Да пребудет все в Равновесии.

Окара проснулась, как только первые лучи Малого светила начали пробиваться сквозь плетеную крышу. Она выпорхнула наружу, чтобы осмотреться - вчера в лунном свете мало что было видно. Поселение оказалось небольшим, но основательным. Несколько десятков деревьев, между которыми сплели крышу, подбив снизу плотной тканью. По бокам - плетеные стены-щиты, их ставили на ночь для защиты от хищников-прыгунов. Стволы деревьев снизу обмазали глиной и утыкали острыми осколками, так что ползуны тоже не могли добраться до яиц. А под родовыми гнездами натянули сетку, чтобы ловить несмышленых птенцов, выпавших из гнезда. Почему поселенцы передали просьбу о вмешательстве? Неужели им так сложно прокормить несколько лишних ртов? Судя по всему, дела у них идут не так уж и плохо.

Когда Окара вернулась под крышу поселения, выяснилось, что профессор Крык уже развернул бурную деятельность. Он как раз разговаривал с одной из наседок, высиживавшей своих первенцев.

- Да вот, вчера только подкинули, - степенно, растягивая низкие ноты, ворковала она. – У нас ведь каждый на счету, нельзя весь день у гнезда. Летала мужу помогать на посевах, тут недалеко, у реки. Вернулась – а у меня уже на одно яйцо больше. Хорошо хоть не на два, как у соседей.

Два Младших в одном гнезде! Такого в центре никогда не случалось. Но Младшие потихоньку улетали все дальше от столицы и шумных больших поселений. Они любили леса и свободу, а когда вокруг сплошь пастбища да посевы, им негде было развернуться. В города, с их пещерами, выдолбленными в мягком речном камне, Младшие вообще не залетали. Вот и отдувались дальние поселения и за себя, и за центр.

- А нельзя было яйца положить так, чтоб еще одно не влезло в гнездо? Или пометить свои каким-то знаком? – спросил один из помощников профессора. Крык и Окара, не сговариваясь, презрительно щелкнули клювами - вопрос был исключительно глупым. Наблюдательница отметила про себя, что в центре все меньше семей сталкивались с Младшими, и молодежь не знала очевидных вещей.

- Так если места в гнезде нет, дикие одно из твоих яиц выкинут, а ты и знать не будешь. Метить тоже не помогает, они дикие, но не глупые, им мой знак повторить не сложно, - наседка обняла гнездо крыльями и легла мягкой грудью на яйца. – Выращу всех, не пропадем.

Молодой отец, крутившийся неподалеку, слушал разговор внимательно, и настроен оказался куда решительней:

- Нет, с этим пора что-то делать! Здесь диких больше, чем нас. У них стойбище около реки, надо с мужиками собраться да разогнать их.

- Во имя Равновесия, я запрещаю трогать Младших около поселения! – выкрикнула Окара. Авиан угрожающе расправил крылья и собрался выдать резкий ответ, но заметил тяжелое храмовое кольцо наблюдательницы и сразу сник. Нарушишь Равновесие – рискуешь все поселение оставить без караванов из столицы, лучше уж подождать пока гости вернутся к себе домой и делать свои дела без них.

- Да-да, не стоит их пока прогонять. Мне удобно, что стойбище рядом, проще проводить исследования, - неожиданно поддержал ее профессор. Хотя Окара уже жалела о собственной резкости – не стоило портить отношения с местными, да еще так быстро.

Помощники Крыка притащили инструменты и блокноты и начали измерять яйца. Взвешивали их, аккуратно стучали по скорлупе, под настороженные взгляды наседки, даже количество крапинок на каждом пересчитали.

- Статистика! – важно повторял профессор. – Никто не может ее обмануть! В чем-то их яйца и птенцы должны отличаться от наших, надо только собрать достаточно данных.

* * *

Нельзя погасить светило,

нельзя долететь до луны,

нельзя ослушаться правителя,

нельзя в гнезде отличить Старшего от Младшего.

- Мне нужен эталон! Образец! – профессор Крык злился и хлопал крыльями. – Мне не с чем сравнивать, если я никогда не знаю, кто настоящий, а кто подкидыш.

