Во дворе древнего дворца бушевал ужасающий шторм. Разошедшаяся не на шутку стихия превратила некогда песчаную долину в бурлящий океан грязной воды. Вассалы Граса Даркфлесса, те, что были сейчас под стенами, тщетно пытались прорваться внутрь замка, заливаемого волшебными дождями. Это было бесполезно, ибо изнутри шатающиеся стены Фаур-Каста блокировала сила стихий Эллмэороса, а снаружи все, даже самые крохотные, лазейки перекрывали призванные Даркфлессом огненные вихри.

Туча, призванная Эллмэоросом, просачиваясь в окна, распространилась уже по всему небу, накрыв весь бескрайний Фаллен-Граунд. Даже жители отдалённых его уголков в ужасе разбегались от неистовой стихии. Дождь всё усиливался, затопляя прибывающей водой все подходы. Могучие потоки воды, вперемешку с грязью изливающиеся с крыши Фаур-Каста, с лёгкостью сносили, карабкающихся в окна герддронов, а молнии, остервенело срывающиеся с небес, крушили летающих в высоте дартгротов. Иные даже взлететь не успевали, как очередной разряд прибивал их к земле, раскалывая доспехи и разрушая их чудовищную мощь.

— Я сокрушу тебя! — Эллмэорос ринулся в круг по дворцовому залу, сопровождая движение ужасающим свистом и рёвом ветров, но, сделав вираж, вновь завис под потолком перед Грасом, все окна надёжно заслоняла магия древнего колдуна, необоримая для ослабевшего за годы заточения в сфере Эллмэороса. — Убирайся прочь с дороги, ничтожество! — он сжал свои кулаки, туча стала чернеть и бурлить, подобно речным водам на перекате. Из чрева её засияло недоброе пламя.

— Тебе не устоять против моего колдовства! — надрывно и победно взревел Даркфлесс, всё его железное тело объяло пламенем, огонь вырвался из каждой щёлочки его чудовищного доспеха, и оранжевыми волнами растекался в стороны, окутывая стены и гулом своим, заглушая рёв ветров Эллмэороса. Сейчас-то он действительно ощутил своё истинное превосходство над противником.

Хлынувший тут же дождь уже не мог сдержать пламени, хотя ливень этот был силён. Эллмэорос в последний раз попробовал очистить путь, низвергнув на Даркфлесса целый сноп молний, но те лишь немного отбросили, вцепившегося в стены короля Фаур-Каста, назад, не сумев, однако даже немного сокрушить его защиты. Грас только рассмеялся своим ржавым лязгающим смехом.

Энергетика в зале переменилась, Даркфлесс сразу же почувствовал это, и в безжизненных глазницах его уродливого шлема блеснул огонь страха…

— Силы небесные! — воскликнул Силий, остановившись посреди того самого коллектора и бросил взгляд на себя самого, сидящего у противоположной стены. Арбитр Стихий даже на Земле в этот момент почувствовал силу высвободившегося Эллмэороса. — Энергетика Адальира меняется, словно со дна к поверхности стремится огромный пузырь, что-то происходит в Адальире! — пробормотал он сбивчиво. — Я это вижу внутренним и внешним зрением и ощущаю всеми своими семью чувствами!

Он сосредоточенно нахмурился и закрыл глаза, концентрируясь на волне пойманной энергии.

— Либо кто-то обрёл новую силу, либо кто-то, владеющий старой силой, вернулся в Адальир! — Силий привычным движением расправил бородёнку, пропустив её между пальцев. — Возможно, кто-то даже покинул Электрический Рим!

Эллмэорос стал удаляться, он занял самый дальний угол, где бушующая туча, сотканная им, стала клубиться и шириться. Выражение лица старца стало совершенно неистовым, борода и усы развивались на холодном ветру, а в глазах блестела истинная ярость. Теперь ему нужно было, во что бы то ни стало, ослабить силу колдовства Даркфлесса, ибо она была велика, как никогда. Эллмэорос сосредоточенно закрыл глаза, всё пространство бесконечно огромного зала стало наполняться мечущимися искрами, которые вскоре погасли, уступив место светло-зелёному туману. Даркфлесс, поняв, что задумал его вечный противник по магии Эллмэорос, стал чётко и быстро проговаривать антизаклинания, призванные развеять надвигающееся волшебство древнего мага, но ему это почему-то не удавалось. Заклинание, которое использовал Эллмэорос, пришло в Адальир в самые древнейшие времена, впитало в себя мощь всех прошедших лет, и несло неимоверный по силе заряд позитивной энергии, ибо не являлось разрушительным, то был дар богов первозданному народу Адальира на самой заре времён.

