Вот теперь можно было считать, что Кора по-настоящему вышла на сцену. Она поселилась в роскошных апартаментах на улице Понтьё, и у нее было все, чем может одарить женщину богатый мужчина. В ее конюшне стояли экипажи и лошади, и каждое утро она в роскошной амазонке каталась верхом под сенью Булонского леса. А после обеда непременно выезжала в синей коляске, принимая участие в ритуальной прогулке, во время которой императорский двор встречался со «всем Парижем».

Любовь Массена могла тронуть любое, самое жестокое, сердце. Ради Коры он готов был на все и взамен просил одного: чтобы возлюбленная принадлежала только ему. Посвятить себя мужчине? Кора не видела в этом смысла. Однажды вечером произошла трагедия. В Английском кафе, в известном всем кабинете № 16, ужинали несколько веселых гуляк со своими красавицами, и герцог де Грамон-Кадерусс, король этого празднества, знавший, что обречен, и прожигавший жизнь с радостной беспечностью, предложил неожиданное состязание: надо решить, у кого из красоток самая красивая грудь.

Официальной любовницы герцога, певицы Гортензии Шнейдер, не было за этим столом, она с негодованием отказалась от ужина с куртизанками, которых презирала, и Грамон-Кадерусс привез на ужин прелестную Адель Куртуа. Она без малейших колебаний спустила с плеч платье. Кора тут же собралась последовать ее примеру. Массена остановил ее: она ведь не станет раздеваться? Здесь, при всех и в его присутствии?

Ответ молодой женщины прозвучал как вызов: неужто он посмеет ей что-то запрещать?

Массена ответил без колебаний:

– Да. Я вам запрещаю, и я вас об этом прошу. Мне бы это не понравилось.

Вместо ответа Кора обнажила грудь. Она выиграла состязание, но Массена не увидел, как победительница окунула одну из своих округлостей в чашу с шампанским, он ушел в то самое мгновенье, как она начала раздеваться.

На следующий день после громкой сцены последовал разрыв. Своим новым любовником Кора Перл сделала принца Мюрата. Банкир был и моложе, и богаче своего предшественника, но это не мешало Коре иметь других случайных любовников. Ее жажда золота была неутолима, и она, как никто, умела держать мужчин в ежовых рукавицах.

Выходки Коры с князем Демидовым потрясали Париж. Ходили слухи, что она сломала его собственную трость с золотым набалдашником о его голову, когда он не снял перед ней шляпу. А когда русский в ярости усомнился в подлинности ее жемчужного ожерелья, Кора швырнула ожерелье на пол и предложила ему собрать жемчужины, сказав, что докажет подлинность жемчуга и подарит ему одну на бедность.

Эксцентричное поведение Коры, макияж, репутация неподражаемой жрицы любви и большие деньги, которые она брала за свою благосклонность, привлекали к ней всеобщее внимание. Бедные студенты сложились по луидору и тянули жребий, кому идти к Коре и кого она осчастливит. Кора приняла студента, он оказался славным и застенчивым мальчиком. Железное сердце Коры на секунду дрогнуло. Может быть, она вспомнила себя в детстве. Когда студент уходил, куртизанка взяла один из пятидесяти луидоров, принесенных студентом, и протянула ему со словами:

– Остальные я возьму себе, но ваш я возвращаю, вам я принадлежала бесплатно.

Хотелось бы знать, кто был этим юным студентом…

Но постоянные любовники Коры занимали обычно куда более высокое положение. Принца Мюрата сменил герцог де Морни, с которым она познакомилась, катаясь на коньках в Ледяном дворце.

– Кора, и ускользает? Да быть такого не может! – воскликнул, смеясь, единоутробный брат императора.

– Вы растопили лед, монсеньор! – тут же откликнулась Кора. – Надеюсь, теперь накапаете мне сердечного!

– Непременно, но только у себя дома.

Так началась новая связь Коры, со стороны герцога скорее дружеская, чем любовная. Кора забавляла его, и он не меньше ее любил лошадей. Ему даже удалось завоевать уголок в ее сердце, которое ничем невозможно было тронуть, даря ей не драгоценности, а чистокровных арабских скакунов.

