- Эй! Хорош спать! Все каникулы проспишь! Вставай, Крэбб!

  - Диггори! Отстань!

  - Мистер Крэбб, я бы и был рад, но тебя вызывают к директору. Немедленно! Колись, чего ты опять начудил?

  Я быстро пробежался по последним событиям и не нашел ничего такого, за что меня можно было бы наказать. Быть может, Дамблдору срочно потребовалась очередная книжка? В принципе, быстро скосить себе еще одну отработку (одна книга - одна отработка, таков у нас был договор с директором после того, как я обнаружил непозволительно высокое для моих сил "магиепотребление" копировального артефакта) было бы совсем неплохо. Я мысленно прикинул остатки времени, а так же шикарно залегендированную возможность "опоздать", и быстро вскочил с кровати.

  - Я даже и не догадываюсь!

  - Пошли, узнаем наконец!

  Вот только я очень, очень сильно ошибся в своих предположениях. В кабинете директора я встретил двух надменных Малфоев, своего "отца" и, как это не удивительно, Альбуса Дамблдора.

  - Директор! Я привел его, - сказал староста Хаффлпаффа и аккуратно встал за моей спиной.

  - Благодарю вас, мистер Диггори. Вы можете идти.

  - Если в чем-то мистер Крэбб провинился, - предпочел "не понять" намека Седрик, - то я хотел бы, как староста, присутствовать на разборе. Чтобы потом я имел возможность подробно ответить на вопросы декана Спраут.

  "Хм. А за попытку защиты тебе спасибо. Буду должен", - подумал я.

  - Нет. Ничего такого, не волнуйтесь.

  Седрик помялся на месте, но, повинуясь давлению вздернутой брови Малфоя-старшего и укоризненно наклоненной головы Дамблдора, был вынужден покинуть кабинет.

  - Мистер Крэбб, - начал директор. - Я хочу вас обрадовать приятной новостью. В связи с особыми свойствами нынешней охраны Хогвартса, в качестве особого исключения из правил, я разрешил лорду Малфою забрать мистера Малфоя, используя для этого каминную сеть. Лорд Малфой, мотивируя свое предложение давним приглашением в свой замок, благородно согласился взять с собой и вас. Так что вам не придется долго трястись в вагоне поезда, вы мгновенно окажетесь Малфой-мэноре. Вы рады?

  Охуенно рад! Ох, как вовремя я занялся защитой своего разума! Мне оставалось только молиться, чтобы пары первых прочитанных глав из учебника по окклюменции хватило, чтобы промаркировать ценные воспоминания.

  Кстати, учебник оказался очень любопытным чтивом. Как в нем объяснялось, легилименция читает не мысли, из-за принципиальной невозможности за полным отсутствием таковых у человека, а воспоминания. Я тогда долго хохотал, но подробнее вникнув в доказательства и проведя пару простых опытов над собой, вынужден был признать за такой формулировкой право на существование. Согласно учебнику, мыслей не существует, а то, что мы называем таковыми, всего лишь воспоминания о них, откладывающиеся у нас в памяти!

  Грубо говоря, если кто-то когда-то подумал, а не предать ли мне Темного Лорда, то воспоминания об этом у него обязательно останутся. И Волдеморт, увидев в голове своего раба такое вонючее говнецо, щедро отвесит неудачнику Круциатуса или Авады, в зависимости от запечатленного в памяти ответа. А если кто-то не думал, не ставил для себя такого вопроса, то и воспоминаний об этом не будет. И, соответственно, ничего легилимент не прочтет. Поэтому хороший легилимент-дознаватель сначала задаст объекту интересующий вопрос и только потом полезет смотреть на его ответ. Таким образом Окклюменция, как дисциплина, распадалась внутри себя на два важных направления: контроль своих процессов мышления ("не думать о белой обезьяне") и непосредственно защита памяти. Кстати, лучшей и абсолютной защитой памяти являлось ее стирание, потому что восстановить воспоминание с помощью легилименции у жертвы Обливиэйта было нельзя.

  "Угу, а лучшим средством против головной боли является топор!" - подумал я, когда прочитал такую рекомендацию.

  - Мистер Крэбб? Мистер Крэбб-младший? Прошу, - и манерным жестом Малфой-старший указал мне и Крэббу на камин в кабинете директора Хогвартса.