Дождь снаружи стал ослабевать, молнии больше не крушили воинов Даркфлесса, ибо здесь не осталось места для сражений, но те почему-то застыли, словно окаменев. Ослабевшие от какой-то новой силы, используемой Эллмэоросом, они безвольными насекомыми сползали по стенам обратно, неуклюже складываясь под окнами цитадели.

Лунный тронный зал наполнился давно позабытым в здешних краях ароматом луговых трав и цветов. Откуда не возьмись, в воздух взметнулись тысячи листьев и опавший цвет каких-то странных розовых цветов, хотя ни в замке, ни вокруг него на многие мили не было ни единого растения. Затем в воздух взмыли россыпи белых лепестков, словно они оказались средь кустов цветущего жасмина и яблонь.

Эллмэорос колдовал «лазурь», самое чистое из всех заклинаний, дарованных мудрецам Армильд-Клианора самими богами, которое не причиняло вреда, но лишь замедляло движения воинов, очищало разум и души от ненависти, и развеивало большую часть всех тёмных антиэнергий. Даже сам Грас Даркфлесс ощущал сейчас, как ослабевает его энергетика и энергетика его заклинаний. Захлёбываясь, в благодатном для всего живого, тумане, колдун, заточённый в доспехах, рвался использовать все свои магические умения, накопленные за годы, проведённые в Фаллен-Граунде, чтобы остановить Эллмэороса, но силы, казалось, были почти равны. Эллмэорос едва ли уступал, Даркфлессу, а равная сила волшебства двух чародеев, как известно всем, может привести лишь к взаимному уничтожению, на что, понятное дело, никто из них не рассчитывал.

— Освободи путь, чернь предательская! — Эллмэорос, став, надутым облаком, сконцентрировался в углу, противоположном входу.

— Побереги себя! — злобно проревел Даркфлесс, так крепко вцепившись в каменные колонны, что когти его полностью погрузились в вековой гранит.

Энергия всё нарастала, и вот уже почти достигла своего максимума, весь огромный зал заполнило неистовым сиянием. Шлем Даркфлесса заскрежетал, словно колдун, позабыв, что больше не является человеческим существом, пытался как встарь стиснуть зубы. Эллмэорос с неистовым свистом и рёвом ринулся вперёд, подобно смерчу. Стрела из клубящихся туч, заканчивающаяся остервенелым лицом волшебника, со скоростью молнии пересекла залу Лунного чертога, и ударила Даркфлесса в грудь. Тут произошло нечто невообразимое: сперва яркая вспышка ослепила уцелевших магов, но, когда свет ослабел, они увидели, как голова Эллмэороса пробила необоримые доспехи Граса. Стальной каркас ввалился внутрь, и рваное железо просто-таки брызнуло во все стороны. Шлем Даркфлесса оторвался от плеч и полетел вниз. Всё могутное тело колдуна-великана как бы сложилось вовнутрь, освободив путь Эллмэоросу, однако тот не сумел пройти дальше. Облако также разметало во все стороны с лучами всё того же ослепительного света.

Всё стихло, дым заполнил зал и стал растекаться по коридорам, подобно резво-струящимся ручьям. Тело Даркфлесса со скрежетом оторвалось от рук и рухнуло на пол дворца. Клешни продолжали висеть на колоннах по обе стороны входа. Плащ, сорванный с плеч ветром, волной энергии отбросило далеко назад в коридор, где он ещё долго дымился. Однако в глазницах Граса всё ещё поблёскивало пламя, ведь сражения с Эллмэоросм не было завершено. Даркфлесс был слишком силён, от его восприятия нельзя было скрыть ничего, он знал об Аэл'орри и должен был уничтожить послание волшебника… Шлем заскрежетал, верхняя часть его стала крошиться и трансформироваться в нечто странное… С рёвом выпорхнула вверх железная птица и унеслась в окно под сводами залы…

— Грассеротеп, Грассеротеп! — кричали вассалы и колдуны, едва завидев, как дух их короля Граса Даркфлесса уносится в погоню за Аэл'орри.