— Иногда мне кажется, — буркнула Виктория, — что он сам не знает, чего хочет.

И все же она не находила в себе сил собраться с духом и уехать из замка, положив всему конец. Суть проблемы, как была почти уверена Виктория, в том, что боль, причиняемая Хантеру состоянием его младшей сестры, мешала ему без оглядки отдать себя другому человеку.

Мэрсайн с любовно обняла дочь за талию.

— Он хочет тебя, голубушка. Но стремится сперва проявить себя достойным уважения рыцарем, вычистить своего белого коня и только потом посадить тебя вместе с собой в седло. Это же так понятно!

— Если верить его и твоим словам, то это так.

— Но это действительно так! — убеждала ее Мэрсайн. — Ситуация напоминает мне о некогда сыгранной мною в летний сезон роли матери слепого юноши.

— Возможно, какая-то параллель и есть, но я никак не могу уловить ее. Какое отношение спектакль «Вольные бабочки» имеет к моей жизни? — спросила Виктория.

— Только то, что в пьесе была роскошная реплика, в которой говорилось о расхождении того, как люди толкуют свои желания, с тем, чего они действительно хотят, — Мэрсайн извинилась, что может привести эту реплику только в пересказе, и закрыла глаза, будто пытаясь восстановить в памяти сценическую площадку, труппу, цвет маникюра, который украшал ее ногти в роли матери, не ладившей со своим рвущимся к самостоятельной жизни сыном.

— С тех пор, как я сыграла в этом спектакле, прошло столько времени… Я хочу сказать, что когда вы влюблены по уши и несетесь на стук в дверь так, будто на пороге ваша судьба, вы не задумываетесь в этот момент о сандвиче.

— Никак не могу уразуметь, мама, о чем ты говоришь.

— А почему бы мне не объяснить это за ланчем? — предложила Мэрсайн. — Упоминание о сандвиче разожгло мой аппетит. К тому же здесь от нас все равно никакого толку!

Виктория не была так уж уверена в этом. Она настороженно поглядывала на сарай.

— Как ты думаешь, Хантер справится сам?

— Поверь мне, — убежденно сказала Мэрсайн, — все здесь находится под более надежным контролем, чем мы полагаем! Что же касается тебя, то порой полезно помнить, что ты — Виктория Кэмерон и, говоря языком правил дорожного движения, имеешь право на первоочередной проезд.

— Право на первоочередной проезд? Что это значит?

— Ты можешь распоряжаться своим сердцем как захочешь.

Хантер не сразу вернулся в замок, но как только появился, прежде всего, пошел переговорить с Викторией.

— Я вас оставлю побеседовать вдвоем, — немедленно вспорхнула с кресла Мэрсайн и стала собирать свои журналы.

Приглашение Хантера остаться и присутствовать при разговоре она отклонила в столь же само собой разумеющейся манере, как, например, отказалась бы щипать корпию из шерсти свитера.

— Если я буду все время с вами, — объяснила она, — то никогда не выучу роль!

— Я думал, ваш персонаж еще в коме, — удивился Хантер. Его слова подтолкнули Викторию на «второй дубль», но оставили равнодушной Мэрсайн.

— Оказывается, и вы стали поклонником «Слез Ниагары»? — улыбнулась Виктория, когда Мэрсайн вышла из комнаты.

— О нет! — воскликнул Хантер. — Но звезда этого сериала нравится мне все больше и больше.

Виктория вернулась к разговору о миссис Причард и о том, что произошло в сарае.

— Она согласилась поехать в полицию. Я счел более уместным, чтобы Чен отвез ее туда, чем снова принимать офицеров в замке. Учитывая все, что выяснилось из нашего разговора с ней, я решил, что так будет благоразумнее: чем меньше людей узнает сейчас об этом, тем лучше.

Виктория была как на иголках:

— Так что же происходит?! И что с Яном?

Хантер предпочел ответить сначала на второй вопрос.

— Ян — не главная моя забота, — сказал он. — Когда успокоится — вернется. С ним такое бывает.

— Можно было подумать, что Причард просто рвет его в куски! — воскликнула Виктория.

