Виктория продолжала работать, даже не взглянув на Мэджин. Она знала, что это вызовет разочарование домоправительницы.

Миссис Мэджин откашлялась.

— Но ведь все в замке об этом говорят! — раздраженно сообщила она Виктории.

Виктория подумала, что о чем бы ни говорили в замке, источником всех пересудов, несомненно, была сама домоправительница.

— Так о чем же говорят в замке, миссис Мэджин?

— О Яне. Разве вы не знаете?

Виктория хотела ответить, но ее отвлек затерявшийся в пачке писем пергаментный конверт.

— Полагаю, что если у вас, миссис Мэджин, есть вопросы, — сказала она, — то вы должны задать их мистеру О'Хари.

Заметила ли миссис Мэджин перемену в ее голосе или же она увидела, как Виктория быстро положила конверт под остальные письма — с тем, чтобы ознакомиться с его содержанием, когда останется одна, — так или иначе, но тонкие губы миссис Мэджин изобразили дьявольскую улыбку.

— Эти письма, — сказала она, кивнув в сторону почты в руках Виктории, — не перестанут приходить до тех пор, пока Самого не постигнет участь сэра Патрика.

Вопреки своим истинным чувствам Виктория сохранила спокойствие. Она содрогалась от мысли о том, что может содержать это новое письмо. Последнюю угрозу жизни Хантера?

— Так что же вам известно об этом? — спросила она.

— Достаточно, чтобы держать свою дверь по ночам на запоре, — ответила миссис Мэджин, излучая удовлетворенность человека, располагающего преимуществом.

Приход в этот момент Хантера совпал со звонком его личного телефона, установленного рядом с кроватью. Находясь к нему ближе всех, Виктория сняла трубку. Она надеялась, что Хантер услышал конец разговора, так что ей не придется пересказывать ему его содержание.

— Алло, — прозвучал в телефоне женский голос. — Могу ли я поговорить с мистером О'Хари?

Виктория узнала голос: тот самый, который в день посещения Хантером доктора спрашивал, выехал ли мистер О'Хари.

— Да, минутку, — ответила Виктория. — Не могу ли я сказать ему, кто его спрашивает?

К этому моменту Хантер уже оказался у телефона.

— Это не имеет значения, — сказал он. — Я поговорю.

Виктория отошла в сторону, когда он взял трубку. Миссис Мэджин, отметила она, уже вышла из комнаты. «Из вежливости я должна поступить так же», — подумала Виктория. Но естественное любопытство заставило ее замедлить шаги.

— О Боже! — услышала она потрясенный возглас Хантера. — Когда это случилось?

Виктория обернулась и замерла: Хантер побледнел, он выпаливал вопросы и ответы, смысл которых был для нее непонятен.

— Я немедленно выезжаю! — сообщил он звонившей и бросил трубку. При этом бранное слово сорвалось с его губ.

— Что такое? — спросила Виктория. — Что…

— Найдите Чена! — рявкнул он. — Скажите ему, чтобы подал лимузин!

Неужели под воздействием дурных новостей он забыл, что его шофер в Национальном аэропорту?

— Чен встречает Тэппинга, — напомнила ему Виктория. — Вернется не раньше чем…

— Тогда я сам сяду за руль! — воскликнул Хантер и чуть не упал, неуклюже попытавшись пойти к двери быстрым шагом.

Виктория встала на его пути.

— Это безумие! — крикнула она. — Как вы поведете машину, не сгибая ногу?!

Его привели в бешенство то ли мысль о своей физической неполноценности, то ли тот факт, что напомнила об этом женщина, и Хантер вновь выругался.

— Тогда закажите такси! — потребовал он.

— Нет! — стояла на своем Виктория. — Позвольте мне отвезти вас!

Тут уж он обрушился на нее:

— Это исключено!

— Почему?

— Потому что вы не знаете ситуацию!

Теперь уже Виктория повысила голос:

— Так почему, черт побери, вы не разъясните ее?!

Хантер вытянулся во весь рост, высокий и злой. Он не знал, как вести себя с первой женщиной — а может быть, и первым человеком вообще, — бросившим вызов его власти.

— Мы теряем время, — уже спокойнее сказал он. — Вы собираетесь вызвать для меня такси или нет?

