— Душа моя, я не могу сказать, что понимаю тебя. Ведь то, что пережила ты не понять никому, что бы они не говорили. Но я точно могу тебе сказать, что что бы ты не думала, ты достойна счастья как никто иной. Ты умная, отзывчивая, добрая, сильная, красивая… — Тут я отвернулась, не желая принимать этот комплимент, но руки чуть сильнее сжали мои ладони, заставляя снова посмотреть Бену в глаза. Он упорно повторил, с нажимом: — Красивая, дочка, очень красивая. Когда ты улыбаешься, у меня сердце расцветает. И знаешь ли ты, что за последний час ты улыбалась мне чаще, чем за последние пару месяцев? И ты должна раскрыться нам, людям, которым ты не безразлична. Таких много, а станет еще больше, стоит тебе пустить их в свой мир.
В носу предательски защипало:
— Ну как же пустить, Бен… Я не хочу сближаться, понимаешь? Зачем? Чтобы потом снова потерять? Это больно, ты не представляешь как это больно… И я не хочу открываться им… Они возненавидят меня. — Прошептала я и поняла, что под «ними» я имею в виду Арчи. Что он подумает, узнав правду? Нет, этого нельзя допустить. — Ты помнишь, что было в городе? Ты помнишь, что они говорили? Что я несу смерть, Бен. А если это и правда так?
Сердце забилось сильнее. Я опустила глаза.
— Даже не смей думать такое! — Громко, даже слишком, вскрикнул Бен, заставляя обратить на нас внимание два столика посетителей. — И что ты вообще там держишь в своей голове?! Выбрось немедленно! Сердце мое, я знаком с тобой уже год, и знаешь что? Я пока на тот свет не собираюсь!
Я фыркнула, повеселев на один градус:
— Ну в этом я не сомневаюсь, ты еще Старуху с косой переживешь.
— А то, у меня на этот счет 100 %-й план. Когда она придет, я угощу ее чашечкой лучшего кофе. Затем предлагаю ей абонемент в кофейню на годик, поверь, она не сможет от него отказаться. И вуаля — я еще живее всех живых.
— Бен, ты странненький. — С улыбкой констатировала я факт.
Бен довольно усмехнулся, будто я его похвалила.
— Еще бы. И, эй, сердечко мое, я люблю тебя. Помни это, ладно?
Ну вот. Опять. Я попыталась совладать с накатившими эмоциями и посмотрела на наши руки. Бен все еще держал мои ладошки в своих, окутывая теплом.
— Это все выглядит так, будто ты делаешь мне предложение.
— Эх, идея неплохая, но ты ровесница моего сына. Да и старушка моя не поймет, знаешь ли? К слову о предложениях… Ну, скажи честно, как тебе наш англичанин? — Залихватски подмигнув мне поинтересовался Бен, желая разрядить атмосферу.
Это и правда выглядело забавно и я искренне улыбнулась. Честное слово, еще немного и я надену на Бена платочек, как у базарной бабки.
— Он веселый… Мне нравится с ним разговаривать. Если учесть, что раньше моими главными собеседниками являлись собственные мысли. А они те еще зануды.
Нас прервал посетитель. Бен отлучился выполнить заказ на «один черный кофе и витушку с корицей» и снова вернулся ко мне, требуя продолжать.
— Есть у него дурная особенность, он не расстается с фотоаппаратам. Готова поклясться, он и спасть с ним ложится. — Хмыкнула я, вспоминания, как фанатично делает снимки Арчи. — А еще говорит, что у него пропало вдохновения. Боюсь подумать что с ним происходит, когда укусит муза. Или кто кусает фотографов? Фуза?
— Эх ты… Это же хорошо, когда у человека есть что-то, к чему лежит его душа. Ну, а что еще? Вы же так много времени проводите вместе…
— Да что еще сказать? Мне правда нравится проводить с ним время. Но я не понимаю его действий, если честно. — Я вздохнула, а Бен чуть подался вперед, наверняка в ожидании пикантных подробностей, которых не было. К сожалению или счастью? Понятия не имею. — Ну у нас возникают ситуации… И иногда он говорит мне что-то такое… Особенное. Но с той же стремительностью, с какой он приближает меня к себе, также быстро он и отдаляется.
