По правую руку от нее сидела Адель Французская, официальная невеста Ричарда. Пришлось терпеть, потому что ее брат Филипп должен пребывать в уверенности, будто Ричард женится на ней.

Адель блистала в новом платье из зеленой шелковой парчи, отделанном горностаем, и в диадеме из золота и жемчугов. Румяная от вина, она казалась настоящей красавицей, а на гладких белых пальцах изумительно смотрелись золотые кольца. Алиенора несколько раз ловила на себе изучающий взгляд Адель и решила, что та примеряется к ее трону и большой королевской короне. С тайным презрением Алиенора подумала, что такую тяжелую корону девушка не удержит. Конечно, Генрих делил с ней ложе, нет никаких сомнений. Злобные слухи об этом проникали во все щели, как дым от огня, когда огонь уже погашен. Алиенора обращалась к Адель с холодной вежливостью и не позволяла себе смотреть на девушку как на жертву Генриха. Всеми своими помыслами и делами она была на стороне Ричарда.

Когда торжественная часть пира миновала, королева обошла дам, которые сидели в отдалении от ее трона. На коронацию из Конисбро приехала Изабелла. Она была неотразима в сине-золотом наряде, рукава и подол которого обрамляла стильная кайма, повторяющая клетку герба де Вареннов. Складку на шелковом вимпле скрепляла брошь в форме сердца.

– Соболезную вашей утрате, – сказала Изабелла, после того как подруги обнялись. – Упокой, Господи, душу Генриха, но я бесконечно радуюсь вашему освобождению. И поздравляю с коронацией Ричарда. Бог даст, его правление будет долгим и плодотворным, и да сопутствует ему успех во всех его начинаниях. Должно быть, вы им очень гордитесь.

– Очень, – подтвердила Алиенора. – Со своей стороны, желаю Амлену скорейшего утешения в его скорби о брате. Для него эта смерть стала тяжелым ударом.

– Да, муж оплакивает брата, они были так близки, – с печальным видом подтвердила Изабелла. – Поскольку Амлен тремя годами старше Генриха, кончина короля заставила его задуматься о собственной смерти, но он пытается быть в мире с собой и исполнять волю Господа, насколько хватает сил.

– Я всегда уважала способность Амлена выдерживать курс даже в самый сильный шторм. Его совет будет крайне нужен мне, когда Ричард уедет, и я надеюсь, что вы оба не откажетесь составить мне компанию при дворе время от времени. И угостить меня имбирным печеньем, – добавила она, чтобы слегка разбавить серьезный тон беседы.

– Конечно! – Изабелла на мгновение улыбнулась и тут же прикусила губу. Алиенора помнила эту привычку графини. – Дочерей мы всех выдали замуж за достойных людей, так что в этом отношении все хорошо. – Она бросила взгляд на трех юных дам в кружке, который также включал молодую супругу Уильяма Маршала и Рихензу.

– Как поживает Белла?

– Она добропорядочная жена Роджера де Ласи. – Изабелла подчеркнула слово «добропорядочная» и чинно сложила перед собой руки. Очевидно, та рана все еще не зажила.

Будто почувствовав, что говорят о ней, Белла подняла голову, посмотрела в сторону матери и королевы и быстро опустила глаза, что должно было сойти за проявление почтительности.

– Не сомневаюсь в этом, – любезно заметила Алиенора. – Наш общий внук – прелестное дитя.

Постное выражение лица Изабеллы смягчилось.

– Воистину так. Надеюсь, он погостит у нас с Амленом весной или летом. – Она уткнула взгляд в свои сцепленные пальцы. – Амлену трудно было принять внука, но постепенно он учится жить с этим знанием. Смерть Генриха заставила его по-иному посмотреть на то, что важно в нашей жизни. Неправильно, что наш первый внук рожден вне брака, но все равно Амлен полюбил его всем сердцем.

– Рада слышать это, – сказала Алиенора. – Кстати, Иоанн по-своему тоже любит Ричарда. Я не припомню, чтобы хоть к кому-то еще он испытывал такую привязанность.

– Ему важно только, что Ричард полностью принадлежит ему, – с неожиданной прозорливостью сказала Изабелла. – Моя дочь была для него средством к достижению цели, а сама цель состояла в том, чтобы доказать свою власть над ней и удовлетворить похоть. Дальше этого он не думал, но, как только появился ребенок, все изменилось, потому что ребенок – его собственность.