Статистика подвела ученого, что Окару не удивило. Много поколений Старшие пытались отличить Младших птенцов от своих, но не могли. Окара выросла в поселении, не дальнем, но и не слишком близком к центру, и знала о Младших не по наслышке. Ее престарелые родители смогли отложить всего одно яйцо, и даже обрадовались, когда однажды обнаружили второе. Они всегда знали, что один из детей покинет их, но не пытались выяснить, кто именно. Корак, ее единственный брат, верный друг, сколько счастливых дней они провели вместе в гнезде... Окара так ждала дня, когда мать начнет учить их летать, мечтала, как они станут носиться друг за другом по небу. Но самый счастливый день обернулся самым грустным в ее жизни. Когда мать подтолкнула их к краю к гнезда, чтобы они опробовали свои крылья в первый раз, Корак выпорхнул, словно только того и ждал. Его не надо было учить, он все умел сам. «Подкидыш...» - вслед ему грустно проговорила мать. Корак никогда не вернулся обратно - как и все Младшие, он улетел на поиски своих из родового гнезда, раз и навсегда.

- Решено, сегодня идем исследовать дикое стойбище, - объявил наконец профессор. – Может быть, данные о выросших подкидышах помогут.

Стойбище действительно оказалось совсем близко от поселения, но все, что исследователи смогли увидеть – это несколько кострищ. Младшие заранее попрятались, видимо, местные их уже не раз гоняли. Единственной добычей профессора оказались несколько пустых гнезд.

- Зачем они вьют гнезда? – вслух размышлял профессор на обратном пути. – Они же никогда не откладывают в них яйца... Это наверняка атавизм, из древних времен, до того, как они начали подкладывать яйца к нам. Но почему он до сих пор не исчез?

Гнезда Младших сильно отличались: они не использовали глину, только ветки, не украшали внешние стены узорами. Окара осмотрела одно из них и полушутя сказала:

- Я бы тоже не стала откладывать яйца в такое гнездо. Любое, сделанное в поселении, куда надежней выглядит, да и красивее.

- Кркхм... А это идея, - вдруг ответил Крык. – Очень даже интересная идея...

Окара напряглась, пытаясь понять, какую же идею она подала профессору. Ее вполне устраивала сложившаяся ситуация: проще всего будет если профессор просто не добьется успеха. Не хватало еще самой помогать нарушать Равновесие. Ответа не пришлось долго ждать: как только они вернулись в поселение, Крык попросил женщин построить для него родовое гнездо.

- Украшайте, утепляйте, как для себя. Даже лучше, - командовал он. Женщины переглядывались, но не спорили. Через несколько дней образцовое гнездо было готово, и помощники профессора оттащили его к стойбищу Младших.

Результат превзошел все ожидания – на следующий же день в гнезде оказалось целых шесть яиц. Окара растерянно смотрела на них и не знала, что делать. Когда-то давно она читала в священных текстах, что нельзя бросать родовые гнезда и перед уходом из поселения их обязательно надо разрушить. Она не придала большого значения этим словам, думала, просто одно из религиозных предписаний, вроде обязательной молитвы в Безлуние.

- Замеряйте все! Тут одни подкидыши, ошибок быть не может. Наконец-то у меня будут нужные данные. Хотя... Просто забирайте яйца, замерим в поселении, - профессор разве что не чирикал от счастья.

- Нет!!! – Окара, подлетела к гнезду и закрыла яйца грудью, словно наседка. – Не смейте их трогать! Именем Равновесия!

- Окара, они же все равно ночью замерзнут. Кто будет высиживать целое гнездо подкидышей?

- Я! – услышала она свой собственный голос. – Я буду...

- Вы сумасшедшая. Это не Равновесие, это... я даже не знаю . Воля ваша, дайте только снять измерения.

Яйца были еще теплые, их отложили совсем недавно, так что сидеть на них прямо сейчас было не обязательно. Окара нехотя поднялась и дала помощникам профессора осмотреть и описать каждое яйцо. Профессор несколько раз пытался ее вразумить, но в конце концов сдался, и она осталась одна. Что теперь делать? Ее роль – быть наблюдательницей, а не наседкой. Но она не могла, никак не могла бросить беззащитное гнездо. Ради Корака... Она до сих пор по нему скучала. Ради Равновесия... которое никак не могло быть достигнуто ценой шести новых жизней.