Ей было странно, что женщина, пылающая столь сильной любовью к своему единственному ребенку, могла так гневаться на него.

— Видите ли, миссис Причард не одобряет его страстную влюбленность в мою кузину.

— Значит, у Яна действительно связь с Пэгги?

— Об их связи надо говорить теперь уже в прошедшем времени, но Ян никак не может смириться с тем, что все кончено.

— Его что же, сменил Тэппинг? — В голосе Виктории прозвучало откровенное презрение.

— Вы забегаете вперед, — сказал Хантер. — Если то, что сказала миссис Причард, правда — а у меня нет оснований ей не верить — то Ян был в спальне Пэгги в ожидании, когда девица вернется. Вы как-то сказали, что слышали чьи-то шаги, но чьи — не знали.

— Тогда подозрение падает и на него. — Виктория вспомнила, как миссис Причард в тот вечер солгала, что Ян был вне замка — в конюшне с лошадьми.

— По-видимому, не мы одни думаем, что у Яна Причарда есть что скрывать.

— Миссис Причард посетила Нилли в больнице, и он в слезах поделился с ней своими опасениями, что Ян — быть может, даже не понимая этого — сделал что-то дурное. Но ее еще больше напугало то, что Нилли сказал ей вслед за этим, — сказал Хантер.

— Что именно?

— Нилли объяснил ей, что, желая снять боли в пояснице, он принял аспирина больше, чем следовало. Когда его состояние не улучшилось, он решил принять оставшиеся таблетки, но уже как средство самоубийства, для спокойной смерти.

— Боли в пояснице? — задумчиво произнесла Виктория. — Они обычно начинаются, если приходится тащить что-нибудь тяжелое.

— Чаще всего — да, — сказал Хантер. — Например, мертвеца.

Слова Хантера повергли Викторию в шок. У нее перехватило дыхание.

— Нилли?! Убийца?! — отказываясь верить, вскричала она. — Но это ведь невозможно!

— Нет, — возразил Хантер. — Я ни на секунду не допускаю мысль, что он убил миссис Мэджин.

— Но вы же сказали…

— Он только перенес труп. Уже после того, как кто-то нанес ей удар по голове.

Отвратительная правда принимала все более четкие очертания.

— Тогда… Ян? — отважилась спросить Виктория голосом, упавшим до шепота.

Она считала конюха существом безобидным, но он обладал достаточной физической силой, чтобы нанести миссис Мэджин смертельный удар, хотя никаких побудительных мотивов для убийства домоправительницы у него не было.

Хантер покачал головой.

— В виновность Яна я тоже не верю — даже после того, как узнал о благородной попытке Нилли прикрыть его. Привязанность камердинера к миссис Причард и ее сыну могла, конечно, подвигнуть его на идею представить смерть миссис Мэджин несчастным случаем: ведь все мы до последнего момента считали, что домоправительница проходила под воротами как раз в тот момент, когда отказало удерживающее решетку устройство.

Виктория внезапно вспомнила уже мелькнувшую у нее мысль.

— Нилли, — сказала она, — наверное, был где-то рядом, когда ворота смазывали, и мог запомнить, насколько легко и бесшумно опускается решетка.

Концовку сценария изложил Хантер.

— А также мог вычислить, бросится ли кто-нибудь к воротам, когда их механизм придет в действие: он сначала удостоверился, что ему хватит времени на то, чтобы спуститься из кабины управления воротами и пройти через холл в свою комнату. Фактически же у Нилли оказалось времени даже больше, чем он предполагал.

Виктория вернула разговор к Яну.

— Но почему вы так убеждены, что убил ее не Ян, хотя даже Нилли верит в это? Он верил в это настолько, что был готов в случае поимки Яна взять вину на себя. Оставшиеся годы жизни сулили ему, наверное, так мало радости и надежд, что он посчитал свою жертву сходной ценой за юность Яна, да?

Внезапно лоб Хантера прорезала глубокая морщина.

— В вашей версии, — сказал он, обращаясь к Виктории, — есть серьезная психологическая неувязка: парень, так сильно любящий живые существа, как Ян, не способен сознательно покуситься на чью-либо жизнь.