Вот ведь странные люди, эти девушки! К чему такой ажиотаж? К грядущему пиру, их, кстати, по сути будет два подряд, они готовились все предыдущие два месяца, и уж точно успели все наверняка сделать заранее. А чего не успели... Ну под мантиями, являющимися обязательной школьной формой, все равно же ничего видно не будет, а до рождественского пира, где можно поблистать украшениями и туалетами еще два месяца...

  Кстати о праздничном пире. Сидя на своем месте за хаффлпаффским столом я про себя еще раз похвалил свою предусмотрительность. У Дамблдора просто не было времени на то, чтобы заняться мной. Наверное, думает, оно появится у него, как только выберут чемпиона... Что ж, его ждет приятный сюрприз!

  В отличие от канона, хотя я уже точно не помню, где именно члены европейской делегации сидели там, здесь для гостей были подготовлены два отдельных стола: перед возвышением профессорского и параллельно ему. Таким образом дурмштранговцы и шармбатонцы оказывались как бы между молотом наших профессоров и наковальней учеников.

  После того, как все ученики Хогвартса расселись, слово взял Дамблдор. Занимая оперативную паузу перед торжественным появлением гостей, он произнес весьма прочувственную речь, ключевыми тезисами которой стали такие понятия как: "не посрамить родные стены", "показать все, на что способны Британские маги, наследники самого Мерлина", "честная игра", "пусть победит сильнейший" и, конечно же, "высшее благо", куда уж без него родимого. Наконец высокие ворота Большого Зала тихонько, без малейшего скрипа, приоткрылись, и в образовавшуюся щель просочился Филч. Сегодня он был одет в довольно добротный, пусть и старомодного в маггловском мире кроя, черный костюм-тройку, так что в таком виде он стал больше походить на классического английского дворецкого, чем на завхоза. Тихо прошептав что-то на ушко директору, впрочем догадаться что именно было совсем не сложно, что-то вроде: "они идут", Филч отправился на свое рабочее место, то есть ко входу в Большой Зал.

  - А сейчас, - произнес Дамблдор, - пожалуйста, поприветствуйте очаровательных юношей и девушек из Шармбатонской Академии Волшебства и ее директора мадам Максим!

  Двери широко распахнулись и в проход между столами студентов Хогвартса впорхнули, иного слова я не могу подобрать, девушки в легких ярко синих платьицах, туфельках на немаленьких каблуках и кокетливых шапочках, которые лично мне своей формой напомнили хм... женскую грудь. По Фрейду они, что ли себе костюм подбирали?

  Естественно, никаких там бабочек, вылетающих из рукавов не было. Девушки, одна другой краше, причем все разные по фенотипу, просто прошли к своим местам, но как они это сделали! Легкая, почти летящая походка, высокие каблуки, заставляющие прикипать к стройным ножкам, выглядывающим из под совсем недлинного подола. Волны, волны бирюзового шелка, плотно облегающие округлости девичьих тел в некоторые моменты движения. Приветливые, слегка таинственные улыбки на лицах... и таранный удар в мою защитную печать от ментальной магии.

  Насколько аура приворота была мощной, можно было понять, посмотрев на хогвартских парней. Гриффиндор и Хаффлпафф были повержены почти в полном составе. Об окклюменции даже просто слышали тут считанные, в основном чистокровные, единицы. Рейвенкло - серединка-наполовинку. Лучше всего с испытанием справились на Слизерине. Малфой вон, к примеру, даже взглядом не повел. Видимо, папаша его знал, что будет, и упаковал свое любимое чадо артефактами как надо.

  Смотреть на то, как француженки выбивают и так немногочисленные мозги мужскому контингенту Хогвартса, было скучно, поэтому я перевел взгляд чуть дальше.

