- Ты жила среди цыган? Они вырастили тебя, как свою краденную дочь? - Сигма закурил.

- Да, я не находила себе места на земле, и поиски дороги к дому привели меня сюда. - Варя вскочила на ноги.

В несколько рывков она добралась до одного из наемников и впилась своими зубами ему в глотку, соленая кровь наполнила ее рот и окончательно лишила ее рассудка. Дальше Варя видела все, как в тумане, размыто и будто со стороны - ее телом управляла ни с чем не сравнимая сила, которая подпитывалась и волной нарастала с каждым новым убийством. Солдаты стреляли в нее, и сквозь выстрелы она слышала крики Сигмы:

- Не убивать! - Он грозно рычал. - Она нужна мне живой!

Бойцы выполняли его приказ и пытались уложить Варю на землю и обездвижить, но она ловко перемещалась между ними, всаживая им под ребра их собственные ножи и прикрываясь их же телами от выстрелов - они метили в ноги и плечи. В одиночку она убила девять человек, двое не приближались к ней, охраняя Сигму и ящик, в котором, по- видимому, находились похищенные беглецом препараты. Глаза Сигмы святились от ярости, а рот наполнялся кровавой пеной, его тело неестественно изогнулось, а после резко расправилось в нить. Он подлетел к Варе и схватил ее за горло, оторвав ее от земли.

- Кто ты такая? - Его голос был другой, скрипучий. - Что ты за тварь?

Варя не ответила ему, силы покинули ее - они словно вбирались Сигмой через прикосновения рукой к ее телу. Ему виделись сцены насилия и жестокости над ней, опытный боец терял контроль над собой и хотел разорвать ее на куски голыми руками, и тогда казалось, это было ему по силам. Сигма, продолжая сдавливать Вариной горло, прижался к ней, его член упирался ей в бедро и становился все крепче. Он рывком расстегнул ее балахон и приспустил ей майку, обнажая перед собой ее прекрасную грудь с земляничными сосками, Сигма впился в них губами, слегка сдавливая их - Варя застонала, это сильно ее возбуждало. Эту сцену прервали цыгане, которые притащили труп беглеца и пару лопат, чтобы вырыть ему могилу. Земля была изрыта кочками и от влажности чавкала у них под ногами, в ней трудно будет выкопать глубокую яму.

- Земля к лопате липнет! - Заныл самый молодой из них цыган. - Я копать не стану! Не по-божески это как-то, служивому вот так могилу рыть.

- Его потом еще закопать надо! Одно дело яму разрыть, другое зарыть обратно! - поддержал его второй.

- Может, так грязью закидаем? Глядишь, зверь какой кости растащит, так его в век будет не сыскать, - высказал свое недовольство еще кто-то, Варя не видела его за спиной Сигмы.

- Я сейчас ваши кости так растаскаю, что никто на человека и не подумает! Дикий зверь на вас глядеть побоится, не то что ваши останки подъедать! - Сигма ослабил хватку, и Варя встала на ноги.

- На двоих могилу копать? - уточнил юный цыган.

- Пока на двоих, после посмотрим! - рявкнул Сигма.

Варя села под дерево, сползла вниз по стволу и стала ощупывать свою шею - она отекла и болела. Сигма следил за тем, чтобы тела его погибших в схватке с Варей бойцов собрали в одном месте, их похоронят на кладбищах, а сперва медики изучат характер нанесенных им ран. Глава подразделения не ожидал, что Варя способна зубами разорвать форменную куртку, а после переломать солдату позвонки и вырвать из шеи все артерии. Сигма не видел того, чтобы его некогда хорошая приятельница с таким упорством и рвением боролась за свою жизнь, а потому полагал, что она вполне безопасна для него и его людей.

- Детка, посмотри мне в глаза. - Сигма улыбался. - Я бы все равно тебя нашел, ведь я уже и сам крепко влип в эту историю с беготней за тобой. Одно никак не пойму, откуда такой ажиотаж! Может, ты скажешь мне, кто ты?

- Я ничего о себе не знаю и сказать не могу! Ты и сам все прекрасно видел.

- Видел! И увижу больше, как только ты заснешь.

- Что? - успела вскрикнуть Варя, прежде чем он всадил ей в шею шприц, и она отключилась.

Последнее, что она запомнила, это то, как ей в голову стали приходить бредовые мысли: «Все это - игра света и тени, ничто иное. А тьма - это не просто отсутствие света… Тьма - это его вместилище, лоно, готовое его принять в себе».

