"...да Мак..." - прочитал я по губам Бейтса, и метнулся в сторону. Усиленный взрывного заклинания вариант моему Протего не выдержать. - Экспульсо! Бомбарда! - Бейт продолжал посылать в меня одно за другим серьезные боевые заклинания.
- Серпенсортиа! - выскочившая из моей палочки сотворенная ядовитая змея была достаточно ловко отбита подставленным металлическим щитом. А потом последовало:
- Випера Эванеско, - и змея превращается в невесомый прах.
"Фига себе! Он знает весьма и весьма нераспространенное из-за своей спорной полезности заклинание? Однако! И до Поттера что ли кто-то баловался призывами змей? Или это истинно рейвенкловская жажда знаний? Но важно не это. Важно то, что он совершил стратегическую ошибку. Ведь у заклинания Випера Эванеско есть очень серьезный минус. Оно длиннее, чем призыв! А поэтому...."
- Серпенсортиа! Серпенсортиа! Серпенсортиа! - стал я непрерывно засыпать Бейтса потоком призванных ядовитых змей, и тому не оставалось делать, как забыть про атаку и сосредоточиться на своей защите. Вряд ли мой враг носит с собой безоар...
- Випера Эванеско. Випера Эванеско. Диффиндо! - сообразил наконец что к чему Бейтс, однако темп им был утрачен.
Я продолжил крутиться по отсеченному защитной полусферой куску дуэльного зала Малфой-мэнора и бросать в противника призванных змей. Наконец, произошло то, чего я так долго добивался. Во-первых, Бейтс еще больше увеличил свой трансфигурированный щит, полностью закрывшись им от моих змей, а во-вторых, встал ногами на слегка подтаявший ледок.
А дальше в ход пошла одна из моих отрабатываемых в Выручай-комнате задумок. Вообще-то, я ее готовил на всякий случай против Крауча, еще до того, как тот получил долг жизни, но ничто не мешало мне применить свою заготовку здесь и сейчас против Бейста. В конце-концов, если меня убьют, зачем рабу-призраку какие-то наработанные в секрете серии приемов?
- Депульсо! - заклинание полетело в высунувшийся из под Протего край металлического щита. А дальше, все за меня сделала магия. Получив мощный магический импульс в противоположную от меня сторону полетел не только кусок металла, но и крепко держащийся за него мужчина. Естественно, об опасностях, которые несет для владельца носимый на руке щит, и я, и Бейтс могли только читать, так как средневековым фехтованием не занимались. Я - точно, он - скорее всего, иначе бы заемный клинок в его руке остался бы именно клинком, а не принял форму щита. Но для понимания некоторой опасности от таскании с собой куска железа мне достаточно прочитанных книг и простого здравого смысла, а так же замедленной реакции похоже уже начавшего уставать наследника рода. Вот только сейчас, получив легкое сотрясение и, ошеломленно тряся головой, пытающийся подняться противник представлял из себя невероятно легкую и удобную мишень. А значит, наступил тот самый момент...
- НА! - метнул я свой любимый нож.
Каким чудом Бейтс смог извернулся так, что нож всего лишь прочертил ему по лицу глубокую царапину и я так и не понял, но факт остается фактом. Вместо того, чтобы вонзиться тому в глазницу или в шею, нож теперь бездарно валялся за спиной у моего врага, скрытый от возможности призвать магическими щитами Бейтса. Серьезная неудача!
"Похоже, придется пускать в ход следующий план. А есть ли он у меня?"
Паузу на планирование я взял зря. Прямо из положения полулежа, с заливаемым кровью лицом Бейст крикнул:
- Тэдиум! - и провел палочкой широкую дугу... и ничего видимого не произошло
"Черт! Ублюдочная Магия Разума! Только у нее принципиально нет луча-"маркера"!" - успел подумать я, как на меня всей своей неподъемной массой упало полное безразличие.
Апатия. Крайняя апатия. То самое сумеречное состояние в котором люди делают совершенно невозможные для себя нормального вещи: выходят из окна на улицу, режут вены, пускают пулю в висок, устраивают кровавые и бессмысленные убийства с постной и скучной рожей. Рука с волшебной палочкой сама собой опустилась. "Зачем мне защищаться? Убьют? Ну и что?" - мне было абсолютно безразлично.
"Расскажите, мистер Крауч, а как оно там, ну... в Азкабане? И как вы выжили? Разве дементоры не выпивают все до дна?"
