— Привет! — На этом красноречие Джонти иссякло. Наверное, в первый раз в жизни забыл все слова.

— Привет, — ответила Холли.

Вот и поговорили.

Потом прибежала взмыленная Дилли и плюхнулась в тени пляжного зонтика перевести дух.

— Джонти, мама говорит, ты должен сейчас покататься с нами верхом, если хочешь завтра поехать на восточное побережье. Не спрашивай меня почему. Может, она по тебе соскучилась. О’Ниллы тоже куда-то едут, в Бриджтаун, по-моему, так что Рэда в любом случае не будет. Ой, Мэдди, — она повернулась ко мне, — не знаю, что там у Линден с головой. Ей было мало испортить вечер мне. Она еще и о тебе позаботилась. Я слышала, как она капала твоему папе о том, что ее брат — сексуальный маньяк. И это она о Рэде, таком джентльмене!

— О чем это вы? — у Холли был такой же удивленный взгляд, как у Эбби.

— Пусть Мэдди сама расскажет, — сказал Джонти, — а мне пора. Увидимся позже.

И он вдруг бросился вперед и молниеносно чмокнул Холли в щеку. А потом помчался к отелю вслед за Дилли.

— Да уж, есть о чем поговорить, — сказала я.

Холли поднесла руку к щеке, куда ее поцеловал Джонти. Мы разлеглись на шезлонгах.

— Беги отсюда, Эбби, — сурово сказала Холли.

— А почему?

— Разговор для больших девочек. Пойди поиграй, поищи маму.

Прогнав Эбби, Холли уселась поудобнее. Я рассказала ей о ссоре с папой.

— Да уж! — сказала она. — Иногда я думаю, что она влюблена в собственного брата! А на тему пап — мой вообще, как найдет у меня какой-нибудь девчачий журнал, истерику закатывает. Кажется, они думают, что стоит нам узнать, что такое секс — сразу убежим и забеременеем. И если ты подросток, то у тебя нет головы на плечах. Родители никогда нам не доверяют.

Папа вместе с Брайаном Хайтером пришел попрощаться перед отъездом. Брайан сказал мне, что Дилли вернется к занятиям по виндсерфингу, и они уехали, как двое нетерпеливых школьников. Я обедала в гордом одиночестве.

Дилли заметила, что мне очень легко дается виндсерфинг. Да, получалось просто здорово — я свалилась всего один раз. Тут все дело в балансе — а с этим у меня проблем нет. Солнце палило, и как только мы выходили из воды, сразу приходилось мазаться кремом от загара. Но море и бриз были чудесные. Инструктор тоже очень меня хвалил — может, потому, что я ему понравилась. Наверное, он был удивлен: благодаря моим танцам я куда сильнее, чем кажется. Вот что еще я страшно хочу сделать вместе с Рэдом! Теперь я знаю, почему они с Джонти так любят виндсерфинг: чувствуешь себя свободным — в мире только ты, море и ветер. Дилли говорит, немного похоже на верховую езду: ты независим, держишь все под контролем, и в мире только ты и лошадь. Хорошо, когда у родителей хватает на все это денег. Всем бы детям так везло!

Потом мы шли вдоль пляжа, и кто-то яростно замахал мне из тени пальм.

— Пойдем, познакомлю тебя с Бьянкой, — сказала я Дилли. — Она, наверное, сегодня хорошо себя чувствует, раз они принесли ее на пляж!

— Мэдди! — завопила Бьянка. — Мама говорит, что мне можно поехать на банане с тобой и папой! Я уже замучилась ждать, когда кончится твой урок!

Вот ведь маленькая начальница! Я посмотрела на ее папу.

— Мы тут придумали что-то вроде упряжи для Бьянки — ты сможешь привязать ее к себе перед спасательным жилетом. Я сяду впереди — если свалимся, то вместе. Ну, что думаешь?

— Он только об этом и говорит в последнее время, — улыбнулась мама Бьянки. — А ей так просто не терпится. И мы решили попробовать.

— Вот и отлично! А если Дилли — это моя подруга Корделия Хайтер — тоже поедет с нами, банан будет весь наш.

— Я бы тоже поехала, — сказала мама Бьянки, — но мне даже смотреть на это страшно! Я плохо плаваю.

— Ну, пойдем! — Бьянка чуть не лопалась от нетерпения.

