А была еще та первая переправа через Узкое море в декабре вместе с Генрихом, когда они направлялись в Англию. Алиенора помнила мощные взрывы брызг из-под носа корабля, своенравный ветер и широкую торжествующую улыбку Генриха. У нее на руках их сын, второй растет в ее чреве, а впереди – корона. В тот день возможностям не было границ.

Относительно недавно у нее было еще одно очень трудное путешествие через Альпы и дальше, на Сицилию, – с Беренгарией. Столько надежд потерпели крах. И вот она снова в пути, и снова выбирает и везет невесту. На этот раз Алиенора прощалась со своей единственной выжившей дочерью, зная, что больше никогда в жизни ее не увидит. Уезжать от Леоноры с таким знанием было невыносимо трудно. Ну что же, как только она доставит внучку французам, ее миссия завершится. После этого она удалится в Фонтевро, проследит за созданием надгробных памятников и будет доживать свои последние дни в молитвах и созерцании. Печаль снизошла на нее свежим весенним ветром, и Алиенора не отталкивала ее.

По дороге она продолжала наставлять Бланку, но разве можно вместить мудрость восьмидесяти лет в три недели? Оставалось только молиться о том, чтобы девочка, словно семя, получившее воду и питание, дальше росла и цвела самостоятельно.

Через две недели пути они пересекли границу Аквитании и прибыли в старинный крепостной город Дакс, который был знаменит целительными источниками теплой грязи, благотворной для больных суставов. Ричард построил там замок, и путниц ждал гостеприимный кров и удобный ночлег.

Бланке не нравилась идея погружения в лужу теплой серой грязи, однако она закусила губу и решительно – в одной рубашке и с льняным тюрбаном на голове – ступила в купальню вслед за Алиенорой и Рихензой.

– Иди, иди, – подбадривала ее бабушка, – неизвестно, будет ли у тебя еще когда-либо такая возможность, а ты должна стараться попробовать все, пока молода. Чем обширнее твои познания, тем лучше ты будешь править.

– Да, бабушка. – Бланка провела рукой по густой жиже.

Алиенора не переставала изучать ее и сейчас подметила во взгляде девочки любопытство, смешанное с отвращением. Во время путешествия Бланка сохраняла жизнерадостность и отзывчивость, но случались моменты, когда изнутри прорывалась грусть. Пару раз она даже проронила несколько слезинок, которые сразу утерла, но от внимательного бабушкиного взгляда это не ускользнуло.

– Должно быть, ты скучаешь по дому и семье, – посочувствовала ей Алиенора, – особенно по маме и сестре, да? Это всегда нелегко – круто менять свою жизнь, тем более что случилось все очень быстро.

Бланка кивнула:

– Скучаю, бабушка. Но я знаю, в чем состоит мой долг, и стараюсь запомнить все, что ты мне рассказываешь.

Ответ был правильным, но Алиенора видела, что это только слова, изреченные в угоду взрослому. На самом деле внучке тревожно. Ее тревогу бабка прекрасно понимала, ведь сама точно так же переживала, когда отправилась в Париж с Людовиком, даже несмотря на то, что на пути к королевской короне ее сопровождала родная сестра.

– Дитя мое, в тебе есть храбрость, о которой ты сама еще не догадываешься, – заметила она. – И в твоих венах течет гордая кровь. Может, сейчас ты так не думаешь, но ты взрослеешь. – И Алиенора улыбнулась внучке. – Вот представь: ты маленькая и твоя мать дает тебе одежду. Она чуть-чуть велика, так что у тебя есть место, куда расти. Именно это с тобой и происходит: ты заполняешь тот припуск, и вскоре одежда станет тебе впору, вот увидишь.

Бланка задумчиво посмотрела на нее, и снова Алиенора увидела, как девочка впитывает услышанное, словно губка воду.

– Кстати, – продолжила королева, желая развеселить внучку, – несмотря на все свои достоинства и достижения, твой дед Генрих никогда не принимал грязи в Даксе, так что в этом ты его превзошла. Зато твоя прапрабабушка бывала здесь. Я расскажу тебе о ней…

Алиенора и Бланка добрались до Бордо спустя три с небольшим недели. Вокруг них набирала силу весна, вдоль дороги зеленела свежая травка, воздух был теплым и мягким, но без майской или июньской жары.

