— Что налетели как вороны! — послышался грозный осипший голос Феофана.

Старик не спеша вышел из Дома собраний и, жестом разогнав облепивших неподвижное тело Деяна Хранителей, присел рядом с ним на колени. Старец невозмутимо осмотрел пострадавшего. Его лицо ни на миг не выдало волнения за жизнь парня, хотя волноваться было о чем: Деян не дышал и пульс еле прощупывался.

Феофан прищурился, потер руки и закрыл своими ладонями лицо Деяна. С минуту они оба не шевелились, а потом Деян глухо закашлял и попытался встать, но старик не позволил ему сделать это.

Когда Феофан убрал руки, мы увидели, что из носа у парня тонкими струйками течет кровь. Старик размеренно касался его рук, ног, груди, словно проверяя, все ли кости целы.

— Ну, что разлегся, как пристарелая курортница на пляже? — как всегда раздраженно сказал Феофан, вставая с колен. — Жив будешь.

Как только старец закончил, Сэт бросился к брату, помогая тому встать. Вопреки всем моим ожиданиям, Деян смог самостоятельно держаться на ногах, хоть и был бледен, как порядочный вампир. Парень устало заулыбался, увидев бегущего к нему Лазаря. Старый эльф, любивший поболеть суставными хворями и походить с тростью, мигом излечился от всех своих недугов и мчался со скоростью подходящего к финишу олимпийца. Следом за ним бежала перепуганная травница.

— Это что еще было?!

Лазарь подлетел к сыну и, убедившись, что тот вполне себе жив, бросил изумленный взгляд на Софона. По потупленному взгляду священника, он понял, кто за всем этим стоит.

— Феофан?!

Софон поспешил оправдать друга:

— Я думаю, он просто не рассчитал. Взорвался как мина, в своем духе… Не остановишь. Но чтоб прям до такого дошло…

— Не смотрите на меня так! — не спешил каяться Великий старец. — Я вам не нашкодивший шестнадцатилетний мальчишка. Дел у меня других нет, как перед вами отчитываться. Другим будет неповадно ко мне со своими глупостями соваться.

Феофан развернулся и неспешно побрел по дороге, старчески опираясь на свою трость.

Деяна все произошедшее, казалось, развеселило. Он, отмахиваясь от назойливых проповедей младшего брата и безграничной заботы отца, восхищенно смотрел вслед Феофана.

— Это…Это что-то… Я… Я таких заклинаний еще не встречал. Такая мощь! Сила!..

— Он тебя чуть не расплющил, как лягушонка! — не мог понять его восхищения не на шутку напуганный Сэт.

— Не в этом дело! Надо пойти спросить какое он использовал заклинание.

— Не советую. — авторитетно заявил Лазарь. — Может продемонстрировать повторно. И не так удачно, как в этот раз.

Переубедить Деяна было практически невозможно. Если этот парень что-то задумал, то обязательно осуществит свои идеи. Не сейчас, так через час.

Весея достала из печки свежеприготовленный отвар, и практически весь дом заполнился запахом ромашки, мяты и еще чего-то сладкого. Деян сидел в кресле, умирая от одной только мысли, что опять придется пить эту горькую гадость. Умолять травницу отменить фитопытку было так же бесперспективно, как и просить Сэта хоть на минуту остановить свою лекцию по основам самосохранения.

После происшествия у Дома собраний я совсем забыла, что должна зайти к Пелгу. Последний раз взглянув, как ребята добивают Деяна своей заботой, я направилась к выходу, на ходу накидывая куртку, надежно защищавшую меня от весенних ночных холодов.

В дверях я столкнулась с неизвестным дядечкой, смутно напоминавшим Феофана. Смело отодвинув меня с дороги, он неспешно, но уверенно пошел в большую комнату, где в полном составе собрались Хранители. Вывести из состояния равновесия ему удалось даже видавших виды Старейшин. Обычно невозмутимый и умиротворенный Софон приподнял седые брови, всем своим видом выказывая крайнее удивление такой неожиданной встрече, а Лазарь и вовсе остался стоять с открытым ртом, запнувшись на полуслове. И без того впечатлительная травница вылила на себя добрую часть отвара, которую ей так и не удалось залить в отчаянно сопротивляющегося Деяна, но даже не заметила такую оплошность. Михей со свойственной ему эльфиской невозмутимостью заулыбался чему-то одному ему известному. Дарен, шедший куда-то по своим делам, замер, облокотившись на стену, чтобы сохранить попавшее под угрозу равновесие. Даже всегда спокойный и холодный Верен позволил себе проявить гамму самых разных чувств: от удивления до восхищения.