И мы пошли к банановой лодке. Водитель нашел маленький спасательный жилет для Бьянки, и мы привязали ее ко мне. Малышка буквально дрожала от возбуждения, когда мы поехали по бухте. Водитель лодки был очень осторожен и поворачивал аккуратно, чтобы мы не упали. Но Бьянка так просила сделать все «по-настоящему», и я решилась. Обычно кто-нибудь начинает прыгать, тогда банан выгибается, как змея, и на нем почти невозможно удержаться. Когда мы уже возвращались к берегу, я несколько раз подпрыгнула и скатилась в море, увлекая за собой Бьянку. Я много возила ее по бассейну и знаю, на что она способна. И ей страшно понравилось — она дрыгалась у меня на руках и вопила: «Смотрите на меня! Смотрите на меня!» Там было мелко, я встала на ноги и отстегнула от себя Бьянку, а потом подтащила ее к берегу, прямо как в бассейне.

— Ты меня напугала, — сказал папа Бьянки, когда мы все вышли и сели на берегу.

— Меня тоже, — подхватила ее мама, — я была уверена, что она вот-вот утонет.

— А мне так понравилось! — Бьянка была в восторге. — Это лучше всего в жизни!

— Потому ты это и сделала? — спросила Дилли, когда мы уже сидели в пляжном баре.

— Угу, она жутко хотела, чтобы все было по-настоящему. А ты сама не хотела бы, если бы знала, что тебе недолго осталось жить? — У меня на глазах еще стояли слезы от слов Бьянки. — Родители обращаются с ней, как с фарфоровой вазой, а ей не этого надо.

— Но они ведь хотят как лучше…

— Думаю, все родители так, — сказала я, вспомнив о папе.

Мы с Дилли вернулись в отель. Я мечтала залезть в душ после такого активного дня.

— Как спокойно без Линден, правда? — сказала Дилли.

— А она тебе не нравится?

— Мы с ней очень разные, — дипломатично ответила Дилли.

— Она очень забавная, — вступилась я за Линден. Все-таки она сестра Рэда.

— Со мной она вообще не считается. И я ей не доверяю. Ну, помнишь хотя бы, что она сказала о Рэде твоему папе? А ее вчерашние попытки закадрить Чарльза? Между прочим, Флавия в глубоком шоке — она считала, что между ней и Рэдом все так серьезно. Хотя ясно же, он по тебе с ума сходит. Но она никак не примирится с тем, что ее мелкие брат и сестра тоже могут нравиться людям. Ныла все утро, пока мы катались!

— Ты не знаешь случайно, когда вернутся О’Ниллы?

— Понятия не имею.

— А ты знакома с большим дядей?

— По-моему, мы в прошлом году как-то ужинали вместе. А что?

— Какой он?

— Абсолютно такой же, как и все остальные здесь. Да, он, конечно, самый известный в мире режиссер, как не устает повторять Линден. И у него мало общего с мамой и папой, если честно. Но вряд ли вообще у кого-нибудь есть что-то общее с моими родителями — для этого нужно жить в таком же углу Уорикшира, как мы. А поскольку почти весь Уорикшир принадлежит нам…

— Мне нравятся твои родители. Никогда не встречала таких, как они. А твоя мама напоминает мне Пенелопу Кит!

— Да, они нормальные. Не ссорятся, ничего такого. Просто какие-то допотопные — как будто заморозились где-то в тридцатые годы. Вот что получается, если семья поколение за поколением не вылезает из своего угла Уорикшира. Флавия здорово умеет рассуждать на тему: зачем меняться, если это не обязательно. И я тоже иногда так рассуждаю. Но я не желаю быть такой, как Флавия!

Тут наши пути расходились.

— Ну, увидимся позже, — сказала Дилли. — Надеюсь, ты найдешь Рэда. А мне придется ждать до утра, чтобы увидеться с Чарльзом. Холли сказала Джонти, что они будут на пляже рано, а потом куда-то уезжают.

— Увидимся, — и я пошла в наш номер.

Там было очень прохладно. Я взяла банан из вазы с фруктами и открыла дверь на балкон, жевала и смотрела на тропический сад, бассейн и море. Люди возвращались с пляжа к отелю, в основном — чтобы переодеться к ужину. Судя по виду, они собирались на прием к королеве! Ах, как жаль, что я забыла свою диадему! У Хайтеров наверняка есть куча пафосных нарядов и фамильные драгоценности, конечно. Надо будет как-нибудь спросить Дилли. Она из семьи таких богачей и при этом абсолютно нормальная и очень симпатичная. Вот Флавия — совсем другое дело. Здорово, конечно, владеть почти целым Уорикширом и приезжать сюда каждый год! А на Пасху ездить кататься на горных лыжах куда-нибудь в Альпы. А на Рождество можно и в Нью-Йорк — или в свою квартиру в Челси. Невероятно. Надо будет рассказать обо всем этом маме и Элоизе. Мама будет в шоке.