Наполеон III пожелал увидеться с Корой Перл. Посланца императора Мокара она встретила весьма сердито:

– Я не фиакр! Меня не подзывают свистом на улице. Не надо мне кричать: «Пст! Пст!»

В конце концов Мокар сумел ее убедить, но посещение Тюильри не возымело последствий. Император объявил Морни, что «у англичанки слишком сильный акцент» и вообще он «принадлежит француженкам…».

После смерти Морни Кора решила попробовать себя на сцене. Успеха она не добилась, скорее, наоборот. Зато безжалостная англичанка одержала самую блестящую победу. Ее жертвой пал принц Жозеф Бонапарт, сын короля Вестфалии, брат принцессы Матильды, веселый прожигатель жизни, которого парижане прозвали Плон-Плон. Он был уже не молод, не отличался красотой, но зато он подарил Коре дворец на улице Шайо, а потом еще один на улице Бассен, и самую красивую упряжку лошадей в Париже, и редчайший черный жемчуг… Бедный Плон-Плон с ума сходил по своей англичанке, и никакие увещевания императора на него не действовали. Чувство было глубоким и искренним, Плон-Плон всерьез страдал, когда Кора предпочла ему турка Халила-бея.

Война 1870 года ничего не изменила в отношении Плон-Плона. Кора решила вернуться в Англию, и он последовал за ней. Семья сочла эту связь скандальной, и принц из уважения к своей семье, которую постигло большое несчастье (Наполеон III попал в плен к немцам и больше не видел Франции), расстался с Корой. Когда она вернулась в Париж, время принцев кончилось, а вместе с принцами кончилась и праздничная жизнь. Теперь бал правила богатая буржуазия. Молодой человек по фамилии Дюваль, разорившись из-за Коры, попытался покончить с собой на пороге ее дома. Общественное мнение не простило такого «порочной девке», и она была вынуждена покинуть Францию. Кору видели в Монако, потом в Милане, где она пыталась встретиться с Плон-Плоном, но безуспешно. Потом она снова вернулась в Париж. Раскрашенная еще ярче, чем раньше, она пыталась заработать деньги единственным ведомым ей способом, но молодые люди ею не интересовались. Они называли ее «старым клоуном».

Спасаясь от нищеты, Кора стала писать мемуары. Книга вышла, пользовалась успехом, материальное положение Коры улучшилось. Спустя четыре месяца после выхода «Мемуаров», 8 июля 1886 года, Кора Перл умерла от рака кишечника.

Летним утром 1855 года молодой человек и девушка отважно карабкались по крутой лестнице жалкого домишки в переулке Сонье. Вела эта лестница в такую же жалкую квартирку, которая приютила самого веселого из жителей Парижа, немецкого музыканта, «тоненького, как кларнет, веселого, как триолет», по фамилии Оффенбах. Он начал свою карьеру со спектаклей в небольшом деревянном театре на Елисейских Полях, где до этого выступал какой-то фокусник. Музыкант назвал новый театр «Буфф-Паризьен», который открыл премьерой легкого музыкального спектакля «Два слепых». И что удивительно, публика сразу его полюбила.

Что касается гостей, то молодой человек был певцом из труппы этого театра по фамилии Бертелье, а девушка – его любовницей. Красавице из Бордо исполнилось двадцать два, она была прехорошенькой – светлые волосы, голубые глаза, чудные полные плечи, стройные ножки. Звали ее Гортензия Шнейдер.

Бертелье просил у патрона только одного: чтобы тот послушал его красавицу. Певец был влюблен и настойчив. Оффенбах понял, что от молодого человека ему не избавиться, и распорядился:

– Зпой жто-нибудь!

Оффенбах до конца своей жизни сохранит немецкий акцент, который всегда будет прибавлять ему шарма, так же как светлые усы и близорукие живые глаза, сверкающие за стеклами лорнета. Гортензия умирала от страха, но вида не подала, сказала, что будет петь болеро из «Черного домино» Обера. Она отважно начала, пропела несколько тактов, Оффенбах не дал ей закончить, встал и закрыл пианино.

– Где ды живешь? – спросил он.

– В Бордо, мой учитель господин Шафнер…