Алиенора открыла рот, чтобы защитить Иоанна, но передумала. Изабелла права, и вообще спорить не хотелось. Ее подруга стала жестче, менее склонной идти на уступки, но это лучше, чем при каждом столкновении с реальностью пускать слезу и жаловаться на несовершенство мира.

– Ричард никогда не будет страдать из-за обстоятельств его рождения. Я знаю, что Белле пришлось нелегко. И ты мечтала об иной жизни для нее. Но тем не менее она замужем за достойным человеком.

– Да, – согласилась Изабелла. – Так или иначе, мы все пережили трудные времена. Я отошла от придворной жизни, а вы стали тем, кем вам было предначертано стать.

– И кем же? – с улыбкой поинтересовалась Алиенора.

– Женщиной, держащей бразды правления в руках. – Изабелла прикоснулась к рукаву королевы, чтобы подчеркнуть свое стремление вернуть былую близость. – Страна без сильного правителя – это страна в опасности. Я с ужасом вспоминаю безвластие, которое царило во времена моей молодости. Мы постоянно пребывали в страхе. Не хотела бы снова испытать такое. А сейчас я не боюсь отъезда Ричарда в Иерусалим, потому что знаю: нас поведете вы, а вам я доверяю более всех. И разумеется, мы ваши преданные подданные.

У Алиеноры защипало в глазах.

– Мы не всегда и не во всем соглашались, но я люблю тебя. Ты моя сестра. Я знаю, ты будешь твердо стоять на моей стороне, даже если…

Она прервалась, потому что из-за дверей донеслись неуместные на пиру звуки – вопли и стоны, звон оружия. Испуганная Изабелла побледнела; кое-кто из собравшихся в зале женщин завизжал. Подобно Изабелле, представительницы старшего поколения помнили борьбу между королем Стефаном и императрицей, когда праздничное событие вроде нынешнего могло в один миг превратиться в кровавую расправу. Мать Генриха вынуждена была бежать из Вестминстера накануне собственной коронации под натиском взбунтовавшейся толпы. Неужели и сейчас происходит то же самое? Все были счастливы, когда Ричард покидал аббатство. Народ радовался и чествовал своего молодого рыжеволосого короля, величайшего рыцаря всего христианского мира. Они называли его Львиным Сердцем.

Шум сначала нарастал, потом стих, и слышен был лишь один мужской голос. Но и тот прервался на высоком отчаянном вскрике, а за ним последовал глухой стук.

Алиенора приказала слугам разузнать, что происходит. Царственной походкой, в которой не было и быть не могло поспешности, она вернулась на свой трон на возвышении и велела дамам занять места за столами.

Мгновение спустя двое охранников приволокли в зал окровавленного, избитого человека и бросили его на пол перед ступенями, ведущими на тронный помост. Кровь из раны на черепе заливала лицо и капала с седеющей бороды. Одна рука была неестественно изогнута. На мужчине была одежда из хорошей шерсти с дорогой отделкой.

– Что это? – с холодным гневом спросила Алиенора. – Кто смеет нарушать наш пир?

– Госпожа, – заговорил один из стражников, – с дарами для короля к дворцу прибыли евреи, чем вызвали у народа бурное недовольство. – Он с отвращением вытер о свой плащ вымазанную в крови ладонь. – Почему добрые христиане должны оставаться за воротами, если этим безбожникам дозволено пройти к королю?

Алиенора прожгла его яростным взглядом:

– Надеюсь, беспорядкам положен конец?

Его лицо исказилось от страха.

– Дворец в безопасности… Но в городе продолжаются разбой и драки.

Алиенора посмотрела на залитого кровью мужчину, дрожащего у подножия трона. Еврей. Ее первым порывом было подтянуть юбки и отодвинуться, но она сдержалась. Эти люди и их религия ненавистны христианам, но они обеспечивают большой доход королевской казне и пребывают под защитой Ричарда.

– Значит, этот человек пришел с дарами для короля, и вот что с ним сделали?

– Да, госпожа.

– Как тебя зовут? – обратилась она к еврею. – Говори!