Блондинистый лейтенант поблагодарил ее и попросил Викторию оставить их. В какое-то мгновение Виктория увидела бумажку, лежавшую на столе, и тут же узнала ее, понимая, что поймала Хантера на лжи.

Когда Виктория покидала комнату, она услышала, что детектив вернулся к своему последнему вопросу.

— Итак, имя Мэри, мистер О'Хари?..

— Это моя сестра, — мрачно прозвучал ответ Хантера.

Виктория рассеянно барабанила по столу, словно надеясь, что отбиваемый ритм либо ускорит восход солнца, либо сотрет из памяти ужасные воспоминания о событиях последних часов. Она сомневалась, чтобы кто-нибудь в замке спал.

Но больше всего Викторию беспокоил Хантер.

Мэри…

Его сестра? Это уже утешительно. Но зачем он обманул лейтенанта, заявив, что никогда не видел письмо?

Рано или поздно полиция установит, что он лгал, и его будут подозревать в убийстве.

Виктория еще больше пала духом, сфантазировав сценарий, по которому Мэри стала жертвой преступления и ее поспешно захоронили, чтобы скрыть правду, — возможно, даже под фундаментом замка.

«Перестань!» — приказал ей разум. Хантер О'Хари ни в чем не виноват, нет оснований обвинять его.

«К тому же, — подумала она, — я, кажется, люблю этого человека и поэтому должна доверять ему».

Кроме того, рассуждала она, способен ли человек, только что совершивший в своем доме убийство, прийти к ней в спальню и беседовать о скаутах, об общих чертах характера, о свидании?..

«А ведь может, — цинично ответил ее внутренний голос. — Особенно если ему нужно надежное алиби».

В замке скрывался убийца. Ее бы не особенно удивило, если бы она обнаружила, что все домочадцы в этот час, когда темнота ночи постепенно сменялась утренним светом, заглушали свои тревоги болтовней и кофеином.

Но, войдя на кухню, она увидела, что за столом сидели лишь Нилли и миссис Причард.

— Вы сварили только на двоих? — спросила она повариху, показав на кружки, из которых они отпивали кофе.

— Сейчас он нам всем нужен, — фыркнула краснолицая миссис Причард и вперевалку направилась к буфету за чашкой для Виктории.

Она была в бесформенном халате и потрепанных шлепанцах. Нилли же, отметила про себя Виктория, был уже полностью одет. Ох уж эта вышколенность старых слуг…

Виктория отодвинула стул и села.

— Это была ужасная ночь, — промолвила она.

Нилли молча кивнул головой.

— Клянусь, что между ею и мною бывали ссоры, — начала миссис Причард, но ее тут же резко оборвал камердинер:

— Я бы на вашем месте, миссис Причард, на эту тему не распространялся.

— Не болтайте глупостей, Нилли! — ответила она. — Я бы и самому святому Петру сказала, что не пожелала бы такой жуткой смерти даже злейшему врагу. — Миссис Причард тряхнула головой и поставила свежий кофе перед Викторией. — Говорят, она была чернее ночи.

Нилли откашлялся.

— Странно, — сказала Виктория, — что никто не слышал, как опускалась решетка. Вы думаете, что такая огромная…

— Сам смазал ее тщательно, как младенческий пах, — вмешалась в разговор повариха.

— Простите? — сказала Виктория.

— Когда после перевозки замка ее установили, решетка была вся в трещинах. — Миссис Причард обрадовалась, что может поделиться своими сведениями. — Самому это очень не понравилось, он и приказал ее смазать.

— Но если он никогда не собирался пользоваться ею, — добивалась Виктория разъяснений, — то зачем ему были нужны все эти хлопоты?

— Да, но, в конце концов, кто-то все же воспользовался? — заметила повариха.

Тут камердинер вставил, что не их дело обсуждать подобные вещи.

— Решетка, наверное, опустилась с такой ужасной скоростью, что миссис Мэджин не успела отойти в сторону, — сказала Виктория.

— Можно подумать, что здесь приложил руку сам сатана, — проворчала повариха. — Нет, я не говорю, что действовал дьявол, но…

Нилли отодвинул свой стул и сообщил, что покидает их.

