Бушуев впервые увидел меня после отпуска. Я решил для начала сделать вид, что ничего не знаю. Однако, пока я шел, Михаил Степанович позвонил ему. Поэтому он встретил меня словами: «Не беспокойтесь, Борис Васильевич, мы Вас ни в какой горком партии не отпустим. Конечно, Вы останетесь в штатах комплекса». До этих слов я еще втайне надеялся, что мне удастся уговорить Бушуева заступиться за меня и не отпускать в секретари парткома, но понял, что бесполезно, все уже давно оговорено.

Ничего не оставалось, как приступить к подбору членов будущего парткома, которых должны были вместе со мной избрать на предстоящем собрании. Начал с руководства комплекса, спросив Бушуева будет ли он сам в составе парткома. Мне была предложена кандидатура Павла Владимировича Цыбина. «Сам я очень занят, и не смогу оказывать должного внимания этой работе», – сказал он. Впрочем, другого ответа я от него и не ожидал.

Чуда не произошло. Собрание коммунистов комплекса состоялось. Я был избран секретарем парткома. В партком кроме меня избрали Павла Владимировича Цыбина, Бориса Ивановича Сотникова, Сергея Ивановича Александрова

Выборы прошли и в комплексе № 1 у Сергея Осиповича Охапкина, занимавшегося ракетами. Секретарем парткома там был избран Иван Петрович Фирсов.

Теперь, когда я пишу эти строки, мне уже трудно вспомнить всех секретарей парткомов комплексов и производств. Партком предприятия тем самым получил большое облегчение в работе, ему уже не приходилось собирать всех секретарей партбюро первичных организаций. В «большом» парткоме собирали нас, а уж мы проводили указания в первичные партийные организации дальше.

Были кроме этого и большие собственные работы, в основном связанные с производственными задачами и кадровой работой в комплексе. Встречалась иногда и деликатная работа, связанная с урегулированием личностных и семейных отношений коммунистов. Не так много было таких случаев, когда мне приходилось давать советы или принимать меры, но приходилось. Эта общественная жизнь многому меня научила и к многому подготовила для будущего. Я не жалею, что мне пришлось ей заниматься.

Создание этой станции во многом было предопределено очередным предложением К. П. Феоктистова в направлении попытки сохранить за СССР хоть в чем-то пальму первенства в космической гонке с США. Когда стало окончательно ясно, что обогнать их в первой посадке человека на Луну нам не удастся, именно он предложил попытаться опередить их в вопросе первого облета Луны человеком. У нас возникла программа Л1. Однако, американцы разгадали наш замысел, и, прервав программу отработки своей лунной экспедиции «Аполлон» на орбите Земли, облетели Луну с участием экипажа. После этого продолжать нам дальше программу Л1 стало бессмысленно, и она было закрыта. На базе лунной ракеты «Сатурн» и корабля «Аполлон» и их технологической базы американцы решили создать на орбите Земли посещаемую экипажем орбитальную станцию «Скайлеб». Запуск станции намечался на 1972 год. Тут-то опять Константину Петровичу пришла мысль, а что если попытаться опередить их в этом вопросе?

В качестве основы для быстрого создания нашей станции он предложил взять у В. Н. Челомея изготовленные заводом им. М. В. Хруничева корпуса от станции «Алмаз». Они были готовы, но бортовые системы и оборудование были тогда далеко не готовы. Константин Петрович предложил ударными темпами начинить эти корпуса системами и бортовым оборудованием от нашего уже отработанного корабля «Союз» и создать тем самым орбитальную станцию, опередив американцев. Станцию выводить на ракете «Протон», а космонавтов к ней доставлять на корабле «Союз».

Это была осень 1969 года. Я тогда работал секретарем партийного комитета корабельного комплекса, возглавляемого К. Д. Бушуевым, заместителем которого был Константин Петрович. Ему удалось уговорить Бушуева провести предварительные проектные проработки в недрах корабельного комплекса. Но дальше для расширения работ в рамках нашего предприятия в целом, не говоря уже о смежниках, требовалось разрешение Главного конструктора предприятия В. П. Мишина.