Королева привезла внучку во дворец Омбриер, что стоит на берегу Гаронны. Ее юная подопечная никогда раньше не видела этот дворец, и Алиенора словно тоже взглянула на него глазами тринадцатилетней девочки, и все опять стало новым и волшебным.

В первый вечер бабушка с внучкой стояли на парапете крепостной стены и вместе смотрели, как садится за рекой солнце в широкую полосу чеканного золота и последними лучами подсвечивает каменные башни.

– Вон там я впервые увидела своего будущего мужа, – говорила Алиенора, указывая на противоположный берег реки. – Там стоял французский лагерь, и они переправились на нашу сторону на барке, обтянутой шелками всех цветов радуги. Я не могла понять, кто из этой толпы Людовик, но вскоре мы встретились в соборе, и мне показалось, что красивее я никого не видела. – Она прикоснулась к своему животу. – Здесь у меня все сжалось, и сердцем завладел страх, но я чувствовала приближение чего-то великого. Река несла ко мне мою судьбу, и передо мной простиралась целая жизнь.

А теперь моя жизнь подошла к концу. Эта мысль прозвучала в ее голове так громко, что она подумала, будто произнесла ее вслух. Колесо совершило полный оборот, и вот она вернулась сюда с тринадцатилетней внучкой, которой предстоит выйти замуж за наследного принца Франции и стать будущей королевой. Бог даст, на этот раз брак сложится удачнее и благодаря ему уладятся накопленные противоречия. Глядя на узкие плечи и блестящие золотистые волосы Бланки, Алиенора видела в ней себя. Значит, надо постараться дать этой девочке все, что ей может потребоваться. В том числе и то, чего у самой Алиеноры тогда, на пороге невероятных перемен, не было – мудрый совет старших родственниц.

Бланка оглянулась и вывела ее из задумчивости:

– Бабушка?

Алиенора тряхнула головой:

– Мои мысли заплутали между прошлым и будущим, а это всегда неразумно. – Посмеиваясь над собой, она нежно прикоснулась деформированной от возраста рукой к волосам внучки. – Я не знала, что меня ждет, когда стояла здесь много-много лет назад, не знала о своих задачах, о своих детях. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, только позови – я всегда буду рядом, пока жива. А потом на твой зов откликнутся другие члены семьи. Никогда не забывай об этом: ты не одна.

– Хорошо, бабушка.

– Не позволяй никому плохо обращаться с тобой. Всегда отстаивай свое достоинство и свои права. Помни это, и тогда будешь великой королевой. Это говорю тебе я, а я знаю.

Бланка смотрела ей прямо в глаза, и Алиенора осознала, как сильно повзрослела девочка за последние несколько дней, даже с тех пор, как они купались в Даксе. Внучка стремительно дорастала до одежды, что недавно была ей велика. Дело не только в том, что Бланку оторвали от ее прошлой жизни, но и в том, что перед ней раскрывали новые горизонты и обещали положить у ее ног целый мир, если ей хватит мастерства сыграть эту партию.

Еще через три дня в Бордо прибыл французский эскорт, чтобы увезти Бланку дальше на север, в Париж и в ее новую жизнь. При расставании внучка крепко обняла бабушку – то было последнее мгновение ее детства, но потом отстранилась, выпрямилась, вскинула голову и ушла с французскими сановниками, как подобает будущей королеве: гордо, но не спесиво, каждым шагом утверждая свое достоинство.

Алиенора смотрела девушке вслед и слала вдогонку надежды и молитвы. Она как будто запустила в небо молодую самку кречета и желала ей славного первого полета на свободе.

Когда Бланка уехала, Алиенора вернулась во дворец, чтобы приготовиться к отъезду в Фонтевро. У нее еще оставалось важное дело, ибо ее внимания требовали несколько плит светлого известняка. А вот после, когда вся работа будет выполнена, она сможет по-настоящему отдохнуть.

Еще до ее путешествия в Кастилию Меркадье пообещал, что проводит ее в Фонтевро. Утром королева побеседовала с ним, и он подтвердил, что к полудню все будет готово.