«На перекрёстке двух путей…» На перекрёстке двух путей Судьба мне машет чёрным флагом; Но посмеялся я над ней И вдаль ушел веселым шагом. На повороте возле стен Со Смертью мчалась колесница: Но разорвал я серый плен И приказал посторониться. У входа в Вечность близ перил Кривлялся Дьявол на пороге; Но я его перекрестил И скрылся в пламенном чертоге. Луна горела, как нефрит; Я видел Бога, но не славил: Моя душа болит, болит По той, что я внизу оставил. Во мне покой давно исчез, И ничему теперь не внемлю: Я на земле искал небес, По в небесах люблю лишь землю! «У нас в святом монастыре…» У нас в святом монастыре Так дышится привольно… Здесь ангел Божий на заре Поет на колокольне. Кто с нами, тот ни млад, ни стар; В молитве — вся отрада; Не знаем мы греховных чар, И счастья нам не надо. Скорбит душа в Великий Пост, И жизнь тогда сурова, — Но ярче света Божьих звезд Заутреня. Христова. Мы помним все про Страшный Суд, Должны о нём молиться, — Но в кельях цветики цветут, И Бога славят птицы. В глухом лесу есть чёрный скит, Затворник там безногий, — Но светлой песнью говорит Он нам о вышнем Боге. Покой небес мы тут нашли, Сгорели все печали, — Но все грехи со всей земли Мы на себя бы взяли. Как свет заоблачных светил, Мой крест на аналое; Игумен мудрый запретил Нам помнить всё былое. И я забыл про гнёт земной, Вся жизнь теперь ясна мне: Она беседует со мной В цветке, в воде и в камне. Мне жаль людей в больном миру, В их тягостном угаре; Слезинку каждую утру С любовью каждой твари. А смерти страх давно исчез, — Оставить мир не больно Под песню ангела небес На нашей колокольне. «Молиться, каяться я более не в силах!..» Молиться, каяться я более не в силах! Устал от скорби я. от грусти изнемог И жажду радостей, хочу улыбок милых, Смеяться весело, склонясь у юных ног. Томленье чувствуя, бегу из мрачных храмов Туда, где солнышко, где тает вешний путь, А ночью грезятся в мечтах моих упрямых Объятья жаркие и розовая грудь. И мысли знойные сожгли своим пожаром Мне душу грешную, и мной владеет страсть; Сгораю радостно, отдавшись светлым чарам И в бездну жуткую хочу скорей упасть. Исчезнет, знаю я, всё, чем теперь волнуем, Утеха нежная мне скоро надоест: Тогда, отравленный последним поцелуем, Я в руки сильные опять возьму свой крест… «Снегом разузорено…» Снегом разузорено В келии окно. Всё уже повторено Так давно-давно… Душно мне от ладана. Глухо стонет плоть. Что-то не разгадано: Помоги, Господь… Тяжко давит голову Чёрный мой клобук. Хочется веселого И тебя, мой друг… Скорбно я ответствую Братьям на вопрос. Ты была невестою, Кто-то всё унёс… Проповеди, диспуты, Пение псалмов… Чую, — где-то близко ты В муке жутких снов… Стали дни веригами, Болен разум мой: Я отравлен книгами, Их проклятой мглой… Я боюсь Причастия, Верить не могу… Словно в чьей-то власти я, В тягостном кругу… Звоны колокольные… Полутёмный храм… Как страдаю больно я… Нет конца слезам… Где ты, Богородица? — Скорбного утешь… О, как лгать проходится, Если в сердце брешь! Я пойду к игумену — Всё ему сказать: Вон беги, зачумленный!.. Прочь беги, как тать! — Нет… Держу кадило я, — Буду жить, как жил: Ты не любишь, милая… Я и позабыл!.. «Я все обеты властно рушу!..» Я все обеты властно рушу! В глухих стенах монастыря Зажгла усталую мне душу Моя воскресшая заря. В огонь, умолкнувшие чётки, Одежда черная, как ночь! — Сломаю крепкие решетки, Бегу скорей отсюда прочь… Я буду жить, как жил когда-то, Сгорая в пламени больном, Смешавши чёрный яд разврата С кроваво-пурпурным вином. Сниму с души своей проказу, Смеясь шагну через порог, Забуду обе жизни сразу: Солгала ты, солгал и Бог! Но если там в миру ты снова Меня полюбишь, — я хочу! — И пред иконою былого Зажжёшь ты яркую свечу; И если ты в упрямой злобе Затмишь опять свой ясный взгляд, Тогда погаснете вы обе, И — в монастырь иль прямо в ад! |
