Молодая сексотка заявила, что летом 1947 года она присутствовала при разговоре отца Жана Тома и Алисы Отт и что последняя «вводила Тома в курс советской жизни, при этом высказывала разные клеветнические вещи». А студентка исторического факультета МГУ, также работавшая на чекистов, показала, что в декабре 1945 года в связи с отъездом отца Леопольда Брауна из Советского Союза она «была передана на связь американскому разведчику Лaбержу, а потом и Тома, по заданию которого продолжала вести разведывательную работу против Советского Союза». Так что на настоятеля церкви Святого Людовика, отца Жана Тома компромат уже собирался, хотя он об этом и не подозревал.

15 марта 1948 года следователю пришлось срочно прервать допрос Алисы Отт, дочери заведующей церкви Святого Людовика. На полях протокола причину отсутствия подписи допрашиваемой он пояснил «странным поведением обвиняемой: бессвязными речами и разговором с погибшим ранее отцом». До этого Алиса Отт отказывалась подписывать обвинения, несмотря на угрозы и издевательства, помещение в ледяной карцер и неоднократные инсценировки расстрела. Возможно, начало психического заболевания было связано с обвинениями, подписанными сексотом, «в интимных связях ее со священниками», непереносимыми для глубоко верующей католички, либо инсценировками расстрела. 29 марта 1948 года обвиняемая Алиса Альбертовна Отт была направлена на экспертизу в Институт судебной психиатрии. Заключение медицинской комиссии института гласило о «душевном заболевании в форме шизофрении» и о необходимости направления ее на принудительное лечение в психиатрическую спецбольницу МВД.

Несмотря на постоянное давление, угрозы ареста дочери, конвейер допросов и неоднократные помещения в карцер за отказ от сотрудничества со следствием, Алиса Бенедиктовна Отт не подписала предъявленного ей обвинения в шпионаже. Позднее, из лагеря она в одном из заявлений объяснила это так: «Я не могла фальшивым признанием быть причиной ареста и несчастья сотни людей, которых я встречала за столько лет работы в церкви и во французском посольстве». 28 августа 1948 года Алиса Отт, женщина-инвалид шестидесяти двух лет, была приговорена к 15 годам лагерей. И хотя следствие настаивало на отправке ее в особый каторжный лагерь, она попала сначала в общий, а позднее — в инвалидный лагерь, где и встретилась с прихожанками, подписавшими против нее все обвинения на следствии и также отправленными в лагерь «за шпионаж».

После ареста старосты церкви Алисы Отт с дочерью и других прихожан новая приходская «двадцатка» в основном состояла из одних иностранцев, чего и добивались власти. 23 мая 1950 года, несмотря на дипломатические усилия, церковь Святого Людовика у посольства Франции отняли. Переговоры французского посольства с МИДом СССР ни к чему не привели, протестовать было бесполезно: церковь, настоятель которой и «двадцатка» приходской общины — иностранцы, представлялась властям просто аномалией, и формально это противоречило закону. Отец Жан Тома попытался собрать новую «двадцатку» приходской общины из представителей дипломатического корпуса, но власти не признали ее, требуя собрать «двадцатку» советских граждан.

Затем была организована новая «двадцатка» приходской общины, в нее вошли «проверенные» прихожане. Именно ей и была передана церковь Святого Людовика Французского, новых хозяев, естественно, не устраивал настоятель-иностранец, им вменялось в обязанность просить назначения в приход нового настоятеля, но только у епископа, проживающего на территории страны. Они обратились к архиепископу Рижскому, и с его помощью в храм был приглашен новый священник. У отца Жана Тома отобрали ключи от церкви и исповедальни. 25 августа 1950 года он совершил последнюю торжественную французскую Мессу, а 28 августа он покинул Москву.

С этого момента в храме богослужения проводили советские священники, направляемые в Москву архиепископом Рижским. Прихожане в основном были католики польского происхождения, которых в Москве было более двадцати тысяч. Храм был всегда открыт для богослужений, он являлся витриной, демонстрируя иностранцам — дипломатам и туристам — религиозную свободу в СССР, распространяющуюся и на католиков.

