Промистендлуриэн ворвался в комнату отца, схватил лежащий на лавке лук. Хотя юный эльф был мал и слаб для такого грозного оружия, Промистендлуриэн все равно попытался его зарядить. И у него, к собственному удивлению, это получилось. Эльф вонзил стрелу в картину, на которой были изображены его родители, но нисколько этому не расстроился. Водрузив лук себе за спину, Промистендлуриэн отправился в корчму, где взрослые эльфы пили грог. Прейдя туда, эльф никого не застал за столами. Не было даже вечно улыбающегося старого корчмаря. Тогда эльф сам налил себе грога. После первой же кружки у него закружилась голова, но юный эльф не отчаялся и отломил себе щедрый кусок свежеиспеченного пирога.

Так за пиршеством и пролетела ночь, а за ней и следующий день. Промистендлуриэн был настолько пьян, что не помнил сам себя. Но тут он, в хмельном бреду, захотел вдруг пострелять из лука. Взял стрелу из лежащего рядом колчана, и, покручивая ее в руке, побрел к луку. Неосторожный Промистендлуриэн оступился и упал. Острая отцовская стрела пронзила живот эльфа. Он умер не сразу, долго корчился на полу, зовя на помощь, выполз на улицу, пытаясь спастись. Но никто не мог помочь ему. Никого не было рядом с ним. А пирог и недопитый грог так и остались на столе…

Михей закончил свой рассказ в полной тишине. Казалось, даже ночные животные прислушивались к плавной, певучей речи эльфа.

— Вот почему вы, эльфы, такими дерганными вырастаете. — разрушил тишину Сэт. — С такими сказочками — не мудрено.

Михей даже не подумал обидеться. Хотя любой другой эльф не раздумывая вонзил бы стрелу в сердце этому наглецу. Михей с рождения рос среди людей и понимал, когда они действительно хотят тебя оскорбить, а когда им просто не хватает ума выразится по-другому. На слабоумных эльф никогда не обижался.

Деян, прежде стоявший, прислонившись к дереву, начал расхаживать из стороны в сторону. Парень еще и еще раз прокручивал в голове эту историю. Он хотел только одного — понять, как можно разгадать эту загадку.

— Но вы особо не грузитесь. — предупредил Михей. — Это просто сказка, рассказанная долгим зимним вечером в качестве прививки от эгоизма и жадности. Никто этих джиннов в глаза никогда не видел.

— А Леокардиэ, случайно, не говорила, как этот джинн выглядеть должен? — уточнил Верен.

Михей лишь покачал головой. Несмотря на то, что эльф пытался убедить всех в безнадежности этой зацепки, в его голове начали возникать сомнения. Пока Михей рассказывал историю, услышанную от своей матери, он вспоминал ее лицо. Белокожая высокая эльфийка с пронзительными голубыми глазами, выдающими в ней наследницу одного из Верховных, длинными пепельно-белыми волосами и ироничными тонкими губами. С красотой Леокардиэ не могла поспорить ни одна живущая в те времена дочь леса. Кроме того, она была умна. Даже правильнее было бы сказать — мудра. Строгая, статная, упрямая, она никогда не была грубой или черствой. Михей помнил все ее сказки. Она, как никто, умела сочинять истории, таким ненавязчивым способом прививая детям основные нормы и правила, которыми они должны руководствоваться в жизни.

И теперь ее лукавые голубые глаза снова всплыли в памяти эльфа, словно пытаясь сказать что-то важное. Что-то, что Михей и сам знает, но не может этого понять.

— Значит, нам надо дождаться этого джинна, что бы он отвел нас туда, куда увел Алю. — подвел итог услышанному Пахом.

— Предположим, он нас туда приведет. А уходить как? — агрессивно отозвался Сэт.

— Да, это не вариант. — согласился Верен, задумчиво перебирая в руках четки. — К тому же не думаю, что он прибежит к нам с распахнутыми объятиями. Вид шести вооруженных мужиков с перекошенными физиономиями вряд ли кого-то вдохновит на осуществление желаний.

— Мы тут уже третий час околачиваемся. — пробурчал Дарен. — Значит, не придет. Наверняка, мы его спугнули.

— Надо отправить туда кого-нибудь! В одиночку. — с энтузиазмом воскликнул Деян. — Чтобы джинн открыл грань и повел за собой жертву!

— Угу. — критично заметил Михей. — Только кого? Пойдем, арендуем материал на стоянке?

