— Знаете, ни один гость мистера О'Хари не становится у нас тощее застежки-молнии только потому, что на его ребрах мало мяса. Кстати, о мясе…

Что еще собиралась сказать миссис Причард, так и осталось неизвестным, ибо ее прервал шумный приход одной из красивейших женщин, которых когда-либо довелось видеть Виктории. Это была та самая черноволосая красотка, что скандалила с Сином Майклом в залитом дождем дворе замка. Молодая женщина все так же пылала гневом.

Пухлые щеки миссис Причард вспыхнули ярким румянцем, когда прозвучали богохульные слова приветствия, раздавшиеся из уст красотки.

— Я не хочу слышать на моей кухне язык навозной кучи, — грозно предупредила она.

— Эту чертову кухню можете, конечно, считать своей, — высокомерно заметила брюнетка, — но дом принадлежит Сину Майклу и мне.

«Так это и есть кузина», — подумала Виктория, узнав в эффектной внешности и злобном языке молодой женщины точную копию старшего брата. То, что Виктория приняла их за ссорящихся любовников, теперь выглядело иронией судьбы: в самом деле, в отличие от неприязненных отношений супружеских и влюбленных пар, которые можно «отрегулировать» разрывом между ними, эта пара была навечно связана злыми узами кровного родства.

Их, по-видимому, тесно объединяло и нечто другое. А именно — лютая ненависть к американскому кузену.

— Ни черта подобного! — огрызнулась молодая женщина на замечание поварихи, что замок принадлежит Хантеру. — Он на него имеет прав не больше, чем онанирующий бомж на дороге!

Мозг Виктории, как магнитофон, быстро воспроизвел все, что О'Хари рассказывал ей о сестре Сина Майкла. Ей двадцать восемь лет, она испорчена воспитанием, и если что не по ней, способна на настоящий дебош. «К тому же еще и пижонка», — добавил Хантер, имея в виду бесконечные жалобы девицы на то, что ее ежемесячного пособия не хватает на пристойную жизнь.

Было и еще одно обстоятельство, которое Виктория вспомнила, возвращаясь к их разговору: что-то связанное с чьим-то нарушенным обещанием жениться на Пэгги, подтолкнувшим ее покинуть родную страну и отправиться вместе с Сином Майклом в Соединенные Штаты.

Виктории казалось странным, что вместо укрывшейся в раковине оскорбленной и робкой ирландки, больше подходящей на амплуа инженю, она увидела полную ее противоположность — развязную особу, злобно поинтересовавшуюся у миссис Причард, где находится Ян, еще один слуга Хантера.

Была ли она брошенной невестой или нет, Пэгги Гливи вряд ли могла рассчитывать на чью-то симпатию, а тем более на длительное чувство. Кто бы ни был ее жених, он мог благодарить судьбу за то, что свадьба не состоялась.

Девушка пока не заметила — а может быть, сознательно игнорировала — взгляд Виктории, оценивавшей ее столь подходящую для купального костюма фигуру, а также весь ее вызывающий облик: сшитые на заказ джинсы и красный свитер, подобранный под цвет губ и усиливавший черноту длинных густых волос. Она казалась бы неотразимо великолепной, решила Виктория, если бы ее красота не была столь откровенно поверхностной.

— Где, черт побери, Ян? — раздраженно повторила свой вопрос Пэгги.

— Можно было бы и самой догадаться, что он выполняет работу, за которую получает жалованье, — спокойно отозвался Нилли. — И лучше всего будет оставить его в покое.

Уголком глаза Виктория заметила, что миссис Причард одобрила вмешательство камердинера. Она пришла к выводу, что либо Нилли обладал до сих пор не замеченным ею авторитетом, либо рыцарского поступка со стороны любого мужчины было достаточно для того, чтобы согреть великодушное сердце поварихи.

Когда Пэгги раскрыла рот для очередного нагло-саркастического ответа, она, наконец, заметила сидевшую за столом Викторию. Не относясь к людям, которых присутствие постороннего человека застает врасплох, младшая Гливи без тени смущения перешла в наступление и вопросила, что здесь делает эта рыжая.

