Его старшая сестра - ласковая и незлобливая - умела подлизаться к папочке и получала меньше работы и наказаний. Её брат не прощал папаше обид. Он их копил, как иной бедняк копит гроши, клянясь наедине с собой, что никогда не забудет побоев и унижений. Никогда в жизни не станет он преемником деспотичного, скорого на расправу отца. При первой возможности покинет опостылевший семейный бизнес и криминальный район, заселённый такими же неудачниками, как Верхаены.

Так и случилось.

Не успел Гельмут окончить школу и порадоваться приличному аттестату, как в семье разразился скандал. Из дома пропали деньги - вся дневная выручка, сложенная лично главой семейства в ящик пузатого комода. Ключ хранился в кармане широких, вечно облитых пивом штанов господина ресторатора. Кто и когда вынул ключ и завладел деньгами, так и осталось тайной, но отец накинулся с обвинениями на сына. А когда тот, впервые за долгие годы взорвался праведным гневом, Верхаена-старшего накрыло так, что он затрясся и пошел на Гельмута с дубовым табуретом. Подросший и возмужавший Верхаен-младший выбил табурет ногой и кинулся в бой. Как два борца, катались они по лысому от старости ковру, не слыша крики обезумевшей жены и матери. Победила молодость, и это положило конец побоям и оскорблениям. Вскоре Гельмут покинул отчий дом навсегда.

Перепуганная дракой сестра разбила копилку, а мать достала из запасников горсть золотых побрякушек, которые время от времени скупала у местных пьяниц, жаждущих опохмела.

Этого хватило на билет до Миннеаполиса, где жила родная тетка Гельмута. Она приютила симпатичного племянника и помогла ему устроиться на работу в тот же самый торговый центр, в котором сама много лет продавала элитную косметику.

Так Гельмут начал карьеру продавца в отделе подарков и сувениров фирмы Холмарк. Проводить дни среди плюшевых мишек и ярких открыток было куда приятнее, чем в дыму и пьяных визгах. Но амбициозный молодой человек мечтал о большем. Он хотел войти в круг победителей.

За спиной Верхаена раздался мелодичный звонок причудливо стилизованного телефонного аппарата - профессор любил антиквариат. Он мог себе это позволить. Под проект открыли щедрое субсидирование.

Гельмут шагнул с залитого тропическим зноем балкона в прохладу комнат и поднял трубку:

- Алло.

- Господин Верхаен, простите за беспокойство, это Марк. Марк Фреттхен.

- Марк, вы можете называть меня по имени, я же говорил.

- Совершенно верно! Простите, Гельмут. Я звоню, чтобы удостовериться, что наша договоренность в силе. Быть может, у вас изменились планы...

- Нет, мои планы не изменились, - спокойно и с достоинством ответил Верхаен, - я сейчас выхожу.

- Так я вас жду у школы, - оживился Хорёк. - Я покажу вам нашу главную галерею, познакомлю с лучшими работами, а потом мы поужинаем в "Лангусте". В "Бризе" вы уже были...

- Договорились.

Профессор положил трубку. Его взгляд упал на портрет в серебряной рамке: цветная студийная фотография, с которой безмятежно улыбались крупная голубоглазая блондинка и два похожих на неё белобрысых мальчугана - Марти и Джонатан. Сейчас они оба взрослые, а Джонатан уже обзавёлся семьей. Верхаен взял в руки более поздний портрет супруги. Да, Милена постарела. Пышные кудри посеклись и поредели, округлые щёчки стекли вниз, грудь опала. Время безжалостно ко всем без исключения.

Он спускался по лестнице, насвистывая нехитрую мелодию. Ту самую, под которую они впервые танцевали с Миленой.

Молодому продавцу из отдела подарков Холмарк сказочно повезло. Судьба послала ему дочь известного банкира. Она вошла в отдел уверенной походкой, покачивая полноватыми бедрами, и, капризно выпятив губу, двинулась к полкам с игрушками.

Гельмут с первого взгляда понял, что в его тихий залив заплыла крупная рыба. Да что там рыба! Акула! В ушах искрились бриллианты, под круглым локотком пристроилась сумка Луи Вуиттон, и даже простое на вид льняное платье выдавало безукоризненный вкус и чувство стиля.

- Разрешите вам помочь, - предложил он, почтительно склонив голову.

- Будьте так любезны, - томно произнесла она и ткнула розовым ногтем в мягкий живот плюшевого медведя, - у вас есть что-нибудь покрупнее этого?

