— Будьте любезны, — сказала Виктория, поскольку он преграждал ей путь. — Я хотела бы освободиться от платьев.

Син Майкл протянул обе руки ладонями вверх.

— Вы не станете возражать, если я вам помогу? — Жуликовато подмигнув, он подчеркнул двусмысленность своих слов.

— Нет, благодарю вас, — решительно отвергла его помощь Виктория и направилась в спальню, в которой ей предстояло дожить оставшееся время.

Она с досадой увидела, что Син Майкл идет за ней по пятам.

— Я слышал, вы поставили на место старуху Пятноу, — сказал он с нескрываемым восхищением.

— Кто такая эта Пятноу?

— Всеми любимая домоправительница. Разве вы ее не знаете?

Виктория вспомнила, что видела на руках домоправительницы большие коричневые пятна. Но несмотря на неприязнь, которую она испытывала к этой женщине, такое прозвище она посчитала слишком уж жестоким.

— Речь о другом, — с досадой причмокнув, сказал Син Майкл. — Неужели вы не понимаете, что она из породы человеческих хамелеонов, которые меняют цвет пятен на своей коже как угодно, лишь бы потрафить очередному шефу?

— Это действительно так? — лишь бы ответить, проворчала Виктория: больше всего ей хотелось, чтобы он не торчал в дверях и не смотрел на нее взглядом, не выражающим ничего, кроме вожделения.

— Сэр Патрик был глупым котом, коль держал ее так долго рядом с собой.

— По-видимому, вы не очень хорошего мнения и о нем, — заметила Виктория. За обедом, на котором присутствовала Дебора, Син Майкл использовал любую возможность, чтобы унизить ирландца, нимало не смущаясь тем фактом, что старик уже в могиле.

— Да, это правда, — пожал плечами Син Майкл. — То же самое можно сказать и о моем отношении ко множеству других пятнистых.

«И что только Дебора находит в этом человеке?» — не могла не спросить себя Виктория. Если забыть о его великолепной внешности, Сина Майкла по повадкам можно было уподобить хищной пиранье.

— А я-то думала, что вы могли бы говорить о нем посердечней, — высказала свое мнение Виктория. — Ведь он все-таки ваш прадед.

При этом ее замечании Син Майкл поморщился.

— Вот уж тут вы заблуждаетесь, милочка, — сказал он. — Сэр Патрик был мне не прадедом, а дедом.

— Я, очевидно, потеряла целое поколение, — высказала вслух свою мысль Виктория. Она никак не могла уразуметь, каким образом Син Майкл, будучи на добрых десять лет моложе Хантера, не был правнуком.

— Вы вообще многого не понимаете, — с обидой сообщил ей Син Майкл. — Но это значит, что тайна навсегда останется в руках Хантера.

— Любой человек вправе иметь секреты.

Син Майкл вскинул голову и рассмеялся.

— Но только не здесь! Кстати, вы уже видели призрак Дункана?

— Чтобы увидеть призрак, я сначала должна поверить в привидения, — ответила Виктория, разозленная тем, что незваный гость уселся в ближайшее к ней кресло.

— Не дай Бог крошка Пэгги услышит подобное богохульство о потустороннем мире, — с вкрадчивым вызовом предупредил он. — Пэгги — одна из его обитательниц.

— На меня она производит впечатление вполне живого существа.

Темные глаза Сина Майкла сверкнули озорством.

— Я имел в виду, что она его служительница.

— Вы говорите о дьяволе?

— И о нем, и о Золотом тельце, — ответил он. — Вам она не слишком нравится, не так ли? — Это прозвучало скорее как констатация факта, а не как вопрос, на который он ждал ответа.

Но, тем не менее, Виктория ответила:

— Судя по тому, что я успела заметить, в ней не так уж много качеств, которые могли бы понравиться.

— Тогда у вас с ней есть нечто общее, — ухмыльнулся Син Майкл и встал с кресла, когда Виктория собралась покинуть комнату.

— Что именно? — спросила Виктория. Обрадовавшись, что сумел возбудить ее любопытство, Син Майкл не задержался с ответом.

— Она ненавидит вас со всеми вашими проклятыми потрохами, — сказал он.