В один из таких моментов входила наша прогулка в местный Зеленый парк. Когда мы расположились прямо на траве, под деревом, Арчи сидел очень близко ко мне, так, что мое плечо касалось его. Мы разговаривали, смеялись. И, не помню после какой фразы, синхронно повернулись друг к другу. На лицах обоих все еще была улыбка, от недавней шутки, но смех же оборвался, потому что никто не ожидал, что наши лица будут настолько близко… Я помню, как сбилось мое дыхание, а сердце пропустило удар, когда я увидела рядом с собой его пронзительные глаза, ровный нос, и красивые… Губы. Я посмотрела на них и тут же отвела взгляд, боясь и желая одновременно, чтобы это выглядело как желание. Лицо парня было необычайно напряженным, но от этого фантастически красивым. Глаза Арчи медленно опустились к моим губам, заставляя меня интуитивно облизнуть их. И тут… Его лицо за секунду изменилось. Он улыбнулся, щелкнул меня пальцем по носу и сказал, что отдых закончен.
Или вчерашний вечер. Арчи настоял на том, что уже слишком поздно и он обязан проводить меня до дома. Показывать ему наш особняк я не собиралась, поэтому смиренно разрешила проводить меня до домика Гарретов, который находился на приличном расстоянии от моего. Как оказалось, ошибка была фатальной, потому что именно у Гарретов в будке жил старый, но невероятно громкий пес, по кличке Пат. Так вот этот Пат обожал поджидать, когда прохожий подойдет как можно ближе, и запрыгивал наверх свой будки, а с нее свешивал передний лапы за забор. И, конечно, сопровождал он это дело таким бешеным лаем, что и утром прохожие, даже привычные к этому, могли намочить штанишки. Что говорить обо мне, ночью? И вот когда Пат с громогласным лаем появился над нашими головами, я, ойкнув, прижалась к Ханту. Тот сразу поймал меня в объятия, лишь поинтересовавшись, почему я боюсь своей собаки. Я нервно хихикнула и, включив дурочку, заявила, что Пат у нас недавно. Я шикнула на собаку и назвала его кличкой, и тот успокоился, что хоть как-то укрепляло мою сомнительную историю. Оскара за этот ответ не прошу, знаю, что не достойна.
Но дело в ином, когда я стояла, в кольце рук Арчи, положив ладошки ему на грудь, ночью, в тишине, он… Не сделал ничего. Снова. Хотя я видела, как его зрачки расширились. Чувствовала, что сердце в груди стало биться чуть быстрее. Слышала, что его тон стал тише и глубже. Все эти признаки, о которых мы с Эш читали в девчачьих журналах, на поверку оказались полной лажей. Ведь он меня так и не поцеловал.
— Может, английский джентльмен не желает спешить? — Предположил Бен.
— А может, он просто рассмотрел мое лицо? — Буркнула я.
— Тебя не понять, то тебе дела на него нет, то ты расстраиваешься, что не видишь от парня решительных действий. Ты уж определись, сердце мое. Открою тебе маленькую тайну: мы, мужчины, совершенно не владеем умением читать ваши мысли, что бы вы там не думали. И тем более, когда ты сама не понимаешь, чего хочешь.
— Ладно, поймал. — Признала я, поднимая ладони вверх в жесте «сдаюсь» и плюхая их обратно на столешницу. — Я не знаю, что я думаю по этому поводу. Арчи — это ходячее противоречие. И если его нет рядом, то я еще способна здраво мыслить или что-то анализировать… Но когда он находится в радиусе пары метров — у меня будто мозг отключается.
Я удрученно рухнула лицом на барную стойку, подставив под это лицо руки. Если к шрамам прибавится расплющенный нос шарма мне это не добавит. Мои волосы на макушки заботливо потормошили:
— Не печалься, все устаканится. И здравого смысла не ищи. Кто вообще ищет логику в чувствах и отношениях? Они не совместимы. Может тебе стоит самой… — Ценный совет я получит не успела, у Бена заиграл телефон, запев голосами ABBA*. — Алло. Да. Нет. Да. Что-о? Нет. Да. Да как же… Ох, ладно, скоро буду.
Мужчина с ожесточением захлопнул крышку телефона-раскладушки.
— Черт возьми, да чтобы вам всем пусто было и земля под ногами расходилась, бандитские морды треклятые. — «Грязно» выругался Бен и я поняла, что дела на том конце провода плохи. — Вивея, детка, мне очень надо отлучиться, на час, максимум два. Ты сможешь встать ненадолго за стойку?
— Эм… — Глубокомысленно протянула я. Мой взгляд с опаской метнулся к кассовому аппарату, как будто проблема была исключительно в нем.
