Я ничего не сказал.

– Тебя никогда не было рядом, когда мне было надо, – горько произнесла она.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, будто мы дадим тебе деньги, чтобы ты купила наркотики, – сказал Сэм.

Я взглянул на него. Он, похоже, нарочно выводил ее из себя. Увидев, что я смотрю, он без слов выгнул бровь. Подыграй, говорила она.

– Тебе-то что? – бросила Сара.

– На наркотики я тебе денег не дам, – сказал я.

– Мне просто нужно немного закинуться, вот и все! – с жаром провозгласила она. Обнимая свою щуплую грудь, она нервно, несчастно расчесывала голую кожу. – Хоть чем-нибудь. Хоть чуть-чуть, чтобы немного поправиться. У меня сейчас тяжелые времена. Да только всем наплевать. Но мне надо, хотя бы немного… Хен, пожалуйста, черт побери, я тебя умоляю.

– Ты должна бросить, – сказал я.

– Да что ты об этом знаешь? – закричала она.

– Говори потише. Ты пугаешь его.

– Мне поебать! – рявкнула она. – Ты меня слышишь, а? Хоть кто-нибудь в этом чертовом доме слушает, что я говорю?

Ишмаэль все смотрел на нее, на его лице был испуг.

– Чего уставился? – окрысилась она. – Не смотри на меня, уебыш ты маленький!

Ишмаэль зарылся лицом мне в живот.

Я крепко обнял его, показывая, что все хорошо, что я его защищу.

– Сара, ты должна сдаться полиции, – произнес Сэм. – И обратиться за помощью. Есть люди, которые могут помочь тебе.

– Мне никто не может помочь.

– Тебе нужна помощь.

– Мне нужно немного гребаных денег. Господи, я не шучу!

Внезапно она сорвалась с места и побежала в гостиную, к рюкзаку, словно собиралась выхватить оттуда оружие или сделать что-то столь же нелепое.

Сэм мигом метнулся за ней и успел поймать ее за руку до того, как она добралась до рюкзака.

– Отстань от меня! – закричала она.

– Тебе нужна помощь, – повторил он ровным, серьезным тоном.

– Хен, скажи ему, чтобы он убрал от меня свои чертовы руки.

– Мы вызываем полицию, – сказал Сэм.

– Хера с два ты их вызовешь.

– Я им уже позвонил. Ну и что ты теперь будешь делать?

Она извивалась, вырываясь из его хватки, пока Сэм насильно укладывал ее на диван.

– Отцепись, кусок говна ты обконченный. Хен, убери от меня своего ебучего педика. Господи! Гомосеки проклятые.

– Не подпускай ее к рюкзаку, – встревоженно оглянувшись, предостерег меня Сэм.

Я взял рюкзак и приставил его к стене, подальше от Сары.

– Блядь, я убью тебя Хен! – Она безуспешно пыталась выбраться из-под Сэма. – Убери от меня своего педика. Господи боже мой! У меня, чтоб ты знал, есть права.

Я смотрел, как они борются на диване. Сара – в ее плачевном состоянии – не была для Сэма соперником. И тем не менее, это было уродливо, то, как он доминировал, силой удерживая ее.

– Сэм, – предостерегающе заговорил я. – Не надо…

– Полиция уже едет. Я уже вызвал их, – сказал он через плечо. – Включи на крыльце свет.

Не успел я добраться до двери, как увидел вдали мельтешение синих огней.

– Ты вызвал гребаных копов? – ошеломленно спросила Сара. – Ты, блядь, сдаешь меня?

– Тебе нужна помощь, – сказал Сэм прежним терпеливым, собранным голосом.

Она закричала. Но не обычным криком. В нем было что-то первобытное, звериное, лютое.

Ишмаэль в ужасе вцепился в меня.

– Хен, помоги! – крикнул Сэм, снова оглянувшись через плечо.

Я схватил Сару за правую руку и, пытаясь помочь усмирить ее, потянул вниз, но она была сильной, поразительно сильной. Она визжала и выла, как если бы умирала.

– Мама! – простонал у меня за спиной Ишмаэль. – Мама.

– А-а-а-а-а, – завыла она, содрогаясь в попытках подняться с дивана. На ее губах проступила пена, лицо стало мертвенно-белого цвета.

Внезапно в дом ворвался шеф Калкинс со своими помощниками.

Ишмаэль кинулся ко мне. Я обнял его, преисполненного страдания, и отвернул в сторону, чтобы он не видел, как его мать уводит полиция.