Варя спала, и ей снился сон, в котором она оказалась на улице заброшенного города, а точнее на его окраине. Девушка понимала, что ей введен препарат «Insomnia», и введен он ей в неподходящее для того время и в неподходящей обстановке - ее охватила тревога. Вокруг нее были здания с торчащими балками и обрушенными фасадами, на ступенях валялись разбитые колоны и статуи древнегреческих богов и героев, некогда поддерживающие арки дверей и крыши домов. Девушка направилась вперед, куда глаза глядят, замечая перед собой окопы и противотанковые ежи, она сворачивала во дворы, боясь оказаться на передовой, по-видимому, гражданской войны. Вдалеке горели огни большого и современного города, но небо над ним было мрачным, затянутым кровавыми и густыми облаками, причудливые формы которых все больше походили на силуэты бесов и их мучеников. По небу развевались языки адского пламени, и оно не становилось спокойным, жуткий ветер вновь и вновь собирал облака, воссоздавая из них сцены мук и пыток, которым подвергаются грешники в аду. Если бы Варя прислушалась, то в порывах ветра она бы услышала отголоски вечного стона и плача, доносящиеся прямо из геенны огненной, но ее мысли были легки, несмотря на ужасы, происходившие вокруг.

В тихих переулках скрывались тени, без дела снующие туда-сюда, перетекающие от предмета к предмету и без конца примеряющие на себя новые силуэты и облики. Они подражали действиям людей, собирались в группки, о чем-то толковали между собой, грелись у костров, тени, стоящие у окон, прятались за шторами, пытаясь подглядеть за незнакомкой, но это были только лишь призраки. Местами уличные фонари продолжали гореть, а из окон шел теплый свет, слышались людские голоса, но Варя никого из живых не видела. Улочки вели ее вниз к набережной, дома стояли все плотнее друг к другу, образовывая закрытые со всех сторон квадратные дворики, в которых стояли лавочки и проржавевшие качели. Варя постояла у реки, закованной в бетонное русло, а после направилась к остановке - табло с расписанием движения трамваев ярко светилось. Она, казалось бы, ради шутки решила остаться и дождаться трамвая, а он и впрямь подъехал к остановке. В окнах у него горел мистический оранжевый свет, и внутри находились люди, Варя подошла к ступеням, и двери перед ней открылись - никто не сходил. Она вошла внутрь и стала рыться в карманах, оказалось, что на ней было серое шерстяное пальто и маленькое черное платье. До этого момента путница не думала о том, что на ней надето и как она выглядит, теперь же она была довольна собой, понимая, что по-прежнему красива. Это взбодрило ее, но мысли о том, что ей нечем платить за проезд, да и еще и злобный взгляд водителя, заставили ее паниковать. В кармане пальто она нашла разве что катышки из ниток и слюду от пачки сигарет.

- Милочка, я заплачу. Ты проходи, проходи, - встрепенулась незнакомая ей старушка. - На, на! Передай это водителю трамвая, пока контролеры не зашли. Хотя откуда им взяться, в такую темень никто на маршрут не выходит.

Варя взяла у нее три монетки и осмотрела их: на одной стороне был изображен католический крест, а с другой стороны женский портрет - должно быть, Нина, подумала Варя. Она передала их водителю и прошла в конец салона, по дороге еще раз поблагодарив милостивую женщину. В трамвае было еще пятеро пассажиров, но все они были заняты своими мыслями и даже не повернули в Варину сторону головы, чтобы на нее посмотреть, помогать ей и отвечать на ее вопросы они точно не собирались. Трамвай ехал вдоль набережной, а после свернул в переулки, и они оказались на бульваре, который был Варе уже знаком, но сходить с трамвая она не спешила. Казалось, что район этот был очень старый и когда-то мог быть центром города, но теперь же центр был там, вдалеке, где сверкают огни небоскребов и витрины магазинов. Варя предпочитала такие улицы любым другим, ведь только на них оживают легенды и слышатся отголоски прошлых лет вместо стеклянного звона бокалов и бьющихся зеркал. Около сквера с лавочками, окутанными туманным светом и зеленеющими деревцами, Варя подошла к выходу и позвонила в колокольчик, висевший у дверей, трамвай остановился, и девушка вышла. Она стояла одна посреди незнакомого ей места, вокруг которого все было в темноте и розовой дымке.