Два дня прошло после его неудачной попытки встать на ноги. Два дня, в течение которых он делал вид, что ничего не случилось. Два дня — и слухи прекратились. Интрига между слугами перешла на более высокий уровень, и, к облегчению Виктории, пикантный эпизод отошел на задний план.

— Улаживаю детали визита Тэппинга, — солгала она.

— Я уверен, что у вас все под контролем, — похвалил ее Хантер. — Кстати, я только что думал, что на время его пребывания здесь вы могли бы взять отпуск на пару дней.

— Хорошо, — кивнула Виктория. — На фирме наверняка уже накопилась куча дел. — К тому же она соскучилась по обществу Тэтчера и Джона.

— Я имел в виду, — разъяснил Хантер, — что Тэппинг никогда не бывал в Вашингтоне.

— Как я понимаю, к моим многочисленным обязанностям теперь прибавляется должность гида?

— Я хотел сам показать Тэппингу некоторые достопримечательности и полагал, что вы с удовольствием будете нас сопровождать.

— Вы собираетесь так скоро встать на ноги?

— Я собираюсь встать на ноги завтра! — объявил Хантер. — Вы помните, врач говорил о трех днях?

— Да, помню, — подтвердила она. — Но он также сказал, что только в случае острой необходимости.

— Это необходимо! — настойчиво сказал Хантер. — У меня есть дела.

— Какие?

Хантер сменил тему разговора. Но Виктория решительно вернулась к ней.

— Не понимаю, почему вы придаете этому неоправданно большое значение, — критически заметил он. — Ведь я же обещал ему пользоваться специальной палкой, которую он принес. — Подчеркивая сказанное, он указал на стоявшую в углу трость из металла и резины.

— Только тогда уж не обращайтесь ко мне за помощью, — предупредила Виктория. — В прошлый раз я разбила часы.

— Что?

— Правда, это было только стекло. Когда я попаду, наконец, в Александрию, я отремонтирую их.

— Сегодня днем туда поедет Чен. Я скажу ему, чтобы он заехал в мастерскую.

Виктория покачала головой.

— Все в порядке. Я смогу и сама сделать это.

— Вы вообще умеете множество вещей, — улыбнулся О'Хари. — Может быть, вы даже заправляете машину сами?

— Сейчас на дворе девяностые годы, — напомнила она ему. — Но раз уж вы заговорили о Чене и о том, что он едет в город, я кое-что вспомнила. Я вам потребуюсь сегодня во второй половине дня?

— А вы составьте список поручений. Разве это не удобнее?

— Список у меня в голове, — ответила Виктория. — Я отлучусь ненадолго.

— Вы чем-то обеспокоены, Виктория?

— Почему вы об этом меня спрашиваете?

— Мне кажется, что вы стремитесь отсюда уехать.

— Но вы же сами говорили, что я буду пользоваться достаточной свободой! — недовольно возразила она. — Или с того времени правила изменились?

По выражению лица О'Хари она поняла, что ему не нравится, когда ставится под сомнение его власть. Виктория приготовилась к спору и была очень удивлена, когда Хантер поправил очки и стал просматривать готовые к подписи документы.

— Вы мне понадобитесь к двум тридцати, — сказал он, не встречаясь с ней глазами.

— Может быть, мне что-нибудь подготовить для вас на время моего отсутствия?

— Спасибо, нет, — ответил О'Хари. — Все, что может понадобиться, у меня под рукой.

Виктория все еще продолжала раздумывать над его ответом, когда через полчаса вскрывала доставленную в этот день почту.

И замерла с листком в руке. Это была еще одна угроза Хантеру.

— А я думал, что вы собрались поехать с Ченом в город, — сказал Хантер, взглянув на наручные часы.

— Только в том случае, если бы успела выполнить порученную вами работу, — ответила она в надежде, что слова ее прозвучат убедительно. — Документов оказалось больше, чем я рассчитывала.

— Чувствую, вы не все говорите мне.

Его реплика включила в мозгу девушки сигнал тревоги. Неужели ее слова позволили ему догадаться об истинной причине перемены ее намерений…

— Что вы имеете в виду?

