин? Горт, который вряд ли вообще умеет грустить?

Как часто об этом думает, но старается забыть тёмный принц?

Или это лишь мнение одного человека. Что ж, думаю, я поняла, за что Азмарен не любит регента.

И с меня хватит. Всё!

— Значит, я поеду на суд, — новая фраза вышла твёрдой и даже язвительной. — Может, там услышу что-нибудь повеселее.

Соламейн приложил ладони ко рту. Азмарен обернулся ко мне, и в его взгляде бушевал вихрь чувств, за многие из которых стало попросту стыдно. Мне… почти больно на него смотреть. Сердце щемит, всё внутри протестует: так не должно быть.

Но вместе с тем, где-то там, в жёлтых озёрах, плещется понимание.

Вдруг показалось…

Ещё немного, потянуться чуть сильнее, чем обычно — и странная стена внутри меня падёт. Сильные чувства… наверное, они могут быть и такими. Я не знаю, откуда взялась эта мысль, но она придала последнюю каплю сил.

Я хотела диалога? Я его получу. Мечтала взглянуть на светлые земли? Что ж, пожалуйста! Возможно, я увижу тех, кому действительно принадлежит власть в этом мире. Архимаг хотел однажды меня им показать. Не знаю, что он посоветовал бы сейчас, но мне решительно надоело прятаться за чужими спинами!

Я встречусь с “врагами” лицом к лицу и скажу им то, что не говорила никому и никогда. Выиграю или проиграю. И вот правда, мне уже почти всё равно, что станет конкретно со мной.

Соламейн качнул головой:

— Вы слишком мрачно всё расписали, лорд Шезз. Знаете, можете ненавидеть мой народ — думаю, у вас много поводов. Но не зовите нас злодеями, которые убьют невинную девушку.

А Азмарен неожиданно шикнул:

— Мы не можем отправить избранницу одну, без сопровождения. Если она поедет, то со мной и отрядом, который я соберу. Только на таких условиях.

Я поглядела на обоих. Не знаю, как нам удалось — прийти к взаимопониманию почти без слов, но… в груди колыхнулось тепло.

Всё не так плохо. Потому что настолько плохо не бывает.

И надо выбить условия получше, да.

Может, Сард Шезз и хотел возразить, но лишь вздохнул:

— Думаю, это выйдет. Если ты не станешь угрожать наблюдателям на переговорах, конечно.

И вот, на том мы почти закончили.

Регент Айша отпустил нас через пару минут — когда Азмарен уточнил ещё несколько вопросов по поводу Сарила. Я… очнулась даже не в приёмной — в коридоре рядом с двумя охранниками. Разглядывать их не было никакого желания. Зато эльфа с демоном — огромное.

Нам ещё многое нужно обсудить. Возможно даже на повышенных тонах, а возможно — по-доброму и ласково. Я не знаю, сколько дней уйдёт на “переговоры”, но скажу теперь одно: у нас появился лучший и, возможно, последний шанс чего-то добиться от светлой стороны этого мира.

Надо придумать, как им воспользоваться.

Переговоры и сборы заняли ещё три дня.

Нервных, беспокойных. Я словно жила в котле, который поставили на медленный огонь. Градус напряжения неуклонно рос, мою тихую воду то и дело помешивали, досыпали перца в виде важных новостей.

Азмарен провёл первый день во дворце, обсуждая со светлыми и регентом условия суда. Архимагу послали весть. Тот прибыл следующим вечером, встречался с Соламейном, да и, наверное, со всеми подряд.

Меня на столь важные встречи больше не звали — и я лишь узнавала о результатах.

А ещё принц пытался меня отговорить. Жарко, с чувством… которое я, быть может, уже видела однажды. Когда поняла, что должна взять тёмную силу в лабиринте. И как и тогда Соламейн пытался возражать, держаться за наше решение — но я видела, что он сам не до конца в ладах с эмоциями. От беспокойства обоих на сердце скребли кошки. А снаружи я старалась улыбаться. И, честно говоря, это было тяжело.

Иногда мне хотелось сбежать, отсидеться взаперти — чтобы никто не передумал.

Наконец, после встречи с Энарентилом демон принёс действительно важные новости. Во-первых, меня и Сарила скоро заберут. Во-вторых, Азмарен и тёмная охрана действительно будут меня сопровождать. В третьих…

— Архимаг хочет взять и других девчонок, чтобы показать их светлым заодно с тобой.

Что?..

— Брин и Айри, — пояснил принц. — Они поедут с нами.

Девчонки оказались поражены не меньше моего.

В тот вечер мы долго разговаривали, собравшись в комнате у кудряшки, которая притащила откуда-то две бутылки вина. Для храбрости. Чтобы заглушить тревожные голоса в голове. Ну и просто… “отметить” поездку.

— Я, конечно, согласилась, — бормотала Брин, крутя в руках бокал. — Даже не раздумывала особо. Только как сказать родителям — не знаю.

— Может, не надо? Ехать? — нахмурилась я. — Я и без вас отлично справлюсь.

Миловидная Айри вовсе сидела с бледным лицом, и ей соседка подливала больше других. Най, по привычке забравшись на кровать с ногами, смотрела на нас так, будто провожала на войну.

— Конечно надо! — тряхнула волосами кудряшка. — Давно же хотели. Лесь, и я им всем объясню, чтобы не думали тянуть к тебе руки! Хотя, конечно… — она вгляделась в меня, — про третье испытание ты могла бы и раньше рассказать.

Я улыбнулась — вот искренне в этот раз.

Они пытались строить планы. Обсуждали светлые земли и эльфов. Будет ли у нас культурная программа — ну хоть какая-нибудь? А мне нравилось вставлять шутки и просто слушать, в тот момент не заглядывая вперёд.