От того старика, которого я знала, остались разве что борода и незрячие глаза с нависшей над ними занавесью длинных седых бровей. Феофан сменил свое длинное черное одеяние на голубые джинсы и просторную льняную рубашку с длинными рукавами. Без внимания владельца на сей раз осталась и его легендарная трость. Чтобы куда-нибудь деть внезапно освободившиеся руки, Феофан скрестил их на груди. За спиной у него был меч, спрятанный в отделанные кожей ножны.

Для своих восьми веков выглядел он более чем свежо. Если бы мне довелось увидеть его в таком облике до попадания в общину, я бы сказала, что передо мной хорошо сложенный спортивный, подтянутый мужчина лет пятидесяти. Но этот образ никак не вязался в моем восприятии с великим и ужасным могучим старцем Феофаном.

— Что? Приведение увидели? Что рты раззявили?

Голос старца вернул нас к действительности. Таким вспыльчивым и вечно чем-то недовольным мог быть только он.

— С чего вдруг такая резкая смена имиджа? — забыв о том, что с Великим магом надо говорить куда почтительнее (хотя бы в присутствии Хранителей), спросил Лазарь.

Феофан задорно улыбнулся и покрутился на месте, демонстрируя свой новый облик.

— Самому нравится! — игриво прокомментировал старец. — Я вот все думал, что вы в этих джинсах чуть не спите? А ничего, удобно. Мне нравится. Куда лучше, чем юбки за собой таскать.

Весея нервно хихикнула. Девушке тяжело было воспринимать своего кумира, полубога, героя сказок, на которых она была воспитана, как обычного человека. Простого человека, который вот так запросто может прийти к ней в дом в джинсах и шутить, болтать о всякой ерунде. Однажды после трех бокалов гномьего зелья, травница разоткровенничалась и сказала, что мечтает поговорить с Феофаном о своих простых девичьих переживаниях, спросить у него совета в житейских мелочах. Но подойти к вечно хмурому главе общины у нее не хватало смелости. Она боялась, что старец посчитает ее слова бредом и погонит вон, размахивая тростью. А тут явился.

— Ну, как ты? — обратился он к Деяну.

— Живой! — бодро ответил ему Хранитель, улыбаясь самой идиотской из всех своих улыбок.

— Вижу, что живой. И это хорошо. — в том ему сказал старец и, немного помедлив, добавил. — Ты на меня не серчай. Не подрассчитал немножко. Навык потерял. Я же ваше тело не вижу. А оболочка подчас куда слабее духа, который в ней заключен. Вот и переусердствовал. Наверное, действительно старею.

— Как Вам это удалось? — решил не упускать свой шанс Деян. — Я никогда еще не встречал такой тип заклинания. Это что-то совершенно… старое.

— Это «что-то» такое же совершенно старое, как и я сам. — ухмыльнулся Феофан. — Обычная штука во времена моей молодости. Кстати, одно из тех заклинаний, которое не могут отразить даже тхалы. Подобно «Выбросу», но намного изощреннее построено и экономит энергию. Когда вернетесь, я покажу как его плетут. Не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд.

— Заклинание пятого уровня? — жестко и требовательно спросил Сэт.

— Четвертого. — ошеломленно поправил его маг. — Ты, я вижу, любишь почитать старые книжечки. При всем моем уважении к Лазарю, он вряд ли стал бы обучить тебя классификации Такама. Похвально.

«Почитать» — это еще слабо сказано. Все свободное от тренировок, работы по хозяйству и издевательств надо мной время Сэт просиживал в библиотеке Софона, копаясь в пыли «старых книжечек» и пытаясь перевести древние манускрипты на понятный нам язык. Многие из тех наречий, на которых были написаны магические книги, были забыты безвозвратно и парню приходилось попотеть, чтобы хоть немного понять их содержание. Огромную помощь ему в этом оказал Златан: ушлый маг показал Сэту основные принципы, на которых строились эти языки. Парню эти знания послужили хорошим подспорьем в работе. Златан надеялся получить древние знания в свои руки, но ему крупно не повезло, когда Сэт вернулся в ряды Хранителей. Хотя те крупицы, которые удавалось выуживать после неравных битв с замысловатыми закорючками древних букв, были слишком неполными, слишком разрозненными, чтобы служить опорой для реального колдовства.