Но почему каждый раз я оборачиваюсь, когда ее взгляд упирается в мою спину?

А, может быть, это не она, а подобная ей, которых десятки пугливо разбегаются от меня по высокой траве, волнами удаляясь к горизонту? Острая кромка травы касается их замшевых ног, шелест стелется уныло по степи, и вскоре всё затихает вновь…

Удаленный кордон УК376 на планете Синий Карлик, на границе с небезопасным девятым сектором Объединенной Галактики, располагался на вершине небольшой сопки. Места здесь жаркие, иссушенные двумя солнцами, которые гуляют по небосводу по очереди, не давая земле остыть – ночи здесь не было совсем. Лишь короткий промежуток, называемый нами вечер, наступал в момент, когда одно солнце укатывалось за горизонт, а второе – только поднималось на противоположном крае неба. Молочные сумерки тогда давали глазам отдых от слепящего светила, а горячий ветер, казалось, становился на йоту прохладнее. Только в это время можно было ненадолго выйти из здания станции без надоедливого защитного балахона.

Девятый сектор, пограничный с агрессивными истурийцами, всегда считался горячей точкой. И поэтому Синий Карлик оставался незаселенным. Все попытки обжить его, заканчивались неизменно подчёркнуто жёстким кровопролитием со стороны властного соседа. И вновь всё стихало. Два пограничных кордона на Синем Карлике - от Истурии и Объединенной Галактики – вновь вели мирное на вид сосуществование.

Но только на вид. Обе стороны знали, что те, кто стоят за их спинами, не прочь продвинуть свои границы за такой невинный на первый взгляд Синий Карлик. В единоличном владении девятым сектором, который еще называли трамплином к далеким Окраинным Галактикам, были заинтересованы обе стороны. Здесь находилась одна из немногих пространственных дыр, через которую путь к Окраине был короче в сотни раз.

Поэтому обе влиятельные космические державы сохраняли свое пока скромное, наблюдательное присутствие здесь, заставляли вахты обоих кордонов поддерживать натянутые отношения друг с другом или хотя бы игнорировать присутствие противника, словно его здесь, на Синем Карлике, нет.

Станция Объединенной Галактики была поставлена совсем недавно. Полгода земных назад. В три часа был развернут стандартный пограничный кордон – станция наблюдения, жилой блок, космопорт, ангар для наземной эскадрильи и внушительный частокол-ограждение, врывающийся в землю титановыми бурами на три метра в считанные минуты.

И в тот же день не подававший признаков присутствия кордон истурийцев ожил. Мрачные, каменные стены форта Истурии, находившиеся в противоположном северном полушарии планеты, осветились огнями, и уже через шесть часов нашего пребывания на Синем Карлике тяжелый эсминец истурийцев завис над новорожденным УК376.

Наш линкор, первые полгода неотлучно висевший на орбите, появился тогда над противником в считанные минуты. И молчаливое противостояние двух гигантов заставило оба кордона ждать. Ждать, когда этот ни в чём не повинный маленький мир содрогнется от страшного залпа, расколовшего его жизнь на две скорлупки-половинки, на жизнь до и после, или стороны, захлебывающиеся сейчас в переговорах в эфире, придут к согласию.

Наконец, борт истурийца дрогнул и медленно пополз в сторону своего кордона. Акт устрашения и демонстрации силы был окончен. Два цепных пса, спущенных хозяевами, отгавкались и замерли в своих будках.

Жизнь на станции, монотонная, сводившаяся к слежению за территорией вокруг кордона и за видеомаячками, разбросанными по округе, заставляла скучать. Смена из двух десятков разношёрстных представителей Объединенной Галактики, хорошо сработавшаяся не в одной вахте на удалённых кордонах, расползалась по станции и жилому блоку, занимаясь, кто чем.

Сегодня заступил на вахту весельчак Корицкий, в помощниках у него краснолицый альдебаранец Куц. Биолог, нигилист и язва, Лёвочка Скат, потому что Скаутов, болтался тут же, в командирской рубке. Так мы все называли отсек наблюдения. Здесь приходилось находиться всю смену – двенадцать часов.

