«Вчера в театре в синей ложе…» Вчера в театре в синей ложе, Когда сплетались звуки-тени, Была на призрак ты похожа, Который жаждет всепрощенья. Как жемчуг бледный, были щёки, Глаза — потухшие светила, А сердце слышало упрёки, И ты сама себя судила. Больною совестью повторен Малейший миг в бреду кошмара. И мрак души был глух и чёрен, Как преступление и кара. О вечной жизни тени-звуки Рыдали в мареве театра, — О том, что в мире нет разлуки, Что нет «вчера», не будет «завтра». «Покоя нет в самоубийстве!..» Покоя нет в самоубийстве! Лукаво лжёт холодный труп. Упали сорванные листья, Но свеж и зелен крепкий дуб. Беги проклятого магнита, Которым Смерть тебя влечет: Пускай душа твоя разбита, И с прошлым счастьем кончен счёт; Пускай… Отживши всё земное, Душа не может быть мертва. Блаженство вечного покоя — Любовь и вещие слова! И лжёт себе самоубийца, И лжёт уставшим Сатана: Земное горе только снится; Где Бог, — там мир и тишина! «Была ль судьба твоя, забава ли…» Была ль судьба твоя, забава ли. Но с детских лет уже греша, Мечтала ты о грозном Дьяволе, Чья Богом проклята душа. Когда тоску земли изведала, Когда устал твой мерный шаг, Ему себя ты властно предала: Владел тобой проклятый враг… Горело сердце чёрной силою, Безумной страстью маков зла. О, сколько слез и горя, милая. Себе к миру принесла! Но всё давно сгорело дымами. Настала в сердце тишина, И ты святыми херувимами Была, так мудро спасена. И ты теперь навек избавлена, Твой долгий путь и чист, и прям: Тебе лицо святое явлено, И нет возврата прошлым дням. Не знаю, рок то был, забава ли. Иль страсти призрачная ложь, Но силы нет в смущенном Дьяволе, И ты за Господом идёшь… «Я честно выдержал искус…» Я честно выдержал искус. Разлуку принял смело. — Итак, я больше не вернусь: Ты этого хотела? Теперь уж: «вы», — сгорело: «ты» В огне моей печали… Да, счастье в муках суеты Вы встретите едва ли! Я вижу грустное чело. Я вижу взор угасший: Лишь в прошлом будет вам светло. «Так надо»? — Дело ваше. Всё было жертвой? — но кому? Чего вы ой хотели? — Ведь вами брошены во тьму Два сердца… так… без цели. А путь земной так чист и прост, Когда душа согрета! Хотели неба, ярких звёзд? — В любви довольно света. Упрямо вы искали мук, В любви горела злоба! Земное счастье, милый друг, Небесным стать могло бы… О, если б был я вам врагом, Меня любить смогли вы; К чему мучительный надлом И жуткие надрывы? Назад былого не вернуть, Судьба не в нашей силе: Поймёте вы когда-нибудь, Как вы любовь убили. Любовь убитая жива В страданьях, в острой боли: Мои вы вспомните слова, — Теперь вам до того ли! Сомненья, точно пауки, Нам ткали паутину… Итак, теперь мы — далеки, Итак, я вас покину!.. Погас во мне источник слёз, Печаль моя не светит. Что будет? — тягостный вопрос: Пускай вам Бог ответит. С иконы тёмной Иисус Христос взирает кроткий… Я шлю вам нитку лунных бус; Примите: это — чётки. Последний дар! совсем они, Как слёзы эти бусы, Как даром прожитые дни И тяжкие искусы. Светает. Серая заря. Луна во мгле маячит. Молитву скорбную творя, Глядите, кто-то плачет… Когда и как конец найду, Всё будет вам известно. Я верю вашему суду: Страдайте долго, честно… О, если б слёзы этих бус У сердца вечно рдели!.. — Итак, я больше не вернусь: Вы этого хотели?.. «Тоскливые очи искали…»
Тоскливые очи искали. Любовь разрывала мне грудь. Кто послан мне Богом? — не та ли Разделит мой тягостный путь? Как радостно светит улыбка! Взор — милых старинных картин… Увы, это снова — ошибка, И снова я, снова — один… Тоскливые очи искали. Скажи мне, колдунья, не ты ль Развеешь земные печали И с ними — житейскую пыль? В ней — мудрая вещая сила И сердце — без скорби и ран: Казалось, душа полюбила, Но снова — всё тот же обман! Деревья. Поля. — Не она ли? — Ребёнок… как небо чиста… По в сердце все струны молчали, И снова дорога пуста! Тоскливые очи искали, Изведали муку земли, Погасли они от печали, Но здесь никого не нашли. А небо на землю смотрело, Как будто желая взглянуть На бедное слабое тело, На бедный, безрадостный путь… |
