Наевшись до отвала, мы с Пахомом вывалились из дома. Вадим так и не рискнул разделить стол с нашим брутальным троллем. Пробурчав что-то не слишком правдоподобное, он умчался к себе так, что только пятки засверкали. Даже забыл свой меч, который оставил у Ларисы, когда пошел высвобождать меня из игнатова плена. Несмотря на протесты, я взвалила на Пахома грозное оружие Хранителя и потащила тролля к дому Вадима.
Жил Вадим на самой окраине общины в неприметном одноэтажном доме. Раньше его занимала бабка-ведунья, но в связи с ее кончиной в почетном сто пятидесятилетнем возрасте, дом перешел к молодому Хранителю. Предки его родителей в прошлом тоже были магами, но было это давно. Потенциал обошел стороной родителей Вадима, которые, не желая гнить в лесу, выбрались в город, но связи с общиной все же не потеряли. Когда у их младшего прорезался какой-никакой а Дар, трехлетнего мальчишку без особых зазрений совести сдали Игнату.
В воздухе парило, предвещая дождь. Я время от времени подымала глаза к небу, ожидая увидеть там хоть малюсенькую тучку, но небо все оставалось ясным.
— Хоть бы до дождя успели. — грустно вздохнул Пахом.
Я вторила ему согласным кивком.
Большую часть пути мы шла молча. После сытного обеда глаза слипались, а тело умоляло бросить его на постель для пары часов сна. Мы неторопливо брели по дороге, которая с каждым метром становилась все более разбитой. Я с грустью думала, что если дождь все-таки начнется, то возвращаться придется по противной мешанине грязи.
До дома Вадима оставался только один поворот. Неожиданно из-за угла прямо на нас вышел Игнат. Он опирался одной рукой на подобранную где-то палку, как на трость, согнувшись в три погибели и хромая. Второй рукой Игнат держался за живот. Длинные седые волосы, местами опаленные, слепленные кровью вперемешку с пылью и непонятной синей жижей, сосульками свисали вниз. Лицо старика было обезображено гримасой боли и вымазано кровью, сочившейся из порванной старческой кожи. Его неизменная белая мантия была изодрана, а в области живота краснело разрастающееся пятно.
Пахом легко подхватил старика, и тот повис у него на руках.
— Что случилось? Игнат?! Вы слышите меня?!
Я изо всех сил пыталась растрясти старикана, чтобы хоть немного понять, кто его так уделал. Почему-то никаких идей о том, кто мог напасть на старца, в голову не шло, только кровь пульсировала в ушах, что, казалось, на расстоянии был слышан стук моего сердца.
Старикан из последних сил схватил меня за локоть, сжав его так, будто это была последняя соломинка, за которую он мог ухватиться в этой жизни. Выпучив раскрасневшиеся от напряжения глаза, он что-то невнятно пролепетал, и обвис на руках тролля.
Взвизгнув от осознания того, что произошло, я отскочила на пару метров от тела старца. Раньше я и не думала, что боюсь мертвецов. Побороть истерику помог Пахом. Тролль оставил покойника, согласно человеческим традициям закрыв ему глаза, подскочил ко мне, и крепко схватив за плечи так, что от боли я понемногу стала приходить в себя, заговорил:
— Алька, соберись! Там что-то неладно! Мы должны разобраться. Ты еще хоть что-нибудь можешь наколдовать?
Я согласно кивнула, хотя это получилось скорее инстинктивно. Перед глазами застыло мертвое изуродованное тело Игната, и душа готова была выпрыгнуть вон и убежать подальше от всего этого хаоса.
Без лишних слов, Пахом потащил меня в сторону кладбища, откуда пришел Игнат. Людей и малых в Лесной хоронили в одном месте, примерно в километре от самой общины, на разросшемся за годы существования общины кладбище. Но мы с Пахомом передумали туда идти уже не половине пути. Навстречу нам, тяжело переставляя массивные лапы, двигался десяток внебрачных детей лягушки и медведя, одинаково похожих и на маму, и папу. Ростом эти детишки были на две головы выше Пахома и уж куда больше тролля в ширину.
