Конец моим колебаниям по части возможного перехода с П. В. Цыбиным к В. М. Мясищеву положил прилёт на вертолёте Министра авиационной промышленности П. В. Дементьева и Главного конструктора ОКБ-52 В. Н. Челомея для знакомства с вновь полученным филиалом ОКБ-256. Событие это было обставлено помпезно. Трудно сказать, кто этот визит готовил, но встреча была организована на высоком уровне. На заводском стадионе, принадлежащем ОКБ Березняка, для встречи высокого начальства в виде буквы «Т» были разостланы ковровые дорожки, обозначавшие место посадки. Из-за того, что их не закрепили, при попытке посадки вертолёта дорожки от струи винтов закрутило. Дело едва не закончилось плохо. В результате вертолёт сел на пустыре около забора предприятия.

Всё руководство Филиала, в которое входил и я, собрали в кабинете М. Н. Кривова. Министр зачитал приказ о передаче Филиала ОКБ-256 в ОКБ 52 и представил Главного конструктора В. Н. Челомея, которому и предоставил слово. Челомей сказал, что предприятие будет заниматься изготовлением крылатой ракеты П-7, базирующейся на подводной лодке для применения по наземным объектам. Ракета имеет проект и полный комплект чертежей для изготовления. Филиал, которому присваивается почтовый индекс «п\я 2», должен будет разработать документацию для серийного производства, завод заниматься изготовлением, а КБ конструкторским сопровождением изготовления этой ракеты. После изготовления первых образцов требуется провести наземную и лётную отработку.

После этого выступления слово взял М. Н. Кривов и стал жаловаться на П. В. Цыбина, что тот перед расформированием ОКБ-256 перевёл двух начальников бригад и некоторых ведущих сотрудников в московское КБ, в связи с чем Филиал обескровлен и вряд ли сможет выполнять поставленную задачу. Показал приказ со списком из тринадцати человек, среди которых были и мы с Альбиной. Приказ перекочевал в руки Заместителя Министра Кобзарева, который, не читая, порвал его, сказав при этом, что такого вопроса больше не существует. Таким образом решился вопрос, где нам жить и где работать.

Работа в серийном конструкторском бюро мне была известна по преддипломной практике на 21-м заводе в Горьком. Я понимал, что моей чисто теоретической бригаде делать будет практически нечего. С этим вопросом я, набравшись смелости, обратился к В. Н. Челомею, когда во время ознакомления с КБ он зашёл в нашу комнату. Владимир Николаевич с улыбкой ответил мне, потрепав по плечу, что я зря волнуюсь, что мне и моему коллективу предстоит интереснейшая работа. Дальше он сказал то, что в кабинете М. Н. Кривова не говорил. По его словам, после ознакомления он убедился в полноценности КБ и намерен передать не только серийное изготовление П-7, но и разработку ещё одной ракеты подводного старта «Аметист», по которой разработан только эскизный проект. Своё обещание он сдержал.

Пока оформлялись учредительные документы на наш Филиал, в работе наступил период полного безделья. Чтобы как-то ускорить процесс получения документации на передаваемые изделия, основные руководители поехали на фирму в город Реутов, где размещалось ОКБ-52. В составе этой делегации был и я. Надо сказать, что ездить туда было достаточно неудобно и долго. ОКБ-52 размещалось недалеко от платформы Реутово по Курской железной дороге. на площадях бывшего небольшого завода (по прозвищу «пьяный завод»), изготавливавшего оборудование для зернохранилищ. Как гласила молва, руководству этого завода удалось скомплектовать это оборудование из серийно выпускаемых другими заводами элементов, в результате чего удалось быстро и дёшево выпускать свою продукцию. Заработки были большие, и после очередной получки пьяные сотрудники валялись вдоль всего пути от территории завода до платформы Реутово.

ОКБ-52 размещалось в надстройке над бывшим паровозным депо, на первом этаже которого размещались цеха опытного завода. Рядом было здание КИСа, а чуть поодаль небольшое новое здание, в котором размещалось руководство ОКБ-52 со всеми службами, проектный «сотый отдел» и теоретические подразделения. В этом же здании находился кабинет и самого В. Н. Челомея. Всё это было обнесено деревянным забором и страшно грязной дорогой. Дело было осенью, и, чтобы пробраться от платформы до проходной, надо было, цепляясь за забор, идти по грязной тропинке. Это мне почему-то отчётливо запомнилось.