  - Малфой-мэнор, - произнес Крэбб и исчез в камине.

  Подходя к камину, я подумал, а что будет, если сейчас вместо "Малфой-мэнор" произнесу, скажем, "Лусеро-мэнор"? Насколько интенсивно меня будут искать? Можно, конечно, свалить, но... Мордредово проклятье! Нужно как можно скорее с ним так или иначе разобраться! Ну не могу я перестать быть магом уже! Магия крепче наркотика в тело наркомана вцепляется в нутро мага. И в мое нутро тоже...

  Я тяжело вздохнул, взял щепотку летучего пороха и, спиной чувствуя пристальный взгляд Малфоев, отчетливо произнес:

  - Малфой-мэнор.

  Не успел я отряхнуться от сажи и пепла, вывалившись из камина в большой прихожей Малфой-мэнора, как из камина появился хозяин поместья, а следом и его сын.

  - Мистер Винсент Крэбб, пройдемте со мной в кабинет, - приказал мне Люциус Малфой.

  Пока мы шли по коридорам, я с любопытством собственными глазами (мог и в памяти, так как Винс часто бывал в гостях у Малфоев в прошлом) рассматривал обстановку поместья.

  Что можно сказать? Жили Малфои богато. Дом оформлен с тонким вкусом, но при этом был ощутимо живой и жилой, и не был похож на картинную галерею или на помесь склада с банковской ячейкой. Бывал я внутри таких домиков в прошлой жизни. Малиновые пиджаки, они такие затейники. Очень часто в стиле анекдота: "... и мне в жопу оливкового масла на сто баксов!"

  - Присаживайтесь, - кивнул хозяин на отдельно стоящее кресло. Еще пять кресел стояло полукругом чуть дальше. Именно в них и сели лорд Малфой, леди Малфой, встретившая всех нас уже прямо в кабинете, мистер Малфой и мистер Крэбб.

  - Мистер Крэбб-младший. Последние годы мы были совсем лишены вашего общества. Однако недавно до меня дошли слухи, что за это время вы добились впечатляющих успехов. Не были бы вы так любезны, похвастаться нам своими достижениями?

  Если бы такие вежливые слова прозвучали где-нибудь на ежегодном Рождественском Балу в Министерстве Магии, на который приглашались все хоть что-то значащие фигуры на политическом поле Магической Британии, то они выглядели бы как вежливая и уважительная просьба. Но если учесть, как именно меня приглашали прошлым летом, как почти что под конвоем ввели сейчас, то Малфой-старший надо мной тонко стебался. Впрочем, стебался он или нет, но отвечать так или иначе все же придется. Причем можно и нужно ответить так, чтобы с одной стороны и не раскрыть ничего критически важного для себя, вроде "Отцеубийцы" или избыточной информированности, то есть знания канона, а с другой - удовлетворить любопытство Малфоя.

  - Ну же, мистер Крэбб, начинайте! Мы очень просим, - ерничал довольный Драко.

  И я начал. Рассказал в общих чертах о встрече с Основателями. После упоминания о речи Салазара Слизерина, на столике, потеснив бокалы и бутылки с дорогими напитками, появился Омут Памяти. Вдоволь насладившись кином про своего любимого Основателя, слизеринцы продолжили мой допрос.

  Перевод. Уизли. Отработки. Кодекс Хогвартса. Лекция о чистокровном вырождении. С купюрами, очень обширными купюрами, я рассказал о встрече с Волдемортом. Каникулы. На несколько заданных острых вопросов я отвечал приблизительно в следующем ключе:

  - Что собирается делать Лорд?

  - Не знаю.

  - Но у вас есть какие-то предположения?

  - Есть, но это только предположения.

  - Что за проклятья вы получили?

  - Без комментариев.

  - Сколько галеонов вы получили за контракт?

  - Это мое личное дело.

  Удивительно, но Люциус на ответах сильно не настаивал, только все больше и больше мрачнел лицом. "Отец" вообще отвернулся в сторону и на меня не смотрел. Где-то посередине моего рассказа в комнату бесшумно зашел мистер Снейп (да, здесь он именно мистер, а не профессор, ибо встреча абсолютно светская) и присел на последнее свободное кресло. Профессор зельеварения тоже, лично от себя или по заданию Дамблдора, задал несколько вопросов, получил аналогично уклончивые ответы и, насупившись, недовольным вороном пялился на меня.