— Я — секретарь мистера О'Хари, — владея собой, спокойно представилась Виктория, хотя уверенности в себе она не испытывала: грубость Пэгги, как и наглость Сина Майкла, была способна вызвать отвращение у кого угодно. — А кто вы?..

В ответе Пэгги прозвучала надменность молодой киноактрисы, портрет которой только что попал на обложку журнала «Еженедельник развлечений» и которая была уверена в том, что это всеми отмечено. «Лос-Анджелес наводнен такими, — подумала Виктория. — И хотя ни одна из них не заслуживала знакомства, понаблюдать за ними стоило».

— Мисс Кэмерон проживает здесь несколько недель, — сообщил Нилли Пэгги, которая не сочла нужным протянуть Виктории руку.

— Ее мать — Эландра Монако, — добавила миссис Причард с самодовольством своего человека. — Разве вы не знаете Эландру Монако?

Виктория надеялась, что эта новость останется незамеченной, хотя ей и льстило, что ее родство с Мэрсайн возбудило у поварихи дружеские чувства и желание оказать ей материнское покровительство. Сообщение о знаменитости не произвело впечатления на Пэгги. Она отбросила назад гриву черных волос и вновь обратилась к миссис Причард:

— Син Майкл просил передать вам, что сегодня к обеду приедет еще один человек.

Повариха сразу же стала подозрительной.

— И кто же это? — спросила она.

— Я вам не облеченный доверием секретарь, — надменно съязвила Пэгги, рикошетом целя в Викторию.

— Может, это и так, — сказал, поставив на стол чашку, Нилли, — но, по-моему, ответить на вопрос миссис Причард не составляет труда.

Пэгги бросила на него сердитый взгляд.

— Это одна из его потаскух, — ответила она. — Для меня все они на одно лицо. — Выполнив таким образом поручение Сина Майкла, она направилась к двери, сообщив: — Я сама найду Яна.

Сказанные под занавес слова заставили миссис Причард сжать кулаки, а ее ноздри в ярости расширились.

— Ну что вы, миссис Причард, — успокоительно сказал Нилли, когда Пэгги ушла. — Все это скоро кончится и забудется.

— Боюсь, не так уж скоро, — проговорила с нескрываемым отвращением повариха. — И даже совсем не скоро.

— Что я думаю об этом? — повторила Виктория вопрос Хантера. — У меня такое чувство, что я попала на страницы романа Мольера «Ребекка» и не могу найти пути назад.

О'Хари улыбнулся.

— Надеюсь, это не значит, что вы уже сдались? — он снял очки и положил их в карман халата. — К тому же я помню, что в «Ребекке» все хорошо кончается.

Виктория ухмыльнулась.

— Мертвец, злобная домоправительница и светящийся как северное сияние Мэндерли — таково ваше представление о счастливом конце?

— Могу напомнить вам, — сказал Хантер, — что в итоге все складывается хорошо для Максима и Виктории.

— Ее звали не Виктория.

— Не Виктория?!

— У нее вообще не было имени, — сообщила Виктория, которой уже несколько раз пришлось читать об этом литературном парадоксе.

— Но она должна бы быть Викторией, — заметил он, подписывая только что перепечатанные ею письма. — Вам присущи отличающие ее бесстрашие и наблюдательность.

— Это что, слова Эллиота?

— Нет, мои, — успокоил он ее. — Ну а что еще вы можете сказать о Пэгги?

— Женская интуиция подсказывает мне, — ответила Виктория, — что у нее какие-то отношения с парнем, ухаживающим за вашими лошадьми.

— С Яном? — предположение позабавило его. — А вы его видели?

— Пока нет. А в чем дело?

Хантер пожал плечами.

— Просто любопытно, как вы пришли к выводу, что между ними существует нечто. Ян не ее поля ягодка.

— Я же сказала, интуиция. Потом ее постоянное раздражение…

— Вот это несомненно! Она и Син Майкл, я полагаю, уже родились с гневом в крови.

— А вы?

— Я? — легкая улыбка, блуждавшая в уголках его губ, еще более красила его… — Я родился законно.

Стук в дверь помешал ему раскрыть смысл своих загадочных слов.

— Прошу прощения, сэр, — извинилась миссис Причард, с трудом протискиваясь в дверь с подносом. — Я приготовила ужин.