"Как там в Азкабане? Хе, - грустно и очень криво усмехнулся Крауч. - Очень, как говорил Долохов, hooevo, там. Я поклялся Магией, что лучше смерть, чем попасть туда снова. Холод. Сырость. Питание далеко не от Фортескью или со стола Министра. И дементоры... Дементоры... Они быстро выпивают из тебя все самое лучшее, стоит только дашь слабину. Хоть чуть-чуть! Нельзя! Нельзя опускаться там! Постоянная Бдительность! Только начнешь себя жалеть, если опустишь руки, вдруг не справишься с апатией и безнадежностью, то все. Совсем все. Быстро превратишься в пустой, выпитый boordjuk. Без магии, без мыслей, без памяти, без чувств, без души... Без всего! Пустая оболочка! Даже судьба призрака не так страшна, как Поцелуй. Кстати, несмотря на такое количество насильственных смертей, призраков в Азкабане нет, не было и никогда не будет. Дементоры выпивают все без остатка!
Охранники там, те еще скоты. Никто в здравом уме туда даже на двойную-тройную ставку работать не пойдет, ибо дементорам все равно кого подсасывать. Поэтому служат там те из авроров или добровольцев, для которых деньги в жизни далеко не самое важное. А вот покуражиться над беззащитными или медленно жестоко мстить своим кровникам - очень даже да. Плюс, воруют... С питанием такие чудеса случаются! Министерство отпускает на каждого заключенного, это я уже после побега от отца узнал, полгалеона в сутки. Полгалеона! Это очень немало! Прожить можно и на меньшую сумму... Можно было бы, если бы все средства не разворовывались охранниками и кем повыше. Остается только на миску похлебки и черствый кусок хлеба грубого помола, купленный на первой попавшейся ближайшей свиноферме из рациона тамошних хрюшек.
Но и этой едой стражи заключенных не балуют. Есть, например, следующее развлечение. "День полукнизла", как они его называют. Плошка жидкой похлебки, единственная пища за день, выливается в канавку у решетки, и приходится, изгибаясь и расплющивая лицо о прутья, вылизывать эту варенную из помоев похлебку буквально по капельке... Бывает еще "голубиные дни", когда похлебку не дают, а положенный по нормам содержания сухарь крошат мелкими крошками на пол."Клюйте!"
И при этом еще непрерывно издеваются! "Как ты можешь есть такое? Ты же чистокровный аристократишка! Не ешь эту гадость! Фу! Что бы сказал твой батюшка и матушка, если бы увидели тебя здесь..." Твари! А ведь если не преломить свою гордость и брезгливость, если ничего не есть, то силы и воля к сопротивлению медленно подтачиваются, и вскоре ты становишься легкой добычей дементоров. Так многие, кто не смог стать выше себя... ушли. Те же, кто борется, те едят все, включая тараканов и очень редко заползающих в камеру крыс. Крысы тоже не любят дементоров...
...Когда приходят дементоры, все разговоры замолкают, и остаются только стоны и крики. Да, сидящие в камерах не молчат. У тех, кто прошел Азкабан, нет больше никаких тайн. Ты расскажешь там все, начиная от того, как первым магическим выбросом разбросал по всей комнате свои детские какашки и заканчивая оттенком крови из горла последней твоей жертвы. Соседям все интересно. Соседям наплевать на тебя. Соседи и сами не молчат. Плачут, смеются или проклинают, не важна форма чувства, важно, чтобы они были. И, главное, чтобы ты чувствовал, что не один. Одиночная, без видимых или слышимых соседей, камера Азкабана - отсроченный на пару месяцев медленный смертный приговор...
Дементоры... Спастись можно и без Патронуса. Нужно иметь в душе чистое и яркое чувство, чтобы сохранить самое дорогое.
- Светлое и чистое? А разве дементоры не питаются ими?
- Ха. Кто говорит про светлое? Светлые чувства могут быть пусть яркими, и сильными, но недостаточно для того ,чтобы хоть чем-то помочь их владельцу. Да и трудно там долго удержать их. Дементоры выпивают их первыми, чтобы заключенные не смогли вызвать патронуса... Другое. Другое чувство нужно. Яркое. Чистое. Горячее. Ненасытное. Вечное. Ненависть! Ненависть - вот единственное достаточно сильное чувство, способное хоть немного защитить от дементоров в Азкабане. Попадешь если туда, то научишься быстро мгновенно разжигать в себе самую лютейшую ненависть. Или умрешь...