Глава 59

Не будьте слишком уверены

Когда мою сестру увели, Калкинс и один из его помощников – тромбонист Тим Миллер, с которым я всю школу просидел рядом в классе оркестра и который не особенно жаловал гомосексуалистов – остались, чтобы нас опросить.

Я держал на коленях Иши. Он всхлипывал, уткнувшись мне в шею, и его слезы все текли и текли, словно их источником был бездонный колодец.

Мы прошлись по всему, что я вспомнил – не один и не два раза, а три. Судя по всему, Калкинс выискивал информацию. Какую – я понятия не имел. Видимо, пытался определить, с кем была Сара, с кем контактировала, где именно и кого еще можно арестовать.

Допрос напомнил мне о том, как он приходил сюда после смерти мамы и папы. Много раз и всегда задавая вопросы – одни и те же, только по-разному сформулированные, потому что мои ответы явно не удовлетворяли его, и взгляд его глаз говорил, что здесь произошло нечто большее, нежели я утверждаю.

– Я поговорил с социальным работником, которого к нему приписали, – сказал Калкинс, когда они собрались уходить. – С той Дарлин Уилсон.

– Ясно, – ответил я, гадая, зачем он счел нужным об этом упомянуть.

К этому моменту Ишмаэль забылся измученным сном.

Тим Миллер настороженно наблюдал за мной с табуретки. Мне не нравилось то, как он смотрел на меня. И не нравилось, как он периодически косился на Сэма. Я прямо-таки слышал, как у него в голове скрипят шестеренки.

– Ничего еще не закончилось, Хен, – негромко проговорил Калкинс. – Я имею в виду, что на вашем месте я бы не стал сильно привязываться.

– И что это значит? – спросил я.

– Ну, вы с Сэмом живете тут вместе…

Он умолк, словно это было достаточным объяснением.

– Я его дядя, – сказал я.

– Просто есть вещи, насчет которых пока ничего непонятно, – ответил он.

– Кроме меня, у него практически никого больше нет, – заметил я.

– Иногда им нравится вмешиваться в подобные вещи, – сказал он.

– Кому «им»?

– Хен, я лишь пытаюсь сказать, чтобы вы придержали надежды. Не привязывайтесь к нему. Они могут решить, что Ишмаэлю будет лучше не здесь, а где-то еще. В конечном итоге это судье предстоит решать, что случится и что по его мнению лучше всего.

– И почему же ему будет лучше где-то еще?

– Не думаю, что это следует объяснять.

– А я думаю, следует, – с нажимом ответил Сэм. – Ни для кого не секрет, что мы с Хеном трахаемся с десятого класса. Все это знают. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к чему бы там ни было.

– Судья может посчитать по-другому, – выдал Калкинс.

– К вам снова приходила мисс Стелла? – спросил я.

– С чего ты решил, что ко мне ходит только она? – с грустной улыбкой проговорил он.

Глава 60

Тост-солнышко

– Я сделал тост-солнышко, – сказал я. – Будешь?

Ишмаэль не ответил. Он сидел, уставившись в стол, и в нем не было ни жизни, ни энергии, ни самой маленькой искорки. Он казался потерянным, дезориентированным.

– Ну же, ковбоец. – Сэм потрепал его по плечу. – Перед тем, как идти в церковь, нужно поесть.

Он молчал.

– Ради своего дяди Сэма?

Тишина.

Сэм взглянул на меня. Его глаза были полны беспокойства.

Я положил тост на стоящую перед Иши тарелку и придвинул кленовый сироп так, чтобы он мог до него дотянуться.

– Давай, мой хороший. Ты должен поесть. Иначе ты заболеешь.

Он продолжал смотреть в стол.

– Может, сегодня останетесь дома? – предложил Сэм.

– Мы пойдем на мессу.

– Может, у него не то настроение, чтобы…

– Мы пойдем на мессу, – повторил я.

Глава 61

У тебя имеется друг

– Слышал о твоей сестре, Хен, – сказал после мессы Джо Гэллант, пока мы с Ишмаэлем пытались пробраться к выходу. – Вот беда-то, да?

Джо Гэллант был олдерменом четвертого округа и не относился к тем людям, которых я рассматривал, как возможных друзей. Мы посещали одну и ту же церковь, изредка обменивались любезностями и как-то раз сидели рядом на церковном обеде – таков был масштаб нашего взаимодействия. Насколько я знал, мистер Джо – хотя ему было под сорок – ни разу не был женат, хотя часто появлялся на службе с той или иной «подругой» под ручку. Он был немного коротковат, со слегка выпученными глазами и слишком мясистым ртом, но непривлекательным я бы его не назвал. Броские часы на запястье и массивное золотое кольцо на мизинце намекали, что он был при деньгах.