АБРИКОСОВ Владимир Владимирович, родился в 1880 в Москве. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Во время поездок по Европе приблизился к католичеству, стал изучать богословие. В 1909 — принял католичество, в 1913 — вступил в новициат терциариев-доминиканцев, обеты принес в Риме. 31 мая 1917 — рукоположен в священника восточного обряда, 5 апреля 1918 — назначен настоятелем прихода русских католиков, духовник монашеской общины. 17 августа 1922 — арестован в Москве и приговорен к ВМН. В сентябре приговор заменен на бессрочную высылку за границу, и 29 сентября выехал из России. В декабре он прибыл в Рим как представитель экзарха русских католиков и передал Папской Комиссии «Pro Russia» сведения об осужденных в России католических священниках и мирянах. Назначен Ватиканом прокуратором экзарха, в 1924 — выехал в Париж, организовал Комитет русских католиков. 22 июля 1966 — скончался в Париже.

АБРИКОСОВА Анна (Екатерина) Ивановна, родилась в 1882 в Москве. Через девять дней после рождения осталась полной сиротой; воспитывалась с братьями в семье дяди. В 1903 — окончила Гартонский колледж Кембриджского университета, в 1903 — вернулась в Россию. Вышла замуж за Владимира Абрикосова. 20 декабря 1908 — перешла в католичество в Париже; в 1910 — вернулась с ним в Москву. В 1913 — принята в новициат Третьего ордена Св. Доминика под именем Екатерина. 19 февраля 1921 — после рукоположения мужа на их квартире основана женская община сестер-терциарок ордена Св. Доминика; вскоре стала игуменьей общины. Весной 1923 — после высылки мужа за границу возглавила общину русских католиков. В ночь с 12 на 13 ноября 1923 — арестована «как руководительница Московской контрреволюционной организации». 19 мая 1924 — приговорена к 10 годам тюремного заключения и отправлена в Екатеринбургский, позднее — в Тобольский и Ярославский политизоляторы. В мае 1932 — вывезена в Бутырскую тюремную больницу для проведения операции. 9 августа 1932 — освобождена досрочно с запретом проживания на 3 года (-12). Проживала в Костроме, приезжала в Москву для консультаций с врачом, посещала богослужения в церкви Святого Людовика Французского и исповедовалась. 5 августа 1933 — арестована в Костроме, вывезена в Москву и заключена в Бутырскую тюрьму. 19 февраля 1934 — приговорена к 8 годам ИТЛ и отправлена в Ярославский политизолятор. В июне 1936 — переведена в Бутырскую больницу. 23 июля скончалась, тело кремировано 27 июля.

АВГЛО Петр Иосифович, родился в 1861 в Ковенской губ. Окончил духовную семинарию, в 1887 — рукоположен. Служил в приходе в Двинске, с 1888 — в Мстиславле, с 1896 — в Смоленске, с 1921 — в Петрограде и окрестностях. В 1923 — арестован, оправдан судом и освобожден. С 1924 — настоятель прихода в Витебске, в 1927 — провел в тюрьме 6,5 месяца. Настоятель прихода в Могилеве. 13 июня 1937 — арестован. 25 августа приговорен к ВМН, 27 августа скончался.

АКУЛОВ Игорь (Епифаний) Александрович, родился в 1897 в Корчевском уезде Тверской губ. В 1918 — окончил реальное училище, работал конторщиком на Николаевской железной дороге. С июня 1919 — служил в Красной армии. В январе 1920 — после демобилизации вернулся в Петроград и открыл мелочную лавку, но вскоре оставил торговлю. С 1920 — послушник в Александро-Невской Лавре, с апреля 1920 по август 1922 — учился в Богословском институте. 2 июля 1921 — пострижен в мантию с именем Епифаний. После встреч с католиками восточного обряда и знакомства с экзархом Леонидом Федоровым перешел в католичество. Летом 1922 — рукоположен в священника восточного обряда; с августа служил викарием в церкви Сошествия Св. Духа. В мае 1923 — арестован, через месяц освобожден. 29 ноября 1923 — арестован по групповому делу русских католиков, 19 мая 1924 — приговорен к 10 годам тюремного заключения и отправлен в Александровский изолятор под Иркутском. В 1927 — досрочно освобожден и выслан в Назимовский район Сибири. В 1933 — освобожден из ссылки, с июля служил в католических церквях Ленинграда. В апреле 1935 — арестован, но вскоре освобожден. 26 июля 1937 — вновь арестован за «антисоветскую деятельность по указанию польского консульства и Ватикана». 25 августа 1937 — приговорен к ВМН и 27 августа расстрелян.