— Ничего хорошего от дальнейшего обсуждения ждать не приходится, — вздохнул он перед уходом.

— Думаю, симпатяга прав, — тоже вздохнула миссис Причард и достала из кармана носовой платок.

— Нилли выглядит ужасно подавленным, — заметила Виктория.

— Он просто потрясен.

— Да?

— Он теперь говорит, что не проведет здесь и недели.

— Кто?.. Нилли?

— Он тоскует по дому, моя дорогая, и я его нисколько за это не осуждаю.

И миссис Причард рассказала, как со дня приезда в Америку самый старый из слуг сэра Патрика не знал ни одного счастливого дня, мечтая заработать на обратный билет на родину, к могилам своих предков.

— Я страшно не люблю сообщать дурные вести, — сказала Виктория, — но уверена, что пока следствие по делу об убийстве не закончено, полиция не разрешит кому-либо куда-то выехать. Особенно за границу.

Такое предположение поразило повариху.

— Нилли и мухи не обидит! — встала на защиту своего престарелого друга миссис Причард. — Даже если она станет ему очень докучать.

— Кому докучать? — спросил вошедший на кухню Син Майкл. Он был в джинсах, рубаха была расстегнута до пупка. — Я пропустил что-нибудь интересное?

Миссис Причард вдруг рассвирепела — то ли из-за незваного вторжения, то ли потому, что он появился в присутствии женщин с голой грудью.

— Утрата, конечно, прискорбная, мистер Гливи, — мрачно насупилась она, — но я не опущусь до лжи и не стану утверждать, что мы не справимся без нее.

Виктория навострила уши, поняв, что какие-то слова прошли мимо нее.

— Убежден, что вы прекрасно справитесь, — с улыбкой ответил Син Майкл. — Да, кстати, как там наш «добрый доктор Айболит»?

Если бы вчера днем Виктория уже не слышала это глупое прозвище Яна, то не поняла бы, о ком идет речь.

Оскорбительный намек не прошел мимо миссис Причард.

— Ян, — сухо и твердо сообщила она, — всю ночь провел в конюшнях.

Виктория хотя и промолчала, но отметила неувязку в словах миссис Причард, потому что Ян был среди тех, кого она, Виктория, видела во внутреннем дворе. Если бы, как это решительно утверждала его мать, он был в конюшнях, то оказался бы по другую сторону ворот, вместе с Тэппингом и Пэгги.

— В конюшнях, говорите? — весело воскликнул Син Майкл. — А это было до того, как он ублажил мою сестру, или после?

— Я не намерена выслушивать вашу клевету на моего сына! — яростно отрезала миссис Причард.

— Я сказал что-то не то? — невинно обратился он к Виктории, когда миссис Причард выскочила из кухни.

— А может быть, вы просто раздражаете ее? — предположила Виктория.

— Ну, а вы — ее вечное очарование? — съязвил он, отставил стул, повернул его задом наперед и уселся на него верхом. — А каково ваше алиби, прелестница?

— Мое алиби? В чем я должна оправдываться?

Син Майкл хихикнул.

— Старуха Пятноу с самого начала хотела достать вас, — напомнил он. — А может, это чувство было взаимным…

— Я была в своей комнате, вы это прекрасно знаете, — ледяным тоном ответила она. Викторию раздражало уже одно то, что она удостоила его обвинение ответом.

— Одна? — подчеркнуто спросил он.

— А вам какое до этого дело?

Син Майкл с явным удовольствием изучал ее реакцию:

— Я просто подумал, что вы высоко оценили бы возможное алиби с моей помощью.

— А кто вам сказал, что оно мне нужно с вашей помощью?! — возмутилась она.

— Задел за живое, да? — сказал он. — Теперь уж мне кажется, что я должен был лучше прозондировать почву, прежде чем разговаривать с дочерью актрисы.

— Что это означает?

— А должно ли это вообще что-нибудь означать?

— Вы сказали миссис Причард правду, ее сын действительно был в комнате Пэгги?

Син Майкл поднял свои темные брови, заинтригованный ее любопытством.

— Ну а если это правда?

— Прежде всего это бессмысленно, — неуверенно сказала она, понимая, что и она, и Син Майкл знали: спасая своего ребенка, миссис Причард солгала. — Пэгги не было в замке.