— Нет, людей трогать нельзя. — задумчиво пробормотал Деян. — Надо того, кого не жалко…

Сэт приподнял брови и категорично заявил:

— Я не пойду!

Деян яростно махнул рукой на брата, который отвлекал его от мыслей своим глупыми выходками, а остальные ребята позволили себе негромко похихикать.

— Давайте я пойду! — вызвался Дарен.

— Угу, а потом мне одному за рулем сидеть до самой Лесной? Спасибо! Еще друг называется! — делано возмутился Михей.

— Идея моя, значит и пойду я. — заключил Деян.

Прежде чем Сэт успел что-то возразить, Верен, не отводя взгляда от четок, спокойно сказал:

— Нет, никто из нас не может так рисковать. И не будет.

— У тебя есть другие идеи? — осведомился Пахом.

— Помните, как мы Веську в детстве от икоты лечили? — меланхолично спросил следопыт.

— Предлагаешь навести морок приведенья и подсунуть джинну под нос? — с нескрываемым сарказмом спросил Михей.

— Ну почему сразу же приведенье. — подхватил Деян мысль друга. — Мы дадим ему кое-что получше…

Сильно надавливая на ручку, профессор Лебедев поставил в зачетке все полагающиеся закорючки своим неразборчивым подчерком, оценив мои знания анатомии человека на «отлично». Обворожительно улыбаясь и поцокивая каблуками-шпильками, я вышла за дверь аудитории, где меня уже дожидались Дарен и Веся. По моему довольному выражению лица, ребята без лишних слов поняли насколько удачно прошел экзамен и не стали загружать никому не нужными расспросами. Как сдали они сами, я не знала. Но и спрашивать не захотела. Мне это было неинтересно.

В холле университета я заметила сгорбившегося Сэта, тащащего кипу толстых книг. Я мгновенно отвернулась к так удачно оказавшемуся рядом зеркалу, делая вид, что поправляю макияж. Этот неудачник даже не взглянул на меня, увлеченный своими недалекими мыслями. Проходящие мимо парни унизительно ударили Сэта в спину и даже не попытались убежать, крича:

— Пендель на удачу!!!

Я невольно улыбнулась такому удачному розыгрышу. Если бы мы с Деяном не дружили с детства, то я бы тоже приняла участие в приколах над его братом, но так мне оставалось лишь наблюдать за всеобщим весельем со стороны. Хотя Деян, думаю, меня простил бы. Он и сам понимает, какой у него никчемный брат.

Озлобленно глядя вслед уходящим парням, Сэт собирал с пола выроненные книги. Сколько можно! Я так полчаса буду поправлять макияж, пока этот косорукий зануда не уйдет! Какая глупость — делать вид, что устраняешь недостатки. Ведь все и так знают, что у меня их просто не может быть!

Наконец, Сэт скрылся в одном из темных университетских коридоров и я смогла присоединиться к поджидающим меня неподалеку Дарену и Весе. Они, как ручные собачки, готовы были ходить передо мной на задних лапках! И не только они. Но такой чести я могла удостоить лишь самых близких друзей.

Уже в дверях на меня налетел еще один недотепа, чуть не сбив с ног.

— Смотри куда идешь! — заорала я, глядя на безнадежно затоптанные туфли. — Ты, слон, чуть не отдавил мне ногу!

Дарен без лишних слов достал из кармана носовой платок и наклонился, вытирая следы от ботинок этого неудачника с моих туфель.

— Прости. — проникновенно сказал парень, ослепительно улыбаясь. — Я не хотел. Но я готов искупить свою вину.

— Чем это, интересно, ты сможешь ее искупить? — с довольной улыбкой чеширского кота спросила я.

Парень оказался очень даже симпатичный. С правильными, исконно русскими чертами лица, густыми светлыми волосами, в художественном беспорядке клубившимися на голове, хорошей фигурой. Я посчитала, что его общество не навредит моей безупречной репутации.

— Позволь тебя проводить домой. — галантно предложил парень, беря меня за руку. — А по пути мы можем зайти куда-нибудь. Перекусить и поболтать.

Я не стала противиться его наглости, позволяя себя уговаривать. Парень понял, что я не против, скорее даже очень «за», и повел за собой. Я жестом показала своей верной свите, что на сегодня они могут быть свободны. Веся и Дарен безропотно побрели в противоположенную сторону.