Почувствовав себя неловко под его испытующим взглядом, Виктория тем не менее, сумела найти ни к чему не обязывающий ответ:

— Я постараюсь это запомнить.

— О, милочка, не беспокойтесь! Моя сестра не даст вам забыть об этом.

Поздно ночью звук открывающейся двери прервал и без того беспокойный сон Виктории. На мгновение забыв, что она надежно забаррикадировала себя от возможного вторжения, Виктория прежде всего подумала о Пэгги, пробирающейся к ней с мясницким ножом в руке. Ее вторая мысль была о Сине Майкле в трусах бикини, имеющем совсем иные намерения…

Виктория радовалась, что ее пребывание в замке не вечно. Если бы она осталась здесь навсегда, то свихнулась бы, как и все остальные его обитатели.

За одну лишь неделю она приобрела двух заклятых врагов. Это было так непохоже на всеобщую любовь, которую обычно завоевывала Виктория везде, где бы она ни работала! Ей, правда, была чужда сентиментальная отзывчивость, побуждающая исполнять все желания другого человека, однако опыт работы в политике научил Викторию необходимости поддерживать нейтральные отношения со всеми. Проведя только одну неделю в замке Хантера, она уже встретилась с двумя волевыми женщинами, которые наверняка когда-нибудь отравят ее.

Более опасной из них, по-видимому, была вкрадчивая миссис Мэджин.

Виктория считала О'Хари достаточно умным человеком для того, чтобы распознать хитрую игру домоправительницы. Спор о перемене спален, свидетелем которого она стала сегодня, показал, что речь шла не о недопонимании, а о том, что миссис Мэджин злоупотребила своей властью, чтобы поступить по-своему.

— Кажется, мне не удалось выиграть хотя бы очко во мнении вашей домоправительницы, — заметила Виктория в разговоре с Хантером.

— А я и не знал, что вы добиваетесь этого, — ответил О'Хари. — Ведь не она платит вам жалованье.

Как бы ни старалась миссис Мэджин быть любезной, показывая Виктории новую комнату, от нее просто веяло январской стужей. Это служило сигналом о том, что домоправительница не так легко забудет инцидент.

— Возможно, эта спальня больше придется вам по вкусу, — сказала она Виктории: подразумевалось, что новый секретарь О'Хари — изнеженная барышня, которая, поплакавшись, завоевала его симпатии.

Миссис Мэджин также дала ей понять, что комната некоторое время пустовала.

— Он, конечно же, забыл, что таково было его желание, — загадочно сослалась она на человека, у которого служила.

— Да? — не поняла Виктория. — А чья это была комната?

Судя по использованным для ее обивки цветам ткани, она не могла быть спальней мужчины. Миссис Мэджин столь решительно проигнорировала этот вопрос, что Виктории показалось, что она вообще ничего не спрашивала.

— Если вам понадобятся дополнительные одеяла или подушки, — предупредила домоправительница, — то вы их найдете внизу, в вестибюле. Там стоит дубовый шкаф.

«Мне нужен ответ на мой вопрос, но, кажется, ответов от миссис Мэджин дождаться невозможно», — подумала Виктория.

После нескольких безуспешных попыток заснуть она включила стоявший на прикроватной тумбочке светильник. На столе вишневого дерева напоминало о себе недописанное Викторией письмо к матери.

Девушка откинула одеяло и потянулась за халатом.

Встав на колени, чтобы взять несколько поленьев и разжечь их на медной решетке в камине, Виктория была поражена, услышав доносившийся из дымохода слабый женский смех.

«В этих стенах водятся привидения», — вспомнила она.

Однако то, что она сейчас слышала, исходило не от веселого привидения. Это был настоящий женский смех. Если она не ошиблась, то звук раздавался из расположенной рядом комнаты Пэгги. Их камины имели общий дымоход.

А другой голос, который сопроводил этот смех, говорил о том, что мисс Пэгги Гливи проводит вечер не в одиночестве…

На следующее утро Виктория, как нарочно, столкнулась в коридоре с Пэгги. В долю секунды она, раздраженная извечной надменностью Пэгги, даже задумалась, а не стоит ли ей вернуться в свою комнату, сделав вид, что забыла какую-нибудь вещь.