- Здесь нет ничего, что заставляло бы жить. - Варя посмотрела ей в глаза. - Впереди есть годы, проживаемые ради благополучия других и вереницы обязанностей.

- Мы обе теряем свой мир. - Смок потушила очередную сигарету и налила Варе рюмку коньяка. - Раньше, когда я смотрела из окна на ночной город, я видела нечто большее, чем серые дома и улицы. Хрустальный образ, созданный нашими грезами, начинает рассыпаться, исчезать. Другая жизнь, другие миры. Все это теряет смысл. Я понимаю, чего ты боишься! Ты боишься потерять себя, свою душу, а, быть может, вместе с тем выздороветь. Ощущения постепенно становятся более слабыми, тусклыми, а голоса в голове звучат все тише, глаза видят лишь черно-белое небо. Даже осязание. Боль притупляется. Ко мне тень тоже больше не приходит, я начинаю ее звать. Может, это мазохизм. Мне очень дороги твои мечты, наши мечты. Как же я не хочу, чтобы жизнь посмела развеять их, словно прах.

- Ты сказала тень? - Варя удивилась. - Он тоже к тебе приходит?

- Нет-нет, что ты! - Смок улыбнулась. - Это какая-то другая сущность, которая знает о тех, кому суждено умереть, или о тех, кто уже умер. Мне не следует о ней говорить.

- Как скажешь, я не настаиваю. Просто подумалось, что ты тоже Его видела. - Варя опрокинула рюмку. - Этот мир - среда, в которой мы, как бактерии, живем и плодимся. И я не хочу терять то, что наполняет его для меня, пусть это и мой собственный вымысел. Но, кажется, это от меня не зависит. Жизнь ускользает в прошлое, я начинаю ее ловить, сжимая мгновения в ладонях, но смерть тянет у меня из рук настоящее и обращает его в пепел. И ладно, если бы я просто медленно умирала, а я теряю себя. Однажды смерть и тебя заберет у меня.

- И эта боль утихнет.

- Моя боль не утихает, она ранит меня прямо сейчас или же существует где-то рядом со мной. Она становится неотъемлемой частью каждого дня, проживаемого мною в этой примитивной реальности. В скором времени ты перестанешь чувствовать саму себя, станешь единым целым с чем-то, что до этого отторгалось - с внешним миром. Я и сама становлюсь болью и сею ее всюду, где в слепой, безумной ярости творю разруху, пытаясь перенести свое содержимое на окружающий меня мир. Мне иногда кажется, что это может помочь мне отделить мучения души от тела. Самоубийство - это как переезд в другой город, избавление от волочения своего тела и разума, который обречен оставаться безмолвным и одиноким среди множества людей, желающих быть очевидцами моего распада и увядания. Я могу назвать их всем одним словом - Они, ведь в них нет никакой конкретики и отличительных черт. Все ниспадает по ржавой спирали, с каждым витком мой разум сползает все ниже и ниже, а отголоски уже пройденного пути нагоняют меня следом. Я просто заранее все это видела, просто тогда мне не было так страшно, а сейчас я готова оставить любые тщетные попытки выбраться из этого стухшего бульона. Все, что я привыкла называть своими чертами характера, умениями и навыками - никому не пригодилось, как и не пригождается мне самой. Не давай мне ложных надежд на лучшее завтра или хотя бы на безболезненное сегодня.

- Мне даже неоткуда взять такие надежды. - Смок наполнила рюмки. - У меня их нет, но есть новая песня, помнишь, я тебе говорила?

- Я готова ее послушать. - Они выпили. - Твой голос меня успокаивает.