У меня сегодня выходной. Провалявшись в постели до десяти утра по земному времени, я сходил в бассейн, позавтракал или точнее уже пообедал сочными фрикадельками не знаю из чего. Они особенно хороши у нашего повара, марсианина Пепе.

Лишь однажды я попытался узнать, из чего были сделаны те чудные рулеты, что я воодушевленно поедал несколько смен подряд в неограниченном количестве. Ответ заставил меня содрогнуться и отказаться от этого блюда. Скажу лишь, что в состав входил марсианский ленточный червь, которого они добывают во множестве из пластов ископаемого льда. Эти черви живучи, как и все паразиты, но марсиане твёрдо верят, что термическая обработка в сто двадцать градусов ему страшнее, чем минус стодвадцатиградусный мороз их зимы.

Больше составом блюд, изобретаемых Пепе, я не интересовался. Меньше знаешь, крепче спишь. Вообще, я старался по возможности следовать этому правилу. Корицкий смеётся всегда по этому поводу, удивляясь, как при моей профессии – специалист по околоразумным и разумным расам – можно быть таким нелюбопытным. А Лёвочка-язва всегда ухмыляется и говорит:

-Околоразумные расы они ведь что такое? Это расы, додумавшиеся устроить кладбище возле своего стойбища. Всего лишь…

-Тогда что такое разумная раса? – смеюсь я.

-Те, кто их изучает, - лаконично отвечает он…

На самом деле, статус условно разумных с племени укк сняли почти сразу. Поскольку у них были и самодельные ножи из костей животных и острых, похожих на обсидиан камней, и оружие, похожее на наш лук. Собственно, это и был лук высотой в рост воина-укки. Изогнутый в виде омеги, он изготовлялся их сросшихся на лбу рогов местных солотов. Огромные эти местные парнокопытные паслись во множестве в высокой колючей траве степей. Витые чёрные рога украшали лоб самцов, и раз в пять-шесть лет отваливались. Вся обработка сводилась к вымачиванию рогов в травяных настоях, отчего те становились гибкими и гладкими.

По тем малым сведениями, что имелись у нас об этом племени, было известно, что в племени царит жёсткий патриархат. Живут они в норах, образующих целые катакомбы под землёй. Судя по снимкам с орбиты, переходы их тянутся на многие километры в округе.

Ставя кордон, мы, конечно, старались учесть ареал обитания племени. Кордон УК 376 расположен был на значительном удалении от поселений укк. Но уже спустя самое короткое время, что-то около земного месяца, эти лабиринты протянулись до станции…

Поэтому говорить о неразумности укк было бы очень опрометчиво. Но и как коренное население планеты Синий Карлик они себя ещё не осознали.

По крайней мере, такие выводы сделала в своих отчетах Лейс Барро, биолог группы исследователей, работавших здесь до появления станции.

Однако, разумность укк на настоящий момент этим и ограничивалась. Интерес к нам, инопланетянам, у них, казалось, был чисто созерцательный. Их жизнь шла своим чередом, наша – своим. Поэтому-то это “великое стояние” укки на камне и вызывало моё удивление.

Поэтому, лишь вечерние сумерки ложились на унылые окрестности, и температура за бортом станции падала ниже пятидесяти, как я, доложив дежурному, выходил за ворота.

Дорог здесь не было совсем, лишь звериные тропы да степь вокруг. Корабли приземлялись в посадочной зоне станции и улетали оттуда же. Из наземного транспорта у персонала было пять военных беспилотников на случай открытой агрессии противника и десять легких двухместных, работающих на солнечных батареях клобов, которые носились над поверхностью с тихим стрекотом небольших винтов.

Но брать клоб мне сегодня не хотелось. Укки боялись их как огня и разбегались по степи в разные стороны. Легкие, тонконогие, сумчатые. У некоторых из сумок, терпеливо болтаясь, выглядывали дети.

Вот только укку-самца я никогда не видел. Хоть бы один мужик, что ж за народ такой…

А укка, как всегда в это время, стояла на камне. Сложив руки на груди, вытянувшись в струну. Бархат кожи-замши нежно золотился в лучах заходящего и всходившего солнц.