Затем Савельевич взялся за Николаевича. Сначала они долго бродили по окрестностям, потом несколько часов сидели в комнате. Результатом общения инженеров стали три мелко исписанные листа бумаги, которые вручили Большому.

Моя жизнь сделала неожиданный поворот.

— Серега, у тебя с мастерской дел много? — спросил Витька.

— На пару дней.

Я как раз заканчивал очередную стройку — утепленное помещение на месте своего дома. Планировалось, что там зимой будет работать Николаевич с командой.

— Бросай, без тебя доделают! — распорядился Большой. — Савельевичу толковый помощник нужен.

— А Катя?

— И Катьку с собой бери.

На складе китайского ширпотреба, расположенном на ЗКПД, осталось множество вещей, ненужных и испортившихся. Например, кому нужны фонарики, если все стальные пружины и контакты в них давно рассыпались в пыль? Да и батареек к ним все равно нет, ведь они потекли в первый же день, когда железо разваливаться начало.

Однако именно за фонариками Савельевич отправил нас с Катей. Первый светильник наш новый начальник сделал сам: извлек светодиоды из фонариков, закрепил их на куске тонкой фанеры, спаял.

Откуда взялся паяльник, сделанный из медного прутка и куска огнеупорного кирпича, я сразу понял: тут Николаевич точно руку приложил. Все просто: кладешь паяльник на жаровенку с тлеющими углями, а когда нужно, он всегда готов к работе. А вот где Савельевич взял олово и баночку с канифолью?

— А где вы эту проволочку взяли? — спросила Катя.

— Припой? И его, и еще кое-что я привез с собой.

Следующие светильники мы делали уже вместе. Ближе к вечеру, как обычно, вернулась команда добытчиков. На тележках стояли автомобильные аккумуляторы.

— Новенькие, как и обещал, — похвастался Большой.

После тусклых огоньков масляных ламп яркий свет казался резким и неуютным, зато я смог прочитать все надписи на аккумуляторе.

— Как я сам не догадался? — смущенно проворчал Николаевич. — Ведь все совсем просто.

На следующий день мы отправились к вентиляционщикам. Савельевич было хотел оставить Катю мастерить светильники, но моя ненаглядная взбунтовалась.

— Я с Сереженькой пойду! — заявила она.

Савельевич посмотрел на нее и неожиданно улыбнулся:

— Можно и так.

Бывший завод вентиляционных заготовок лежал в руинах. Однако люди, жившие здесь, не спешили их разбирать. Развалины большого железобетонного здания оставались нетронутыми.

— Здесь у них три ангара стояли, — сказал Витька, показывая на площадку значительных размеров.

От ангаров остались фундаменты и слой рыжей трухи. Зато алюминий, хранившийся в стальных складах, оказался весь на виду.

Наши соседи жили богато. Тонкие листы, свернутые в рулоны и листы потолще, длиной метра три; трубы круглые и квадратные, прутки и полосы. Все разного размера, и всего много, очень много!

Хозяева этого великолепия пользоваться своим богатством не спешили. Они покрыли алюминием только крышу двухэтажного здания — видимо, бывшей конторы. Еще я заметил несколько теплиц, сделанных из алюминиевого профиля. Все силы обитатели завода бросили на восстановление конторы, да на сельское хозяйство. Округа зеленела всходами.

— Озимые, — сказал Витька. — И ведь все лопатами вскопали — чокнутые!

— У них курочки есть. И кролики, — сообщила Катя. — Такие миленькие! Виктор Сергеевич, давайте тоже кроликов заведем!

Пока мы алюминий разглядывали, Катенька успела разведать, что находится в нескольких дощатых сараях.

— У овражных и куры есть, и кролики, — ответил Большой.

— А пусть и у нас будут.

Я бы ей, конечно, отказать не смог, но Витька не разрешил.

— Кроликов кормить надо, — возразил он. — Кормов не напасешься, а у нас еще и лошадь.