  Мадам Максим... внушала. Габаритная. Высокая, что сошедший с трибуны поцеловать гостье пальчики Дамблдор был ей едва по локоть. Но при этом настолько соразмерная (Ох уж эти размеры! Ух!) и грациозная, что это не она казалась полувеликаншей или человеком-переростком, а мы все вокруг - мерзкими лилипутами. Помнится, в фильме она была редкостной, мягко скажем, некрасавицей, а здесь вполне могла посостязаться в искусстве обольщения со своими вдесятеро моложе ученицами. И еще дать фору. Наверное древние германцы именно так представляли в своих молитвах Фрейю.

  Я отвел взгляд. Несмотря на привлекательность француженки, лучше от нее держаться подальше. Пусть вон лучше Хагрид получит свою минутку счастья.

  Тем временем мой взгляд, соскользнувший с роскошных форм директора Шармбатона, уперся в скромно стоящую позади Мадам Максим четверку молодых парней.

  Нет такого человека, который бы не знал "Трех Мушкетеров". По книге ли, по старым, ставшим уже нестареющей классикой советскому или французским фильмам, или убоищным американским, не важно. Важно то, что такая вот узнаваемая четверка сейчас шла за мадам Максим. Высокий, мощный и грубоватый "Портос", изящный и утонченный "Арамис", печальный, как пьеро, "Атос" и боевитый "Д'Артаньян". И при этом все, как один - красавчики в пределах своего образа. Похоже, французы вполне логично решили не отбрасывать женскую половину целевой аудитории обольщения, подготовив и для англичанок привлекательную наживку. Ведь женщины тоже любят "сладкое", а "медовая ловушка" - это не только роковые податливые женщины, но и обольстители-мужчины, можно вспомнить, для примера, хотя бы того же Бонда.

  "А вот и охрана", - проговорил я про себя. Интересно, в каноне их вроде бы не было, или просто на фоне таких красоток их не заметили?

  - А теперь - наши друзья с севера! - сбил меня с мысли Дамблдор, усадивший, наконец, Максим на место за столом справа от себя. - Поприветствуйте гордых сыновей и дочерей Дурмстранга, а так же их наставника мистера Игоря Каркарова!

  Над Шотландией уже давно простерла свои крылья черная птица по имени ночь. Спят домашние животные. Спят обычные люди, не зная, что они магглы. Спят, уставшие за этот полный впечатлений день, волшебники в замке Хогвартс. Спят в гостевых покоях приехавшие на Турнир маги из других стран. Спят магически портреты на стенах, и даже те, кто никогда не спит - призраки давно умерших людей, тихо дремлют себе где-то в стенах и необъятных подземельях старинного замка.

  И кажется, что только один юноша не спит во всем мире. Он, озираясь на каждый шорох, в полной темноте, довольствуясь лишь слабым светом луны и звезд через редкие окна замковых стен, и только изредка подсвечивая себе Люмосом с волшебной палочки, крадется в одну из комнат спящего глубоким сном учебного заведения.

  Вот без скрипа открывается одна из створок высоких врат, и несовершеннолетний маг входит в зал, освещенный синим призрачным светом. Источник его, стоящая на подставке полупрозрачная хрустальная чаша в вычурной серебряной окантовке, и был целью ночного гостя.

  Вот только кубок не был совсем беззащитным. Вокруг него, по каменному полу зала, переливаясь всеми оттенками желтого цвета, кольцом были нанесены охранные руны. Юноша остановился у самого барьера, немного помедлил и медленно преступил одной ногой через колдовское кольцо.

  И ничего не произошло.

  Маг перенес внутрь защитного крага вторую ногу... Сделал шаг вперед... Еще один...

  И опять ничего не случилось.

  Уже улыбаясь во весь рот, юноша подошел вплотную к кубку, достал из кармана небольшой клочок пергамента. Занес руку с ним точно над кубком и опуст...

  - Ступефай! - и молодой маг валится на пол зала за пределами защитного круга.

  А. Нет. К глубокой досаде хаффлпаффца (судя по мантии), оказывается, не только он один в эту ночь не спит.

  - Ты! Крэбб! Как ты посмел прийти сюда! - свет яркого люмоса развеивает тьму, и в углу зала, на скамейке обнаруживается немолодой, сильно искалеченный маг невысокого роста, опирающийся на шишковатый посох.