— О, господи! Никак лягушатник? Живой, и к тому же — ублюдок!

«Лягушатниками» кнопсы называли всех «объединенных». То, что Марк конфедерат, безошибочно читалось по клейму на его лице.

Он невозмутимо продолжал:

Смех стал громче, лицо кабатчика стало багроветь. Бедняга, тобой пришлось пожертвовать для общего веселья. Марк запрыгал вниз по лестнице:

— Ал-ло, бармен, виски! Для начала согласен на твое изготовление!

— Виски ты захотел? Для начала я тебя прикончу, — бармен достал из-под стойки обрез двустволки. — Ребята, он же беглый каторжник! Смотрите, у него знаки на лице…

— Не шурши, Шоршалка, правильно он сказал про твое пойло, — молодой крестьянин предупреждающе встал. — Выставь-ка ему выпить. А ты, парень, кати сюда, не бойся.

— Вечно у меня недоразумения с кабатчиками. Для того чтобы получить рюмку, приходится предъявлять паспорт, — говорил Марк, подкатывая к столу и подмигивая. — Нет на Шедаре патриотов больших, чем кабатчики. Ведь патент на продажу спиртного так легко потерять. Верно?

Марк подкатил к свободному стулу, никто не двинулся, чтобы помочь ему. Но Марк, схватившись одной рукой за край стола, а другой за стул, титаническим усилием приподнял свое тело с тележкой, бросил его в сиденье, и вот он уже вровень со всеми: — Прыг-скок на шесток, Обойдемся мы без ног!

Крестьяне засмеялись: — Ну и прыткий же ты, парень!

Никто их них не понял, каких мускульных усилий стоил ему этот прыжок. С тех пор как он потерял ноги, мышцы плеч и спины у него сильно развились.

— Эй, Шоршалка, где же виски гостю?

— Что? Какой позор! Поить в своем заведении «лягушатника»! Да не будь я Шор-Шаром…

— Не шурши, мы платим, — сказал молодой и повернулся к Марку. — Его зовут Шор-Шар, он из натуральных землян и страшно этим гордится. А тебя как Марк? Как ты сюда попал? Последнего «лягушатника» мы здесь сожгли лет десять назад.

— Я бродячий поэт и собиратель песен, Марк одним глотком выпил виски. — А за то, что был «лягушатником», давно расплатился в ледяных пещерах.

Крестьяне уважительно промолчали. Потом один спросил:

— А на что ты живешь? Я понимаю, ты сочиняешь песни и поешь их, но это же не дело. Кто ты по профессии, чем занимаешься?

— Я малюю вывески в трактирах, пишу портреты, пою на площадях за деньги.

— Песни — это весело, — сказал молодой. Спой нам, Марк, пока тебя кто-нибудь не прикончил. Спой нам что-нибудь альмекское, мы это любим.

Ну что же, он им споет. Марк взял лиолу и ласково провел по ней рукой, шепнул: «Выручай, девочка». Он решил спеть песню альмеков-каторжан, которую сам перевел и переложил на музыку, более привычную для землян.

Марк стал перебирать струны все быстрее и громче, его надтреснутый голос зазвучал вначале глухо:

Его резкий голос взметнулся и упал. Отогнав страшные виденья ледяных пещер, он осмотрелся. Кабак был переполнен, собралось, наверное, все мужское население поселка. Рядом стоял старик, седой и жилистый, и внимательно смотрел на Марка. За ним маячил уже знакомый чернобородый с двустволкой и еще множество народа.

— Все альмеки — лентяи и лгуны, — сказал кто-то в настороженной тишине. Они ленились работать и поэтому пошли на нас войной.

— Да, они бодрствовали ночью и спали днем. Период их физиологической активности приходился на ночь. Их кожа не переносила прямых лучей солнца и ветра. В резервациях их заставляли работать именно днем, когда они еле таскали ноги, — ответил Марк.

— Они были гадкие и скользкие, как лягушки. Недаром всех вас, «объединенных», называют «лягушатниками».

— Да, кожа их имела темную пигментацию и была покрыта предохраняющей слизью. Поэтому им так нравились прохладные, влажные ночи и дождь. Не меньше их удивляла и казалась уродливой наша белая и сухая кожа.

— Как можно жить с такой нежной кожей в сухом климате? — спросил седой старик. Я хотел сказать: откуда у них могла взяться такая кожа в условиях полупустыни?

— Пустыни на Шедаре появились всего лишь сотню лет назад. До прихода землян по всей планете был ровный и влажный тропический климат. Первые наши звездолеты, садившиеся на Шедар в форсированном режиме, нарушили климатический баланс планеты, привели к необратимым погодным изменениям. Более половины воды планеты распалось, разложившись от действия ионных двигателей. В результате упала влажность воздуха и вся планета была разделена на зоны пустынь и зоны мерзлоты с узкими промежуточными поясами. Альмекам казалось, что их боги гневаются на них. Они считали более важным занятием молиться и приносить жертвы, чем оказывать сопротивление первым переселенцам. А когда разобрались, было уже поздно…

— Ты, наверное, Добрый Марк? — перебил его старик. — Я знаю тебя. Расскажи нам, как нужно жить. Мы послушаем. Ха-ха! — старик сел на лавку напротив Марка, раздвинув сидевших. — Нам так редко удается поговорить с умным и знающим человеком, мы здесь совсем одичали. Заткнитесь, вы! крикнул он зашумевшим было возмущенно мужчинам и продолжал. — Он для нас ценный человек. Понятно? Упаси вас бог прикончить его без моего разрешения! Берегите его, носите на руках. Пока. Ха-ха! Ешь, Марк, ешь и рассказывай. Нам нужно знать про бога Юэля. Когда он появляется?

— К сожалению, я знаю немного и сам бы хотел расспросить вас, — говорил Марк, принимаясь за еду. — Это очень странный бог. Он, как монета, имеет оборотную сторону, он — двуедин. Юэль-оборотный — это жестокий бог засухи и войны, который любит жертвоприношения. Если эта сушь у вас давно, то, может быть, вы уже наблюдаете его явление. Юэльлицевой — добрый бог плодородия и любви. Периодичность появления бога не установлена, но происходит это так. Вслед за четырьмя годами Юэля-оборотного, засухи и бесплодия, бог поворачивается добрым лицом, дождем и семью годами плодородия.