— У Вас здесь, наверное, полно дел и без меня.

— О, Вы правы! Здесь весь дом только на моих костях и держится!

Деян только сейчас понял, что дворецкий за такое продолжительное время ни разу не вздохнул. Его грудь оставалась неподвижной даже когда он разговаривал.

Хранитель поспешил отстраниться, но в тот же миг Николай исчез так же внезапно, как и появился. Парень несколько минут простоял на пороге, вслушиваясь в тишину двора. Но Дворецкого и след простыл. На приведение Николай совсем не был похож, как и на нежить. Чтобы понять, что дело не чисто, даже у подозрительного Деяна ушло море времени. Погасив мигом подготовленное заклинание, Деян выдохнул. Опасности нет.

На улице было тихо и тепло. Уличные фонари исправно боролись с темнотой, освещая основные дорожки большого замкового сада. Сюда бы еще эльфийские «фонарики», и Скалистый легко бы переплюнул дворец Верховного Эльфа.

Деян неспешно прогуливался по освещенным дорожкам. Здесь, в ночной солоноватой прохладе, не хотелось думать о дурном. Да и думами своими парень вряд ли как-то мог повлиять на действительность.

В темноте послышались голоса, и меньше чем через минуту парень встретился в парой прогуливавшихся по саду Свободных. В темноте сложно было отличить синюю форму от черной, поэтому Деяну было трудно понять маги это или простая охрана. Парни оборвали разговор на полуслове и остановились, пропуская парня вперед на узкой для троих дорожке и, подождав пока Хранитель пройдет, продолжили свой путь и оживленную беседу. Внимания на ошивающегося по саду ночью Хранителя они не обратили. Все объяснимо, приказ Ратмира. Вот только зачем они самому Великому Старцу?

Несмотря на все потуги казаться добрым и пушистым Ратмир четко видел цели и знал, как их достичь. И не важно, через что придётся переступить на этом пути.

Впервые в жизни Деян сомневался. Эта неопределённость давало его и, словно ежесекундно разрастающаяся черная дыра, поглощала изнутри. Может быть, он всю жизнь ошибался? Может зря он упрекал брата в неверности общине? Может и не стоил Феофан такой собачьей преданности? Деян знал, что значит убить брата. Только он этого не сделал. А Феофан смог.

Не спалось в ту ночь не только Деяну. Ратмир стоял у зеркала в полный рост и медленно, сантиметр за сантиметром осматривал свое новое тело. Изучал. Приноровлялся. Каких усилий ему стоило хорохориться перед братом, широко жестикулировать непослушными руками! Но об этом будет знать только он сам.

Как только вышел последний Хранитель, Великий Старец упал, не в силах больше контролировать тело Хранительницы. Еще и этот некромант хорош, как почву из-под ног выбил. Ратмиру даже показалось, что на несколько секунд он потерял контроль над Зеркалом, но обошлось.

Феофан всегда умел испортить его гениальные планы. Вот и сейчас. Удержи он своих щенков от колдовства около клинка, все шло бы по плану. А теперь ему приходится делить тело с этой упертой недоучкой. Не то, чтобы она могла представлять реальную угрозу для Ратмира. Просто Великий Старец не любил, когда в его идеальные планы проскальзывало хоть какое-то несовершенство. Но он найдет способ, как избавиться от Хранительницы. Ни будь он лучшим из магов. Самой магией.

Но с другой стороны, ему даже понравилось делить тело с девчонкой. Вместе с ее душой он получил все воспоминания о времени, которое проспал. По крайней мере, о малой его части, но живые человеческие воспоминания нельзя даже близко сравнивать с выкаченной из голов учеников информацией. Информация была бесцветной. А воспоминая даже запах имели. Почему-то у нее они пахли вишневым вареньем.

Теперь Ратмир стал немножко другим. Он неожиданно осознал, что любит зеленый цвет и ему жутко захотелось черешни. Последнюю ему, конечно, доставили, а Ратмир даже не удосужился узнать, где слуги достали ее посреди ночи в начале июня. Не барские это проблемы, в конце концов.