- Секундочку!

В подсобке, в открытом ящике, лежал огромный, лоснящийся шоколадными боками мишка - неразобранный товар. Гельмут не успел навесить ценник и выставить его на продажу.

Да, - расцвела Милена, это именно то, что она искала.

- Сколько? - она вынула из сумки кошелек.

- Для вас - бесплатно, - не раздумывая ни секунды, произнес Верхаен.

Девушка закусила губу, но не сказала ни слова.

Она просто развернулась и пошла из отдела вместе с подарком, будто так и должно быть.

- Простите, - Гельмут догнал её у самого выхода.

- Вы передумали? - усмехнулась она.

- Нет, что вы. Я счастлив одной только мыслью, что буду связан с вами этим подарком. Не посчитайте это подкупом... но, могу ли я надеяться когда-нибудь увидеть вас снова?

Сколько обожания способны выразить его глаза? Чуть-чуть прищуриться, улыбнуться уголком рта - точно в смущении... посмотреть искоса... Вот так, хорошо. Милена таяла как молочный шоколад на языке.

- Позвоните мне.

В протянутую ладонь упала визитка с фамилией, известной всему городу.

"Бинго!"

Потом были танцы - да, под ту самую мелодию! - дорогое вино, романтичная прогулка. "Ах, эти новые туфли стёрли все ноги!" - "Я понесу вас на руках!"

А еще через полгода они поженились.

- Гельмут! - Фреттхен помахал носовым платком и стёр им же испарину со лба. Похоже, бедняга простоял у парадного входа школы достаточно, чтобы изжариться. - Пройдемте, я покажу вам наши лучшие работы.

- Как вам здесь? Нравится?- спросил профессор, спускаясь по разноцветной брусчатке вниз, к набережной.

- О, замечательно! Просто замечательно! Я уже не представляю, что где-то существует зима и слякоть, и грязное метро, неустроенные бомжи и прочие прелести внешнего мира. Отвык, знаете ли.

- Да, вам необыкновенно повезло, Марк. Такая удача выпадает не каждому. Надеюсь, вы сможете оценить это по достоинству и оправдать наше доверие.

- Конечно, конечно, - заторопился Хорёк, - Экола для меня - всё! И семья, и жена, и любовница. У меня ведь никого нет. Родители уже умерли. Меня никто нигде не ждёт, - горько заметил он.

- Иногда это неплохо, Марк. Вы просто не осознаете своего счастья, - криво усмехнулся Верхаен.

- Ну, что вы! Какое счастье в одиночестве...

- Да, хорошенькая подружка вам бы, наверное, не помешала.

- Наверное, - улыбнулся Хорёк смущённо, - но девушки всегда были ко мне равнодушны.

- Печально, печально, - пробормотал профессор, уклоняясь от колючего побега бугенвиллии.

- Ну, вот мы и пришли, - с облегчением выдохнул психолог и смахнул насквозь промокшим платком пот со лба. - Добро пожаловать в нашу главную галерею!

Он с гордостью подвел Верхаена к огромному стенду с золотой надписью: "Лучшие из лучших".

- Вот - это победители прошлого конкурса "Экола - энергетический центр планеты".

- Да, да, хорошо, пусть почувствуют ответственность. Они первопроходцы в оздоровлении и общества, и всего земного шара, - кивнул благосклонно профессор. - Хорошие лица, - добавил он, бегло осмотрев портреты молодых людей, вывешенные на стенде.

- Вы обратили внимание? Никаких фотографий! Все портреты выполнены нашими местными художниками. А скульпторы украшают сады и улицы. Я вам покажу наш сад скульптур.

- Хорошо, замечательно, - Гельмут взглянул на часы, - сад скульптур оставим на потом. Давайте, пройдемся по галерее и - на набережную. Я уже проголодался.

- Конечно, как скажете, - заторопился психолог. - Вот текущая экспозиция, пойдемте!

Верхаен двинулся по светлым залам, осматривая картины. Большие - во всю стену и миниатюрные - с ладошку. Прозрачные, нежные акварельки и многослойные работы маслом. Попадались рисунки карандашом и углем. Несколько залов занимали аппликации и инсталляции, их разбавляли установленные тут и там скульптуры. Все это многообразие воспроизводило Эколу, её узкие улочки, заросшие плющом, нарядную площадь и длинный пляж с медитирующими. Тема медитации была особенно популярна среди конкурсантов.