- Она великолепна! У тебя шикарная грудь! - Он сжал ее еще сильнее. - Знаешь, пока я наблюдал за тобой, мне не давал покоя вопрос, чем мы с тобой похожи? Что нас роднит?

Сигма поцеловал ее в губы, и поцелуй был долгий, страстный - Варя ничуть тому не противилась и даже не хотела отпускать его губы. Он немного отстранился и продолжил говорить, лаская руками ее грудь и шею:

- Нас роднит предательство Сатарова. Предав его единожды, мы уже не станем на него оглядываться и считаться с ним. Нам дозволено все то, через что мы не могли переступить, пока были в его окружении - это его доверие к нам. Мне лично без него стало проще, не приходится скрывать свои плохие намерения, если ты понимаешь, к чему я веду.

Сигма стал стягивать с нее брюки и уже залез пальцами к ней в трусики, когда перед ним вновь возник ангелоподобный лик Нины - он видел ее с закрытыми глазами. К Варе он резко охладел, отстранился, решив не портить себе аппетит перед встречей с таинственной госпожой. Он понимал, что находится под действием ее чар, так как раньше ни одна женщина не стоила его внимания, и он не нуждался в них. Варя откинулась на спину и смотрела на голубое небо и белоснежные легкие облака, вспоминала, что совсем недавно небо над ее головой было другим - кровавым и тяжелым. Несмотря на то, что Сигме удалось вновь ее поймать, она уже не противилась этому, а просто пыталась немного перевести дух.

Сигма поднял ее на ноги и, поддерживая ее под локоть, повел к выходу из леса. По дороге он говорил по мобильному телефону с Владиславом, Варя слышала только разрозненные обрывки фраз и могла понять, что Сатаров, судя по тону его голоса, был в ярости.

- Ты будешь хорошей девочкой? - Сигма обратился к Варе. - Тебе некуда бежать, Владислав тоже тебя по всюду станет искать, а увидеться с ним раньше времени ты бы не захотела, если бы слышала, что он сказал. Сатаров любит говорить о тебе как о самой лучшей, как думаешь, заслужила ли ты к себе такое отношение?

- Я буду хорошей девочкой, можешь меня не держать, - вяло ответила Варя. - Нет, хорошего отношения я к себе не заслужила, как и никто из нас.

- Нет-нет, я не стану тут спорить с ним. Вы - сообразительные красавчики, открывшие для себя потаенные знания о человеке и его разуме. Правда, вы разбежались от него, как тараканы с кухни, когда зажегся свет, скрывать свои грязные делишки стало труднее. В твоем случае, полагаю, речь шла о какой-то интрижке на стороне? Можешь не отвечать. Я по его глазам видел, что дело не только в коммерческом интересе подразделения - его к тебе тянет. Другое дело мои бойцы! Им бежать от меня некуда, они не научились сдерживать свою болезнь и так умело ее скрывать, как делаешь это ты. Они - искалеченные души, и человеческое общество их не примет, их место среди себе подобных. Но если бы ты только знала, как они меня все достали! Они же почти не мрут! Хоть снимай с выпуска все препараты и кончай с ними со всем разом.

- Ты поэтому дал мне их растерзать? Они надоели тебе, и все?

- Естественный отбор - выживает сильнейший или умнейший, в их случае последнее почти исключено. Ты будешь спокойно себя вести? Мы едем в штаб, в Москву. Тебя можно сажать на пассажирское сиденье в одну со мной машину?

Варя кивнула головой и притихла. Они подошли к его автомобилю - «Linkoln Navigator», и, пока Сигма убирал препараты в багажник, девушка воспользовалась случаем, чтобы спрятать подальше затерявшиеся у нее в кармане ампулы. Сигма разделся догола и немного проветрился и растряс мышцы, Варя наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Она задумалась, нормально ли ей быть столь озабоченной, ведь она даже перед лицом опасности не перестает жадно смотреть на него, с удовольствием изучать линии его тела. Перед ней стоял воин, в которого стреляли, били ножом и вонзались клыками, но не могли сломить, а лишь оставляли глубокие шрамы на его смуглой коже. Ей хотелось прикоснуться к нему и завершить начатое, но он уже одевался. После он скомандовал двум выживший бойцам, чтобы те собирали оставшиеся вещи и следовали за ним в штаб.

