Леонид Титов мечтает стать инженером по автомобильной технике. Колымская трасса. 1949 г.

Завгар Окружкома профсоюзов Колымы Ж.О. Рудзит выезжает на трассу для оказания техпомощи попавшему в аварию водителю. Магадан. 1949 г.

Видавшая виды «эмка» ЯК 02–07 Окружкома профсоюзов Колымы и её  водитель Ж.О.Рудзит. Магадан. 1950 г.

Труппа спектакля магаданских школьников «Снежок». 1949 г.

Магаданский Дом пионеров. Открыт 5 ноября 1940 г.

Каток на стадионе «Кировец». Парк культуры и отдыха. Видна парашютная вышка. Магадан. 1940-е гг.

Восьмиклассники магаданской средней школы на лыжной прогулке в сопках. Колыма. Весна 1948 г.

Классный стол и «печка» хулиганов – мальчишек 8-го класса «Б» Васьки Болдырева, Лёни Титова и Жени Черенкова. 1947–1948 учебный год. Рисунок Анны Некрасовой.

«Папа с мамой навестили нас с Галей в пионерлагере на 16-ом километре». Семья Арш (слева направо): Аркадий, мама Зоя Левитская, Галя, папа Михаил Арш. Лето 1946 года

Новый пионерлагерь «Северный Артек» на 23-ем километре Колымского шоссе. Первый отряд. Мальчики 14–15 лет. Стоят: третий слева – Феликс Чернецкий, третий справа Володя Павловский (в тюбетейке, перед пионервожатым). Второй ряд: третий слева – Юра Маркелов (в белой рубашке). Лежат: слева – Володя Поспелов, Лёва Вигман, Андрей Князев. Справа лежат: Аркадий Арш, Дима Кондриков, Лёня Титов (подпирает голову рукой), Макиевский. Июль 1947 г.

Самый ответственный пост «Красных», который доверялся лучшим пионерам, был «на флаге», то есть на верхней площадке мачты, на которой развевался красный флаг лагеря. Двум дежурным «на флаге» ни в коем случае нельзя было допустить спуска флага противником, это считалось бы позорным поражением всей группировки «Красных».

«Синие» посылали своих агентов – девчонок – под видом дежурных с кухни со стаканами сметаны или компота или звали играть в футбол, чтобы отвлечь охранявших мачту и флаг. Но мы с Фелькой «на флаге» держались стойко и не забывали свой долг, хотя торчать на площадке мачты несколько часов под палящим солнцем или дождём было утомительно и скучно. Мой напарник по дежурству Фелька Чернецкий так раззевался на посту, что вывихнул себе челюсть, и мне пришлось слегка стукнуть ему по челюсти, чтобы она встала на своё место. Читать на боевом посту не разрешалось…

Инна Клейн (восьмой отряд?): «В пионерский лагерь я ездила каждое лето, мне там нравилось, а какие песни я оттуда привозила… Мы, малышня, всё время там во что-то играли. В «ножички» – это рисовался круг и делился по числу участников на сектора. Кидался ножик в чужую землю, если воткнулся, то ты себе прирезал от чужой земельки. Какие были страсти, устанавливались всякие правила, иногда дело доходило до драки. В эту игру играли и в городе и в лагере, и мальчики и девочки.

Играли в лапту, играли в «Штандер»: мячик теннисный водящий кидал вверх и кричал чьё-то имя, тот должен был на лету мячик поймать и крикнуть: «ШТАНДЕР!» Все на бегу застывали, и водящий мячиком должен был в кого-нибудь попасть, и тот уже начинал водить. Ну, а мальчики часами играли в «зоску» – и в школе на перемене, и в лагере. В кусочек меха, в кожу, заливался свинец – это и была «зоска». Внутренней стороной стопы, где косточка, надо было подкидывать её, пока она не упадёт на пол. Тогда начинал другой.

О, какие были мастера, они могли делать сотни ударов! В школе что только не предпринимали учителя – ничего не могли сделать. С игрой в деньги – «в пристенок» – боролись успешно, в школе мальчики младших классов не играли».

Ещё на борту «Джурмы» я услышал от бывалого шофёра съезжающего на берег «джипа», что на Колыме «12 месяцев зима». В этом я убедился в первый же год жизни в Магадане. В апреле мы ещё ходили с мамой и её друзьями на лыжах в сопки и загорали. В воздухе было тепло, но лыжня не таяла. Окончательно я понял, что остальные месяцы на Колыме – тоже зима, летом, когда вместе с другими ребятами отправился в свой первый пионерский поход в команде «Красных».

Снег в середине лета ещё не везде стаял, а на вершинах сопок лежал сплошными голубыми шапками. Снег там таял очень медленно. По такому начинающему таять на вершинах и склонах сопок снегу можно было кататься и без лыж, просто на подошвах обуви. Снег, вследствие невысокой плюсовой температуры у поверхности земли, не таял сразу в воду, а превращался в мелкие льдинистые крупинки и зёрна. Нерастаявший снег островками лежал в кустах стланика на склонах сопок почти всё лето. Когда пионеры преодолевали подъемы, а потом и спуски с сопок, можно было разбежаться и, прыгнув на этот искрящийся под солнцем фирн, вместе с ним скользить 10–15 метров вниз.

В «боевых же действиях» в тайге для магаданских пионеров самым заманчивым было то, что пока «Синие» безуспешно пытались окружить «Красных», мы, дозорные, лежали в засаде и усиленно поглощали колымские «фрукты» – морошку, ежевику, голубику, жимолость, шикшу.

Особенно сладкой была брусника, которая перезимовала в тайге под снегом и сморщенными подушечками висела на прошлогодних почерневших кустиках. Брать ягоду надо было осторожно, так как подушечка могла лопнуть и измазать руки и лицо. По этим красным пятнам и синим губам наши «стратеги»-пионервожатые узнавали, что мы в засаде не наблюдали за «Синими», а ели сладкие ягоды и могли прозевать прорыв крупного соединения противника.

Пока мы воевали в тайге, наш товарищ, неугомонный Женя Черенков, на лагерной кухне осваивал производство мороженого, которое предназначалось для «Красных» и «Синих», уставших в боях.

Женя Черенков: «Для мороженого бралась огромная 30-литровая алюминиевая фляга из-под молока, куда заливался жидкий раствор из всяких вкусных вещей – сливок, сахара, добавлялось немножко ягод голубики. Эта фляга ставилась на лёд и обкладывалась льдом почти до верха. Лёд я посыпал солью, а потом до изнеможения крутил эту флягу, пока содержимое фляги не начинало затвердевать. Наградой мне была порция сделанного мной же мороженого».

В августе 1945 года, когда я был на третьей смене в пионерлагере, СССР объявил войну милитаристской Японии. Власти опасались, что японцы могут напасть на Владивосток, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Петропавловск, Магадан и, конечно, на наш пионерлагерь, в котором была введена светомаскировка. Нам сказали, что могут появиться японские шпионы и что надо быть бдительными. Походы и военные игры были отменены, и нам не разрешалось выходить за ворота лагеря. По ночам ожидались японские бомбёжки, дежурные пионервожатые надели сумки с противогазами. Но скоро все эти военные приготовления стихли, все были уверены в скорой победе Красной Армии. 28 августа был взят Порт-Артур.