— Совсем недавно, — подсказал он, — вы рвались в путь-дорогу: миллион проблем, насколько я помню. Почему же тогда вы здесь?

— Ну как же, работа с документами…

— Но это же второстепенное дело! — возразил О'Хари. — Эллиот говорил мне, что архивные дела меньше всего привлекают вас.

— Только в том случае, когда бумаг слишком много, — пояснила Виктория, чувствуя, как жар приливает к ее лицу. — Если вы в курсе…

— Это почта?

Виктория заколебалась между правдой и ложью во спасение. Хантер воспользовался паузой, чтобы высказаться:

— Виктория, эти анонимки-страшилки — моя забота, и ваше присутствие или отсутствие ни на йоту не повлияет на конечный результат.

Виктория, не отрывая глаз, смотрела на письменный стол, где на самом виду лежало только что пришедшее письмо.

— Кроме того, — добавил Хантер, — я полагаю, что смогу дать решительный отпор любому, кто попытается кастрировать меня садовыми ножницами. Согласны?

— А если они застигнут вас врасплох? — сказала она. — Когда, например, вы будете спать.

— Я сплю очень чутко.

— Мне было бы спокойней, если бы вы сообщили в полицию.

— Вы в любом случае должны чувствовать себя спокойно, — подчеркнул О'Хари. — Неужели вы допускаете мысль, что я позволю случиться с вами чему-то ужасному?

В его словах неожиданно прозвучала такая теплота, что Виктория вновь испытала то же чувство, что и несколько дней назад, когда лежала прижатая Хантером к полу.

— Если вам еще не расхотелось поехать в город, — продолжил Хантер, — то я прекрасно смогу позаботиться о себе сам.

— Может быть, завтра… — сказала она, все еще сомневаясь, разумно ли оставлять его одного. — О, кстати, что вы сделали с другой тростью? С той, которая от прадеда.

— Нилли должен был вернуть ее на склад, — ответил О'Хари.

То, что в его ответе не прозвучало уверенности, обеспокоило ее.

— Может быть, мне спросить его, сделал ли он это?

— Это не так уж и важно, — пожав плечами, сказал Хантер. — Единственное, на что она годится, это для удара по голове.

— Значит, вы сегодня едете в город? — спросил ее на следующее утро за завтраком Син Майкл.

— Вы либо экстрасенс, либо подслушали, — ответила Виктория. Сама она при заключении пари поставила бы на второй вариант.

Син Майкл подхватил вилкой с блюда добрый кусок виргинской ветчины.

— У меня тоже есть свои источники информации, — хитро подмигнул он. — Вы когда-нибудь ходили на ланч в ресторан «Роза первой леди»?

Виктория показала на свою тарелку.

— Я никогда не задумываюсь о ланче прежде, чем закончу завтрак. — Про себя она подумала, что уж во всяком случае с ним на ланч она ни за что бы не пошла.

— Подумайте об этом после завтрака. — Он включил свой шарм на всю катушку, и это еще больше насторожило Викторию. — Мне рассказывали, что там подают такое суфле из крабов, что язык проглотишь.

— В названии этого месяца есть буква «эр», — саркастически сообщила Пэгги, подойдя к ним с бокалом коктейля «Кровавая Мэри».

— Ну и что? — не понял Син Майкл.

— Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Предостережение вызвало у него громкий смех:

— Это все бабьи россказни, Пэгги, в том числе и об «эр»!

Пэгги взглянула на него с презрением.

— Идиотские предрассудки, — наклонился к Виктории Син Майкл. — Это все равно, что побасенки о сатанинских привидениях, которые орут по ночам.

Приход миссис Мэджин с только что сваренным кофе прервал поток злоязычия отбивавшейся от брата Пэгги. Она утверждала, что дурно говоря о мире духов, он обрекает себя на пребывание в аду.

— Ты сама уже заговорила о духах, сестрица, — возразил он. — А не слишком ли еще рано для этого?

Слова Сина Майкла побудили миссис Мэджин обернуться. Она увидела, что Син Майкл указывает на полупустой бокал Пэгги, и вид этого бокала изверг из груди домоправительницы звук, говоривший о пережитом ею шоке.