– Святой отец! Не годится грешнице ездить в карете, а Господу Богу брести пешком! Садитесь в карету, она ваша!

Старый священник улыбнулся и перекрестил склоненную перед ним голову, благословив ее. Потом сел со своими сопровождающими в нарядную карету, и толпа, которая только что недовольно роптала, смолкла. Склонив голову и молитвенно сложив руки, Микаэла Вильегас пошла пешком за каретой, которая принадлежала теперь живому Богу. Горожане уважительно смотрели ей вслед.

Но на этом в истории любви дона Мануэля и Микаэлы-Периколы была поставлена точка. Безрассудства вице-короля рассердили испанскую корону, и дону де Амату пришел приказ отправляться в родную Каталонию, как только прибудет его преемник. Последние дни любовники провели в чудесном поместье Квинта дель Рикон.

Они поклялись не забывать друг друга и хранить верность… А потом каждый пошел своей дорогой, не питая больших надежд и иллюзий.

Дон Мануэль вскоре нарушил клятву верности. Вернувшись в Испанию, он женился на своей племяннице, когда ему было далеко за восемьдесят.

Микаэла осталась верной клятве. Она была богата, ей уже не хотелось выходить на сцену, и она сменила Мазу, взяв на себя управление театром.

На улице Аламеда Микаэла построила чудесный особняк, где с неизменной радостью принимала друзей. В 1795 году пришла весть о смерти дона Мануэля. Микаэла решила, что не будет коротать свои дни в одиночестве. Она вышла замуж за благородного сеньора дона Фермина Висенте де Экарри и жила с этих пор почтенной сеньорой, творя добрые дела. В Лиме больше и не вспоминали Периколу, уважая достойную донью Микаэлу. Так продолжалось до 15 мая 1819 года: в этот день скончалась Микаэла Вильегас, величайшая актриса и певица Латинской Америки.

Напрасно этот человек украсил себя титулом и громкой фамилией: он как был, так и остался помощником цирюльника, родившимся в Ниверне. Гражданин граф Борегар с величественными манерами никогда не был ни графом, ни Борегаром. Зато он был отъявленным плутом и мошенником во времена, наступившие после революции, когда множество людей мошенничали и плутовали.

На самом деле его звали Льётро, и занимался он продажей того, что ему не принадлежало. А разбогател благодаря знатному аристократу, настоящему графу де Борегару, который, спасаясь от гильотины, бежал за границу и доверил ему охранять свое имущество, полагаясь на его честность. Не сомневаясь, что граф не вернется, мошенник счел себя его наследником и занялся делами. Он купил возле Мулена рудное месторождение и выкачал из него кучу денег, не добыв ни грамма руды. Затем нашел для себя еще более доходное предприятие: действуя заодно кое с кем из членов Директории, он добился должности директора литейных заводов Мулена, что позволило ему очень дорого продавать пушки, которые он и не думал поставлять. При этом чувствуя себя в полной безопасности: правосудие во все времена прихрамывало, а в веселые времена Директории сделалось совсем калекой, потому что все только и думали, как бы набить карманы.

Прекрасная Элизабет Ланж, звезда театра Фейдо, была осведомлена о существовании подобных ловких дельцов и не без любопытства взглянула на толстяка, который появился у нее в гостиной зимним вечером 1795 года. Суть его речей сводилась к следующему: он первый богач Парижа, у него замок в Турени, ему принадлежит павильон Багатель и особняк принца де Сальм. Чтобы о нем заговорили, ему не хватает главного: необыкновенной любовницы, ослепительной женщины, и эта женщина – Элизабет Ланж.

Предложение прозвучало так грубо, что молодая женщина, которая видела вокруг себя совсем других поклонников, оскорбилась и предложила этому уйти. Но он заявил, что сначала хотел бы обсудить деловую сторону вопроса. Любовь его не интересует, он хочет, чтобы все в Париже знали, что мадемуазель Ланж принадлежит ему. За это она получит все, что пожелает, а кроме того, тысячу ливров в день.

– Тридцать тысяч ливров в месяц! Подумайте!