Я ударила мутантов «Красным молотом», но для них это было не больнее, чем если бы я запустила в них дротиком. Зверины недовольно рявкнули в ответ. От их не самого свежего дыхания стало тошно. Да и вряд ли кому-то понравится запах разлагающейся плоти.
Не приняв их недовольство к сведению, я зарядила по самому злостному их них следующим подарком, сконцентрировав в заклинании как можно больше энергии. Зверина завопила не своим голосом, но не сдалась. Пахом не мешкая подскочил к ней вплотную и рубанул по ногам мечом Вадима.
Нежить оступилась и чуть было не упала. Меньше чем через долю секунды, избежавший участи превратиться в лужицу под массивным телом этого монстра, Пахом снова стоял около меня. Меч был испачкан темно-синей жижей, пахнувшей всеми ароматами помойки.
Сообразив, что это было, нежить затопталась на месте, словно бык, чеша копыта о землю. Я приготовила следующую порцию угощения, замечая краем глаза, что сородичи лишь пассивно наблюдают за действом, не спеша братишке на помощь. Да я на них и не жаловалась.
В одно мгновение собравшись с духом, нежить набросилась на нас. Я инстинктивно зажмурилась, на авось отпуская заклинание ей в лягушачью пасть. В следующий миг послышался удар чего-то тяжелого о землю. Я распахнул глаза, и меня все с ног до головы обрызгало этой синей гадостью.
Следующий переросток начал медлительно к нам приближаться. Я приготовила подобное заклинание, еще больше его усилив, и прикидывала в уме, как уложить этих красавчиков разом, пока они не одумались и не стали нападать всем скопом, но Пахом прервал мои магические изыскания, нахально перебросив меня через плечо и потащив обратно в сторону общины. Нежить устремилась за нами, грозно рыча. Не желая дальше общаться с этими милашками, я кинула им на прощание «Паутину». Как я и подразумевала, этим зверюгам не хватило ума обойти небольшое заклинание и они один за другим повалилась на землю, барахтаясь в невидимом вязком болоте.
Со скоростью света Пахом дотащил меня до общины. Без лишних разглагольствований тролль поспешил поднять Хранителей, а я собралась первым делом бежать к Ларисе и все ей рассказывать. Но до ее дома еще надо было добраться.
Уверенно шагая к нужному дому, я свернула в один из дворов, срезая путь, и тут же поспешила воздать хвалу небесам за то, что они отвели меня от прогулок по протоптанным путям. По той дороге, где еще пару минут назад бежала я, теперь неспешно прогуливался юлриш.
Эта тварь была еще более гадской, чем на картинках, которыми меня пытался пугать Лазарь. По крайней мере, рисованные они не пахли гигантской помойкой, которую трое суток смолили на солнцепеке и не давали проветриваться.
Я никогда не была белоручкой, не шарахалась от крыс и тараканов, не падала в обморок при виде гноящихся ран и с пяти лет таскала домой дворовых собак, разодравших себе в драке шкуру, но сейчас сердце похолодело где-то в области пяток, а Ларисины пельмени попросились погулять. Из широкой пасти этой мерзкой твари гирляндами свисали окровавленные кишки. Зверушка явно не придерживалась вегетарианской диеты.
Стараясь не попасться на глаза нежити, я затаила дыхание. Юлриш лениво ступал перепончатыми лапами, крутя широченной львиной шеей. Он явно уже плотно отобедал, но проверять его степень сытости экспериментальным путем я не стала, спрятавшись за покосившимся сарайчиком, где хранились дрова. Это был двор довольно милой четы карликов, всегда приветливых и готовых услужить. У них было уже пятеро детей, и они собирались не ограничиваться столь скромным по меркам их народа количеством потомков. Но теперь дверь в их уютном доме была распахнута настежь. Что стало с самими хозяевами, мне было страшно даже представить.
В который раз за последние несколько часов фортуна повернулась ко мне лицом, а не более привычной частью тела, и не самое героическое, но вполне надежное прикрытие в виде сарая сохранило мне голову на плечах. Не проронив ни единого слова, из дома карликов вышли двое Свободных. Маги пятого и второго уровней. Нашивку более опытного я разглядела сразу — златановское солнце я бы ни чем не спутала, но вот такие знаки отличия, как у второго, я видела впервые.