В дверь постучали. Ратмир накинул халат и позволил слугам войти. Не до конца уяснивший, что от него хотят, парикмахер принялся за работу. Ратмир блаженствовал, пока над ним хлопотала целая армия мастеров всех мастей. Они поминутно зевали, разбуженные посреди ночи прихотью какой-то ненормальной богачки, но работу свою выполняли справно. Велики Маги умели объяснить, что с этой «дамочкой» обращаться надо предельно нежно и учтиво.

Самому Ратмиру было глубоко все равно, что все эти живодеры собираются делать с его новообретенным телом. Лишь бы не слишком больно. В женщинах Ратмир ценил крепкие ноги и умение молчать. Остальное его не интересовало. Влюблялся он за свою долгую и бурную жизнь лишь однажды, но так сильно обжегся, что навсегда понял: женщины всего лишь приятная безделушка, к которой сначала тянет, а потом и выкинуть жалко, и оставлять смысла не имеет. И относился он к слабому полу соответствующе.

Теперь же, оказавшись в женском теле, Ратмир был угнетен. Все его нутро отказывалось верить в этот абсурд. Ратмир — баба. Раньше бы Великий старец поджарил бы любого, кто посмел хоть подумать об этом. А тут еще и ненавистный братец не устает напоминать об этой досаде. Но ничего, Феофану хуже.

— Знаешь, а ведь мне и возразить нечего.

Знакомый с детства голос вывел Деяна из глубоких раздумий. Он вздрогнул всем телом, как мальчишка, которого застукали за сладострастным разглядыванием картинок с полуобнаженными красавицами. Феофан сидел в тени, куда не попадал свет ни луны, ни фонарей. Практически рояль в кустах. И Деян не сомневался, что Старец слышал его позорные предательские мысли, все, до одной. Ведь наивный излишне расслабившийся Хранитель даже и не подумал их заблокировать.

Деян пытался сказать хоть что-то в свое оправдание, но слова не связывались.

— Не надо мне ничего объяснять. — поспешил успокоить его Феофан. — Это нормально, что ты засомневался. Я сам виноват, что не говорил правды. Мне казалось, что так будет проще нам всем.

Деян еще пару минут простоял молча, а потом решился и сел рядом с Феофаном. Старик не отводил взгляда от темноты под ногами, оперившись ладонями о край скамейки и сгорбив спину.

— Что мы тут делаем? — первым нарушил молчание Деян.

— Нас пригласили на праздник. Нехорошо отказываться.

— Будем праздновать Алину смерть? — Деян зло стиснул зубы.

— Ратмир хочет праздновать свое второе рождение. А нас попросил остаться, чтобы лишний раз окунуть меня в грязь и показать, какой он белый и пушистый. Наверняка начнет склонять на свою сторону. Он слишком уж щедро поделился Потенциалом, чтобы отдать его Хранителям. А Алины похороны еще рано устраивать. Она жива. Я забыл вас предупредить: колдовать около такого колоссального объема сконцентрированной энергии, которым был клинок, нельзя. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. На этот раз обошлось. От твоего заклинания пострадал только Златан. Что-то нарушилось в схеме заклинания, и Алина душа осталась в теле. Это я точно видел.

— Значит есть шанс…

— Нет шанса. Ратмир действительно силен. Он уникальный маг.

— Сильнее Вас?

— Сильнее. — не стал скрывать Феофан.

— И что теперь делать?

— Что подскажет твое сердце.

Деян вопросительно приподнял бровь.

— Если Ратмир предложит тебе оставаться — а он предложит, — оставайся. Так будет лучше. Я действительно не давал вам развиваться. — Феофан потер виски и встал со скамейки. — И спасибо. Всем вам спасибо. Мне повезло — вы на редкость талантливые ребята. У всех разный Потенциал, но это мелочи жизни. Вы столько меня терпели, были так преданы. А я не видел этого. Не хотел видеть. Ратмир сможет вам дать больше. Я даже Алевтину защитить не смог. Какой из меня наставник.

Феофан отвернулся и, сделав шаг, растворился в ночной темноте. Остался только горьковатый отголосок его магии.

В замок Хранитель вернулся когда на горизонте уже начала зарождаться заря. Тяжелая входная дверь открылась бесшумно, ни разу не скрипнув хорошо смазанными петлями. Внутри было все так тихо, будто ничего не случилось вовсе. Замок жил собственной независимой жизнью, наплевав на переживания своих постояльцев.