«Ах, опять они шуршат…» «Ах, опять они шуршат И так близко-близко! — Приходи ловить мышат, Серенькая киска… Мама, как боюсь я их: Лезут из-под шкапа. — Отчего твой тот жених Мне совсем не папа? Морду остренькую спрячь, Не гляди так зорко… Мама милая, не плачь: Кинь портрет в ведерко! А его, как подрасту, В сердце укушу я!..» — «Нет, помолимся Христу Тихо, не горюя. Нет, голубка, нет, — он прав, Я лишь виновата: У меня был глупый нрав В юности когда-то. Ты укусишь? всё равно Будет всё иначе: Знаю я, что суждено, — Оттого и плачу… Он простил мне, он — не враг, Он меня жалеет, А тебя полюбит так, Как лишь он умеет! Он тебя с собой возьмёт (Ты полюбишь тоже!) Или — в сердце будет лёд. Как у мамы!.. Боже!..»— «Не гляди так на меня! Папа… милый… где ты! Мама, мама!.. Дай огня! Я боюсь портрета!» — «Не тужи! Засни скорей: Смолкли злые мыши!» — Время шепчет у дверей: «Тише… Тише… Тише!» «Тебя ожидал я в часовне…» Тебя ожидал я в часовне Бежали часы, ты не шла. В душе становилось греховней, И реяла жуткая мгла. Не в силах тебе рассказать я, Как жизнь без тебя мне пуста! Тебя оскорбляют объятья, И ранят до сердца уста… А жизнь всё короче, короче! Темно: верно, будет гроза. Ты прячешь от всех твои очи, Не смотришь мне прямо в глаза… Минувшая жизнь неужели Повторится! — Снова страдать? Молебен давно уж отпели, Тебя — не видать, не видать! В часовне стою у колонны, В душе только холод и страх: Ты смотришь тоскливо с иконы, Младенец мой в этих руках! Чуть веет дымок от кадила; Свечей угасающих звук… О, Матерь Господня, дай силы Тому, кто полюбит до мук!.. «Испугав мой хор видений…» Испугав мой хор видений, Рассмеявшись звонко, Ты кидаешься сиренью, Гадкая девчонка! Вот стихи упали на пол; Не могу писать я. — Отчего я вдруг заплакал, Взяв тебя в объятья? Отчего так в жизни редко Счастие без тучек, Ты не знаешь, моя детка, Мой алмазный лучик? «Я мешаю? — Рви мне уши!» (А сама их прячет!) — Кто вселился в наши души И тихонько плачет? То — она, любовь: боится Времени и рока И как раненая птица, Плачет одиноко. Но не сетуй, будь смелее И люби, и веруй: Я силён, и я сумею Сладить с жизнью серой! Я сумею… одним словом, Кинь еще сирени! — Счастье наше — под покровом Божеских велений… «Обещала: «ровно в восемь»…»
Обещала: «ровно в восемь». Скоро десять: нет и нет… В сердце — гадко, в сердце — осень: Буду злиться… на портрет. Ты с него глядишь так мило, Что сердиться мочи нет… Ровно в восемь? — полночь била! Слёзы каплют на портрет… «Как пустыня обезводнена…» Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоём сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой. Путь далекий, словно выточен Весь из камня-самоцвета; Сон любви моей несбыточен, Без конца и без ответа. Но в тебе вся жизнь разгадана Мудро так и так смиренно: Твои грёзы — струйки ладана, И любовь твоя — нетленна. Ты жила земною пленницей, Мой покой — навек утрачен: Всё минует, переменится, — Светлый путь нам предназначен. Да исчезнет всё безвестное! — Божья Мать не будет строгой: Вступим в Царствие Небесное Мы одной, одной дорогой… Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоем сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой… «Мой сон отравлен. Где-то ты…» Мой сон отравлен. Где-то ты И тоже ты не спишь. А на столе молчат цветы; Молчит ночная тишь — Твой сон отравлен. Как стрела, Тоска пронзила грудь. Меня теперь не поняла, Поймешь… когда-нибудь… |