Василий Павлович был в отпуске, но со дня на день должен был появиться на предприятии. По-видимому, идти к нему на доклад ни Константин Давыдович, ни Константин Петрович по ряду причин побоялись. Поэтому они решили на этот доклад пригласить с собой и меня. Они прямо мне сказали, что им нужна партийная поддержка в этом разговоре. Рассчитывали они и на хорошее отношение Василия Павловича ко мне. Я их выслушал обоих и заверил, что предложение по созданию орбитальной станции поддерживаю и готов пойти вместе с ними на разговор к Василию Павловичу.

Как только Василий Павлович появился из отпуска, Бушуев договорился с ним о встрече. Увидев среди пришедших меня, Василий Павлович удивился. «У вас в комплексе что-то случилось»? – задал он недоуменный вопрос, не предложив нам даже сесть. «И, да и нет, – ответил Бушуев, – Мы пришли, чтобы рассказать о предложении по созданию первой в Мире орбитальной станции». «Наслышан я уже об этом предложении и знаю его автора», – ответил Василий Павлович гневно. «Вы куда нас опять толкаете?» – обратился он к Константину Петровичу, употребив при этом не совсем цензурные выражения. «Наша задача – Луна, – выкрикнул он, – Это очередная авантюра, которая только отодвинет нас от решения главной задачи»! И дальше он понес на Феоктистова, не очень выбирая выражения. Константин Петрович возмутился, сказав в ответ, что не позволит такого обращения с собой. «Еще как позволю»! – крикнул Мишин. Досталось и Бушуеву. Наконец, очередь дошла и до меня. «А Вы, Борис Васильевич, куда смотрите?» – набросился он на меня. «Вы же секретарь парткома и должны следить, чтобы Ваши руководители занимались выполнением Постановления партии и правительства, а не сочинением на вольные темы. В общем, идите и подумайте лучше, как скорейшим образом выполнить возложенное на всех нас поручение по лунной программе», – обобщил он, давая понять, что разговор окончен.

Мы вышли из кабинета Мишина и пошли к себе на третий этаж. Пока мы шли по коридору, Бушуев сказал мне: «Надеюсь, Вы, Борис Васильевич, знаете, как дальше Вам поступать?» «Знаю», – ответил я и пошел в свой кабинет.

Не успел я собраться с мыслями, как зазвонил телефон. То была секретарь Василия Павловича Нина. Василий Павлович попросил Вас прямо сейчас зайти, сказала она.

Когда я вошел снова в кабинет Мишина, его в зале заседаний, в котором проходила наша предыдущая беседа, уже не было. Он встретил меня в своем рабочем кабинете. Настроен он был уже не так агрессивно. «Присаживайтесь, – предложил он мне, – я хотел бы услышать Ваше личное мнение об этой новой затее нашего космонавта – изобретателя», – сказал он. «Вы тоже считаете целесообразным приступить к созданию орбитальной станции, в то время, когда с нас требуют Луну? Или Вы приходили вместе с ними по долгу службы, как секретарь парткома?» – уточнил он. «Я не потому выступил так резко, что я ретроград, – продолжил он, – а потому, что это предложение, поддержи я его, повесят опять полностью на меня и наше предприятие. При всем этом, сроки реализации лунной программы Л3 передвигать не будут. Я же за нее головой отвечаю! Не с Бушуева, не с Феоктистова спрашивать будут, а с меня!» Потихоньку он опять начал распаляться, не давая мне ответить на им же заданный вопрос. Наконец, он замолк, вопросительно глядя на меня.

«Я Вас прекрасно понимаю, Василий Павлович, – начал я, – но только не надо было давать сразу ответ на это предложение в такой категоричной и не совсем корректной форме. Вы же понимаете, что на этом все не остановится. Предложение заманчивое, Константин Петрович известный человек, к предложениям которого прислушиваются, и может оказаться, что это его предложение окажется спасительной «соломиной» для высшего Руководства страны, за которую ухватятся. Оно намного проще реализуется, чем неудавшаяся для нас программа Л1 по облету человеком Луны. Надо же чем-то подкрепить наш пошатнувшийся престиж в вопросах космоса». Вам непосредственно выходить «наверх» с ним из тактических соображений, может быть, и не стоит, но более подробную проработку на предприятии стоит разрешить. «Сверху» разработку весьма вероятно нам поручат в авральном режиме, так что Вам стоит в техническом и организационном плане подготовиться». Так это впоследствии и получилось.