Варя слушала ее песню невнимательно, но музыкальная пауза позволила ей отвлечься от разговора и погрузиться куда-то вглубь себя, да и Смок, исполняя песню, ушла в свой собственный мир, напоминая о себе лишь чарующим голосом. Когда она закончила и положила гитару, Варя уже ни на что не реагировала, лишь смотрела прямо перед собой, и тогда Смок решила не беспокоить ее и уехать. Варя легла в кровать, потрогала кончиками пальцев перья ловца снов, висящего над головой, и задумалась: «Я не ищу смысла в своих словах и поступках, его уже давно там нет. Решения принимаются мною одномоментно, не требуя от меня чрезмерного анализа ситуации и последующего отчета. Они не предполагают получения какого-либо результата, принимаются в порывах тех или иных эмоций и зачастую влекут за собою лишь мои личностные страдания и нравственные укоры со стороны, окружающих. Но с тех пор, как я стала закрывать глаза на то, что находится вне моей воли или желания, я обзавелась образом жестокосердной твари, чьи поступки в глазах окружающих перестали казаться чем-то удивительным, напротив, от меня не ожидают другой реакции и поведения, кроме как суицидального. Я - моральный урод, предавший того, кто был ко мне добр и не осуждал. Но быть таковым очень удобная позиция, под такой маской можно скрыть куда больше, чем под маской соседской девчонки. Но что скрывается во мне, куда чище и лучше, чем я сама хочу об этом думать. Стоит лишь задуматься, насколько мы чисты и искренни были друг перед другом, насколько я была уверена в своих словах и поступках. Все же как глубоко и низко мы прячем свои неподдельные мысли, становится невыносимо больно от того, что все это уже едва различимо для нас самих, и оттого я так ранима. В какой-то момент я смогла внушить себе то, что мне на все это наплевать, что передо мной не ставится задача думать о том, что уже пошло в зачет и было внесено в список моих злодеяний. Я всегда могу нащупать каждую иголку, воткнутую в мою душу, ведь ими так любит играться мое воспаленное сознание, склонное к распаду и саморазрушению.

Я хорошо понимаю, что Ты значишь для меня больше, чем я значу для Тебя. И это сводит меня с ума! Спрашивается, какого черта? Я, глядя в зеркало, выдаю себя за другую личность, за другого человека! К тому же, от чего все становится еще запутанней, эта личность является по своему характеру и природе моим точным отражением, копией. Я поняла это, еще впервые с ней заговорив. Мне важно ощущать Твое присутствие, только так я понимаю, что еще не сошла с ума. Но мы ведь оба слишком гордые, чтобы оказаться там, где нам станет легче.

Нет, все! Довольно! Я не люблю Тебя. Ведь это мне совершенно не нужно и неудобно. Хочется сказать - прочь из моей головы! И сказать это Тебе лично. Но между нами уже образовалась глубокая пропасть, молчание слишком затянулось, и нет смысла его нарушать. Это был интересный опыт, все эти сны, беседы, с зеркалами… Это давало мне чувство свободы даже от самой себя, в те моменты все их санитарные правила и научные догмы не распространялись на меня, так как никто в мире не знает, как правильно общаться с чудовищем, сидящим внутри собственной головы. Никто не может дать мне совет или рассказать, что делать. Тянет вниз усталость. Я все подсознательно знаю, и это тяготит».

Бессонница получила Варю в свое распоряжение, сон никак не наступал, но Варя продолжала лежать в своей кровати с закрытыми глазами.

Сначала Варе привиделось множество мультипликационных персонажей, все они были нарисованными, яркими и шумными, их мир играл всеми цветами радуги. Потом ее мысли окрасились в цвета советских мультиков, обогатились сине-зелеными оттенками. Она была мальчишкой-пионером, который потерял свой самолетик, а рядом с ней был верный друг - плюшевый медведь. Девушка вспомнила название мультфильма - «Стрела улетает в сказку», он был снят в 1954 году, и она смотрела его в детстве. Как только она разгадала тайну привидевшейся ей сцены, та сразу исчезла. Перед Варей появился так называемый «экран», на котором она видела только свои руки, окутанные зеленоватым свечением. Варя попыталась повернуть голову и представить себе свою спальную комнату, но у нее ничего не получалось, она могла лишь наблюдать за происходящим.

Темнота начала рушиться и осыпаться по пикселям, фрагментам. Вокруг воцарилось серость, совсем не страшная, а, напротив, мягкая и уютная, как клубы пара. Вдалеке мелькнул оранжевый огонек, и Варя устремилась к нему. Она сделала всего пару шагов, как ее ноги оторвались от земли, и километры отмотались назад сами собой, как лента беговой дорожки. Девушка не видела, где находится, но от скорости ее движения пары вытянулись в один поток и поплыли назад, как плывут облака по небу. Самое странное для нее было то, что в какой-то момент она стала видеть саму себя от третьего лица, наблюдала за собой вне тела. Источником света оказался кованый фонарь.