Я тем временем смотрел на людей, строивших теплицу, и не мог отвести взгляд. Они резали стекло. У нас тоже был такой материал — на базе чего только не хранилось. Только резать его было нечем. Приходилось заделывать окна пленкой. А у местных имелся алмазный стеклорез. Эх, мне бы такой!

Савельевич ходил вокруг алюминиевых запасов, что-то записывая в тетрадке.

Вручив список Большому, он подошел ко мне и сказал:

— Не расстраивайся, стеклорез у меня есть.

— Откуда? — ошарашенно спросил я.

— Я кое-что привез с собой.

Если мы варвары, кустари и дикари, то кто же тогда здешние жители?

У нас хоть кузница есть, и землю нам лошадь помогает обрабатывать. Местные же копают лопатами и за три километра на себе куриный помет с заброшенной птицефабрики возят. Между прочим, на тележках, которые мы сделали. И инструмент у них тоже от нас, только некоторые лопаты алюминиевые.

Мы всякие ручные станки и приспособления сделали, а у них только одно точило есть. Может, и его Николаевич сделал.

— Увы, первое время всем выжившим придется побыть земледельцами, животноводами и, разумеется, мародерами, — сказал Савельевич. — Думаю, еда станет очень дорогой. Возможно, люди будут убивать друг друга за кусок хлеба.

Аккумуляторы и светильники оказались только первым шагом. Савельевич задумал провести полную электрификацию.

— Для начала сделаем ветровые электрогенераторы и будем заряжать аккумуляторы, — объяснил он следующую задачу.

Что изменилось в моей жизни? Совсем немного. По-прежнему рядом моя Катенька, все так же я чем-то занят. Раньше я забивал гвозди — теперь делаю алюминиевые заклепки. Прежде я размешивал глину или раствор, а сейчас — смесь стальных опилок и жидкого бакелита.

А еще я работаю по большей части в теплой мастерской, а не на улице. И это хорошо, потому что уже стоят морозы, и навалило снегу.

Василий Васильевич теперь делает лыжи и санки, а на своем Рыжем ездит от конюшни до базы и обратно.

— У меня лошадь, а не снегоход, — заявил он Большому.

Поэтому команда добытчиков теперь все возит на небольших санках.

Максим взорвал трубу из красного кирпича, стоявшую на ЗКПД. Оказывается, на трубе были стальные бандажи, а без них она могла в любой момент рухнуть и придавить кого-нибудь из нас.

Николаевич по-прежнему кует бронзовые ножи и топоры, мы строим все новые и новые склады, которые заполняются принесенной добычей.

Новые жители у нас уже не появляются, только пришел Ильзат — теперь он живет на базе со своей Гулей. Не знаю, как отнеслись к этому родственники, но, кажется, молодые люди счастливы.

— Виктор Сергеевич, вы обещали организовать экспедицию в техническую библиотеку, — напомнил Савельевич.

Обычно наш инженер говорит просто и понятно, но иногда переходит на официальный тон. Я понял, что таким образом он пытается настоять на своем.

О том, что нужно сходить в город за книгами, Савельевич поговаривала давно. Однако Большой все отнекивался, ссылаясь на запахи, якобы стоявшие в городе, и реальную возможность подхватить там какую-нибудь заразу. Мороз и снег свели на нет Витькины аргументы, и мы наконец отважились на поход в центр города.

Катя и в этот раз не хотела отпускать меня одного. Опять дело дошло до слез. Выручила Гуля, провожавшая Ильзата.

— Кать, ты что, как маленькая? — сказала она. — У мужчин всегда свои дела есть, а нам их ждать положено.

Несмотря на слой снега сантиметров в пятнадцать-двадцать, лыжи решили не одевать.

— В развалинах они только мешаться будут, — сказал Большой.

Сколько я не был в городе? Сейчас середина ноября, а разрушилось все в начале августа. Три с половиной месяца — для обычной жизни небольшой срок, но сейчас мне кажется, что это очень много.