Сигма сел в машину, и Варя невольно сжала бедра, чувствуя, как сильно он ее возбуждает. Он положил руку ей на колено и погладил его:

- Ты такая киса… - Сигма широко и искренне улыбнулся.

Всю дорогу они ехали молча, только изредка поглядывали друг на друга. У Вари появилась отличная возможность задуматься о своей жизни, она любила кататься в машине особенно на месте штурмана - не нужно следить за дорогой.

Сигма остановил автомобиль около ворот контрольно-пропускного пункта своего полигона. Впереди виднелось несколько корпусов казарменного типа и ангары. Территория базы была довольно большой, но Варе было хорошо известно, что, кроме солдат, на ней никого нет, то есть нет врача, канцлеров, телефонистов. Сигма брал на себя всю воспитательную и административную часть работы, потому что не желал, чтобы посторонние люди видели, кем он и его бойцы стали, а еще меньше он желал того, чтобы численность его войск пополнялась за счет неокрепших умов, тянущихся к Владиславу за ответами на вопросы о вечной жизни и человеческой душе. Незадолго до прибытия Варя уснула, и Сигма не стал ее будить до подъезда к воротам его главного штаба. Открыв глаза, пленница покрутила головой и спросила его:

- Где мы? Это все принадлежит тебе? - Она вышла из автомобиля.

- Некогда это все принадлежало Сатарову, он не меньше меня желал отделаться от всех этих последышей, как я обще называю всех этих жертв мутации, и сослал нас всех сюда. Здесь мы неплохо развернулись, даже попытались начать жить обособленно от него. Я даже дружеские отношения собирался с ним вот-вот разорвать, оставить единственную нам обоим понятную форму общения - денежно-валютную, но тут вновь из ниоткуда появилась ты.

- Извини, я не хотела вам ничего портить. Ты сам меня сюда приволок, если ты не забыл.

- Твое появление все еще может сыграть мне на руку. Ты, наверное, еще помнишь меня патриотом, мечтателем, служащим на благо Родине и прогрессу? Но тогда я еще не знал, что мои воспитанники безнадежны, поняв это, я сделался безнадежным циником и самодуром.

Он проводил ее в свой кабинет и ненадолго оставил одну. Варя не нашла, чем занять себя в его отсутствие, и принялась рассматривать его награды и медали, выставленные на обозрение за стеклом. Ей хотелось навсегда отказаться от своей привычки совершать необдуманные поступки, за которыми всегда следовали пагубные последствия, нужно было как-то устаканить свою жизнь. Но внутри все противилось даже этой мысли, потому что спокойная жизнь бы означала наличие семьи и постоянной работы, о чем Варя даже слышать не желала. У нее в голове слышались отголоски адских воплей, все мысли были смазаны и строились нелогично, неупорядоченно - она не могла найти более веских поводов для того, чтобы жить безумной жизнью, а не любой другой.

- Вторничный блюз? - прервал ее размышления Сигма. - Так говорят о состоянии, в котором прибывает человек во вторник, если в ночь с субботы на воскресенье принимал наркотик. Весь пик депрессии приходится именно на третий день, у тебя он мог наступить раньше - недюжинную дозу наркоты я все-таки тебе всадил.

Он налил две рюмки коньяка и аккуратно нарезал дольками лимон, выложив его на белоснежном блюдце.

- В голове полно мусора. - Варя вспомнила слова Спартанского. - Но покопавшись в нем можно найти что-то дельное.

- Для этого мы сегодня здесь с тобою и собрались - найти ответы, может быть, выход. Я еще не определился.

Они опрокинули по рюмке, и Сигма вновь их наполнил. Варя сидела на краю стола, наемник подошел к ней вплотную и раздвинул ей ноги так, что она с легкостью могла ими его обхватить. Он снова поцеловал ее, глубоко и мягко.

- Я знаю, о чем ты думаешь. - Он улыбнулся. - Я и сам едва сдерживаю себя.

- Я не выдам ему наш с тобой секрет. - Варя поцеловала его в шею. - Я вообще никому ничего не скажу, меня здесь не было!