Приняли нас достаточно радушно, однако, с документацией знакомить не спешили. Поручили это дело заместителю Главного конструктора В. Н. Бугайскому, у которого до нас постоянно дело не доходило. Сидели мы в приемной его кабинета и слушали, как в трубах отопления булькает вода. Этот процесс мы в шутку назвали «слушать, как булькает сало на сковородке». Свободного времени было сколько угодно, и мы стали читать стенгазеты и объявления, пока не натолкнулись на интересный стенд.

Стенд был посвящен сотрудникам, только что получившим Ленинскую премию. Одним из первых на нём был помещён сын Никиты Сергеевича Хрущёва Сергей Никитович. В аннотации говорилось, что его отец является общественным деятелем, а мать домохозяйкой. Нас поразило тогда, что так мало проработавший после окончания института инженер добился таких выдающихся успехов. Хотя, чему было удивляться, как показала эпоха после И. В. Сталина, родственники всех государственных деятелей были исключительно гениальны!

Наше ожидание работы длилось достаточно долго, пока мы не возмутились и не пообещали пожаловаться В.Н.Челомею. Наконец нами стали заниматься.

По моей специализации я подпадал под руководство заместителя Главного конструктора Семёна Борисовича Пузрина. После беседы с ним я понял, что теперь моей бригаде придётся заниматься всеми вопросами, касающимися аэродинамики, аэромеханики и устойчивости полёта. Это существенно расширяло круг вопросов, которыми до этого я и моя бригада занимались в ОКБ-256. Добавлялись ещё вопросы движения ракеты «Аметист» в жидкой среде при старте её из погруженного состояния подводной лодки. В ОКБ 52 этим вопросом занималась самостоятельная бригада под руководством Кребс. На все эти дела сил в бригаде было явно недостаточно. Тем более не было специалистов по гидродинамике, поэтому мы с Пузриным договорились, что эти вопросы останутся за основной фирмой, а на меня будет возложена обязанность увязки всех участков полёта воедино.

К этому моменту поменялось и Руководство нашего Филиала. В. Н. Челомей не доверил М. Н. Кривову руководство Филиалом и пригласил на эту должность первого заместителя Главного конструктора из КБ А. Я. Березняка Пётра Николаевича Обрубова. Обрубов руководил у Березняка проектной работой, так что во главе Филиала встал человек действительно понимающий, чем мы с Сотниковым занимаемся.

Вместе с Обрубовым перешли в Филиал некоторые сотрудники из КБ Березняка. Так в мою бригаду пришли двое: Евгений Ежов и Лариса Цешковская. Оба они до этого работали в бригаде аэродинамики в КБ Березняка. Если Лариса пришла проситься ко мне сама, то Ежов пришёл через Обрубова, и предложен был мне на должность заместителя. По отзывам из соседнего КБ, человек он был достаточно амбициозный. При моём с ним разговоре я понял, что слухи эти имеют почву. Последующие события мои предположения подтвердили.

Тем временем на филиал прибыли представители основного КБ из Реутова. По ракете П-7 ведущий конструктор Павел Андреевич Милославский, а по ракете «Аметист» заместитель ведущего конструктора Борис Иванович Оберемок-Якубов. С последним мы очень скоро подружились. Борис был старше меня на несколько лет, тоже закончил самолётный факультет МАИ. До поступления в МАИ он служил в авиации и летал на десантном планере конструкции П. В. Цыбина.

На заводе началось изготовление ракеты П-7. На этом этапе в функцию моей бригады входило отслеживание правильности изготовления аэродинамической формы корпусных элементов. Казалось бы, занятие достаточно рутинное, такой контроль ведётся на всех заводах. Я же с этим вопросом столкнулся впервые. Меня заинтересовало, какие отклонения можно допускать и какой характер они носят: случайный или систематический. По мнению Ежова, на это явление надо было смотреть проще и просто пропускать. Так он поступал у Березняка. По образованию он был чистый аэродинамик, окончивший Московский физико-технический институт. Я попросил обосновать это мнение, однако сделать это он не смог.