Слова застряли в ее горле. Одна половина Виктории кричала Хантеру, что он безмозглый идиот, вторая стремилась привлечь его к себе и помочь ему избавиться от боли, столь явственно читавшейся на его лице.

— Если вы не доверяете мне довезти вас, то как же вы доверите мне остаться в замке? И что прикажете делать с Тэппингом? — в отчаянии спросила она.

— Он сумел пересечь Атлантику — сумеет и подождать нас здесь.

«Нас! Значит, едем!..» — безмолвно воскликнула Виктория.

— Скажете ли вы наконец, куда мы едем? — спросила Виктория.

Они мчались на северо-восток, и благодаря своему хорошему знанию местности Виктория могла предположить, что их вскоре ждет граница штата.

— Что до меня, то эта идея мне с самого начала не нравилась, — проворчал Хантер в ответ, подразумевая свою просьбу заказать такси.

— Даже если и так, — возразила она, — вы не можете завязывать мне глаза, рассчитывая добраться куда бы то ни было.

Хантер пробормотал что-то нечленораздельное, а затем дал указание ехать до спуска на Балтимор-парк.

«Куда же мы все-таки направляемся? — гадала Виктория. — И, что еще важнее: кто имеет такую власть над этим мужчиной, что было достаточно одного-единственного телефонного звонка для доведения его до полубезумия?»

Он и не пытался хоть что-нибудь объяснить ей, когда она помогала ему усесться в автомобиль. Ничто не выдавало его, за исключением взгляда загнанного в угол человека, мучимого мыслью о том, что он теряет нечто ценное.

Неожиданно несколько капель дождя упали на ветровое стекло. Виктория не обращала на них внимания, пока потоки воды не затуманили стекла.

— А я-то думала, что сегодня будет ясно… — разочарованно протянула она между прочим.

Хантер, однако, был погружен в свои мысли.

Но Виктория не могла отвлечься от своего красивого пассажира.

Так или иначе — она вела его машину. Ту самую, с номерным знаком «ХАНТЕР-1», на которую Виктория не так давно в раздражении жаловалась Тэтчеру и Джону, потому что она заняла ее постоянное место в гараже. Ее первое представление о владельце основывалось на пижонском номерном знаке. Виктория мысленно подсчитала, сколько недель прошло с момента, когда она впервые встретила его. И каким бы парадоксальным это ни казалось, чем дольше она его знала, тем меньше понимала его поступки. Невозможно было определить, чего добивается этот человек и чего он ждет от нее. А еще хочет, чтобы она считалась с его невысказанными желаниями…

То, что она опытный секретарь, уже было доказано ею и высоко оценено им.

«Займитесь тем-то», — говорил ей Хантер, и уже через час она докладывала о выполнении его задания. Не далее как сегодня утром он искренне похвалил ее за то, что она так безупречно подготовила визит Тэппинга.

— Эллиоту и его коллегам придется дать мне решительный бой, чтобы вернуть вас обратно, — говорил он с улыбкой. — Вы балуете и портите меня.

На самом деле для него ей все это было нетрудно. Но именно в этом и состояла суть проблемы.

Виктория была, с одной стороны, профессиональным служащим, с другой — уязвимым романтиком, и где-то между этими двумя ипостасями существовали харизматическая улыбка и свет глубоких серых глаз Хантера, запах его дорогого одеколона после бритья, постоянно присутствующий в ее памяти — даже тогда, когда О'Хари не было рядом. Где-то между четким выполнением его распоряжений и упрямым следованием тому, что она на самом деле хотела, возникла ужасная дилемма, порожденная признанием того, что, в конечном счете, они лишь чуть-чуть преодолели границу, разделяющую двух незнакомых людей. Хуже того: как раз сейчас она везет этого постороннего человека на встречу с другой женщиной. Женщиной, значение которой в его жизни не следует преуменьшать.

«Но ты же не можешь быть уверена в своей правоте, ты только предполагаешь», — звучал в мозгу Виктории голос «адвоката дьявола» — мифического существа, которое, согласно церковным верованиям, поддерживает сомнения в душах людей. Ведь может быть и так, что у Хантера работает женщина-ветеринар и возникла какая-то проблема с одной из его лошадей-призеров… Такое предположение было бы вполне резонным, правда? А может быть, речь идет о кесаревом сечении, и Хантер должен решить, кого следует прежде всего спасать в случае возникновения тяжелых осложнений — кобылу или жеребенка…