В октябре месяце 1949 года Эдит находилась в Нью-Йорке. Сердан должен был прилететь туда, чтобы вновь отстаивать свой титул. Эдит ждала его с нетерпением. Нетерпение ее было так велико, что она уговорила любимого прилететь раньше назначенного срока, сев на самолет 27 октября. Самолет никогда не прилетит – он врежется в горную вершину и разобьется, и вместе с ним чемпион мира по боксу Сердан и Жинетт Невё, великая скрипачка той эпохи. Новость убила Пиаф.

– Погиб! Это я во всем виновата. Я!

Вечером в «Версале» она вышла на сцену. Огюст Ле Бретон рассказывает: «Она появилась, и в зале воцарилась тишина. Потом начались бешеные аплодисменты. Она отстранила их жестом красивой руки и сказала:

– Не надо. Не мне, ему. Я буду петь ему. А вам спасибо.

Продолжать жить без Марселя стало для Эдит жесточайшим испытанием. Она старалась заполнить пустоту, заботясь о семье своего чемпиона, Маринетте и троих его сыновьях.

Перестала ли жить сама Эдит? Нет. Жажда любви не оставляла ее, подхлестывала, подстегивала, двигала вперед. Она никогда не забудет Марселя Сердана, но у нее будут другие мужчины. В мучительный период, когда она забывалась благодаря алкоголю и наркотикам и могла бы окончательно погибнуть, опускаясь все ниже и ниже, нашелся человек, который вновь посадил ее в седло.

Этим человеком был Жак Пилс, выступавший в знаменитом дуэте вместе с Табе. Он был само очарование. С Пиаф они были знакомы давно. Когда-то он пришел к ней, чтобы она его прослушала вместе со своим пианистом, долговязым южанином по имени Жильбер Беко. Пилс ей нравился, и 29 июля 1952 года в мэрии XVI округа был зарегистрирован брак Эдит Пиаф и Жака Пилса. Свидетельницей со стороны Эдит стала Марлен Дитрих, подарившая подруге изумрудный крестик, в котором она была на свадьбе. Венчание состоялось в Нью-Йорке 20 сентября в церкви Святого Винцента, потому что церкви Святой Терезы там не было. Эдит была в светло-голубом платье и такой же шляпке, в руках она держала свадебный букет. Певица стала законной женой, теперь ее с полным правом называли «мадам». Вернувшись во Францию, супруги поселились в доме № 67 на бульваре Ланн. Огромная квартира будет заклеена афишами на всех языках мира, Пиаф останется здесь до самой смерти.

Каждый год Эдит Пиаф приезжает на гастроли в Америку. После «Версаля» с песней «Жизнь в розовом цвете» она совершает турне по американским городам. Во время турне с ней впервые случился приступ ревматоидного артроза, который впоследствии доставит ей столько страданий. С годами Эдит становится все более суеверной, до поздней ночи она может вертеть особый столик, общаясь с потусторонним миром, пытаясь обрести чувство защищенности и счастья, которое получала от Сердана и не может обрести теперь. До Пилса с ней был сначала Робер Ламурё, потом Эдди Константин[19]. Эдит любила высоких, хорошо сложенных, элегантных мужчин. Но появился один, который не отвечал эстетическим предпочтениям певицы: он был маленького роста, худой, со странным хриплым голосом. Его звали Шарль Азнавур. Развод с Пилсом стал неизбежностью.

После Азнавура Эдит влюбилась в Андре Шоллера, художника и владельца художественной галереи на улице Ла Боэси. Пиаф в мире большой живописи! Пиаф среди интеллектуалов! А почему, собственно, нет? Шоллеру было двадцать девять лет, он был красив, элегантен, полон обаяния… и осторожности, так как был женат. Пиаф уже исполнилось сорок, но она оставалась очаровательной – чудесные светлые глаза, тонкая белоснежная кожа без единой морщинки. Пройдет немного времени, и они расстанутся, но не перестанут быть друзьями.

Увы, певицу уже несколько раз лечили от наркотической зависимости, здоровье ее оставляет желать лучшего. И все же недолгие романы сменяют один другой: Феликс Мартен, Клод Фигюс, Жорж Мустаки[20]: в «цирк Пиаф» его привел друг Эдит Анри Кролла. В «цирке Пиаф» на бульваре Ланн не спят всю ночь и пьют, не закусывая. Мустаки поселится там и подарит Пиаф песню «Милорд», незабываемый шедевр. Грек ушел из жизни певицы после автокатастрофы, где ее жизнь едва спасли.

Но у Пиаф был и еще один грек, который стал последним и привнес в ее жизнь, несмотря на усмешки и шуточки окружающих, удивительную чистоту и благопристойность (хотя именно это определение обычно страшно раздражало «воробушка»).

Грека звали Теофанис Ламбукас, он работал вместе со своим отцом в его парикмахерской. На бульвар Ланн его как-то привел Клод Фигюс, и он часами сидел в уголке, глядя на Эдит, а она расхаживала по комнате, напевала, выпивала и разговаривала.

В феврале 1962 года Эдит попала в больницу Нейи с двусторонней пневмонией. Тео навещал ее. Он принес ей греческую куклу, потом цветы. Он причесывал ее, читал, рядом с ним она снова начала кокетничать. Его имя ей казалось невозможным, и она стала называть его Сарапо, что по-гречески значит «Я тебе люблю».

На бульваре Ланн он ухаживал за ней, как за малым ребенком, и поставил на ноги. В конце концов Эдит вышла за него замуж, несмотря на большую разницу в возрасте. Тео эта разница не смущала, он по-настоящему любил удивительную женщину, которой не изменял только голос. В сентябре в зале «Олимпия» они вместе споют песню «Зачем она, любовь?», которую очень полюбит публика. И разве несколько месяцев назад Эдит не спела со страстью: «Нет, не жалею ни о чем!»

Пиаф и Тео расписались 9 октября в мэрии XVI округа и обвенчались в русской православной церкви на улице Дарю. В кремовом костюме от Шанель Эдит сияла. Но смерть уже шла за ней по пятам. Еще одна больница, еще один курс дезинтоксикации. В 1963 году в марте она поет в Лилле. Спектакль кончается, и она совершенно без сил. Этот спектакль был последним.

Тео снял для нее виллу в Кап Ферра, но она оказалась слишком дорогой. Тогда он снял другую, подешевле, в Пласкасье. В этом доме Эдит и умрет 12 октября 1963, держа Тео за руку. В тот же самый день умер и Жан Кокто, его смерть прошла почти незамеченной. Он был всего лишь поэтом… Она была Пиаф! Всем известно, какие ей устроили похороны.

Оставшись без Эдит, Тео выдержал все: проверки налоговой службы, которая осталась верна своим принципам, ярые нападки кредиторов. Он заплатил все долги жены. И через семь лет после ее смерти последовал за ней в могилу, оставшись верным своей любви, которую многие считали невозможной, неестественной и даже ненормальной. Но его непостижимую любовь зажгла удивительная женщина, и она продолжала гореть, не сгорая…