– Думаю, мне больше подойдет тысяча ливров в день. Очень скоро вы можете мне опротиветь, и я хочу иметь возможность от вас избавиться.

Презрительное высокомерие, с каким было высказано это заявление, не обидело фальшивого де Борегара, он пришел в восторг от удачи на торгах. Завтра мадемуазель получит первый взнос, а сегодня вечером…

Ничего подобного! Он ошибся, если подумал, что его что-то ждет в тот же вечер. Это она сначала получит аванс и будет ждать его послезавтра после спектакля. Каковы бы ни были пожелания торгаша, возразить ему было нечего. Элизабет Ланж была несравненна! Хорошо, значит до послезавтра… Тут под окнами послышался шум: у дверей остановилась роскошная карета, запряженная четверкой великолепных лошадей. Актриса удивилась, а «граф» объяснил, что купил для нее эту упряжку, чтобы отпраздновать «событие».

Подарок был королевским. Не желая остаться в долгу, Элизабет сочла, что может принять нового покровителя, так и быть, в первый вечер.

Ей тогда было двадцать три года.

Элизабет Ланж родилась в Генуе, где в то время выступали ее родители, они оба были актерами. Ей было шестнадцать, когда на нее обратила внимание небезызвестная Монтазье, содержавшая театральную труппу и выгодно торговавшая девушками под сводами галереи Пале-Рояль… Когда ее покровительница купила театр Божоле – сейчас театр Пале-Рояль, – Элизабет поступила в «Комеди Франсез», где очень скоро заняла первое место, став любимицей тех, кого выдвинула на первые места революция. Но и для любимицы публики настал черный день: роль Памелы оскорбила чувства какого-то патриота, и он отправил донос в Комитет спасения. Робеспьер не отличался чувствительностью к красотам театра и отправил всю труппу «Комеди Франсез» в тюрьму. В заточении Сент-Пелажи мадемуазель Ланж встретилась с мадемуазель Рокур, обеими Конта и своей дорогой Монтазье.

По счастью, друзья не оставили актрису без помощи. Из тюрьмы ее переместили в знаменитый «пансион» Бельом, там она и жила до тех пор, пока не погиб его хозяин. Тень гильотины вновь приблизилась к хорошенькой шейке актрисы, но Баррас не выпускал ее из вида. В день, когда мадемуазель Ланж и Монтазье должны были переправить в Консьержери[13], они неожиданно оказались на улице. Приближалось 9 термидора[14]. Баррас стал почти что королем, а красавица Элизабет почти что его королевой, как стали распевать в куплетах из «Дочери мадам Анго»[15].

Жизнь вновь потекла бурной рекой. Элизабет Ланж блистала звездой первой величины в театре Фейдо, и ее окружала толпа поклонников. Один из них, банкир по фамилии Опэ, подарил ей особняк, а потом и дочку, которую она назвала Пальмира и передала кормилице.

И вот теперь ее покровителем стал Льётро.

Как ни было развращено парижское общество, в нем все же находились люди, которые сожалели о паре, столь мало подходящей друг другу, как Элизабет Ланж и Льётро-Борегар. Она была утонченной, воспитанной, элегантной женщиной, он – неотесанным крестьянином. Но у него был вкус и любовь к роскоши и празднествам, и Элизабет терпела его на протяжении года, превзойдя всех своих соперниц в капризах и прихотях. В обществе долго вспоминали пиршество, которое устроил бывший цирюльник в особняке принца де Сальм. Все приглашенные туда получили билеты беспроигрышной лотереи и выиграли дорогие украшения.

Любопытная подробность: незадолго до грозящих набобу неприятностей мадемуазель Ланж успела с ним распроститься. А неприятности грозили серьезные. Из Италии вернулся увенчанный победными лаврами Бонапарт и, будучи человеком любознательным, заинтересовался делами нашего более чем успешного мошенника. В июне 1798 года фальшивый граф был арестован и приговорен к четырем годам каторжных работ. Что с ним сталось на каторге, никому не известно. Элизабет вовремя выскочила из его кареты и о нем не плакала.